Нужно было обдумать все, что он узнал от Катерины. И даже не столько то, что она рассказала, сколько то, что за этим рассказом пряталось.

Итак, Николай Крюков не спешит использовать Силу налево и направо или делает это слишком аккуратно, незаметно. Впрочем, некоторые его поступки убеждают в том, что он готов обходиться без магии вообще. Что ему стоило, скажем, чуть-чуть «надавить» на продавщицу Ирку, чтобы она заказала коляску без этой отвратительной сцены в палисаднике? Но нет – Николай предпочитает людские методы. Спас парней из тайги – назначили бригадиром, предложил создать народную дружину – выбрали секретарем ячейки. Стал бы кто-нибудь осуждать такое рвение и расчетливость, если бы Крюков был обычным человеком? Стал бы осуждать его действия сам Денисов, если бы не знал о том, что зять – Темный Иной? Или столь пристальное внимание к персоне Крюкова, внутренняя придирчивость к любому его шагу, опаска и постоянное ожидание подвоха – не более чем предубеждение, реакция на прилепленный Сумраком ярлык? Достойно ли Светлого искать негатив в любом поступке Темного? Будучи участковым милиционером, Денисов чего только не насмотрелся, с какой только человеческой грязью не столкнулся – стал ли он после этого во всех людях видеть в первую очередь преступников? С другой стороны, может ли отец непредвзято относиться к мужу своей дочери, будь то Иной или обычный человек?

Впрочем, все это извечные философские дебри, на которые сию минуту времени тратить нет смысла.

Возвращаясь к поведению Николая, можно вспомнить тот факт, что к магии он все же прибегал – дом во Вьюшке нес отпечатки множественных охранных заклятий. Боялся ли он чего-то конкретного или перестраховывался, беспокоясь о безопасности и благополучии своей семьи? Так или иначе, Темный маг проявлял заботу о жене. Почему же сегодня ему понадобился конфликт? Да, Денисов уже решил для себя, что Крюкову нынче потребовалось с кем-то встретиться. С кем-то, кого не должна была увидеть супруга. Любовницу отметаем сразу, но даже если бы это была любовница – не проще ли усыпить Катерину, как это только что проделал сам Федор Кузьмич? Он ни за что не поверит, что Николаю недоступны такие простые магические действия! Уложил жену в спальне – и встречайся, пожалуйста, сколько влезет!

Значит, тут что-то другое.

А что, если наоборот? Если не Катя не должна была увидеть гостя, а гость – Катю? Охранные заклинания – это, конечно, хорошо, но Денисов и сам заметил, насколько они несовершенны. Если гость значительно превосходит в силе Николая, ему такая защита – словно паутина для ястреба, словно занавеска для волка, словно оконное стекло для пули. Мог ли посетитель быть угрозой для Катерины? Предположим, что мог. Вот тогда все становится на свои места, вот тогда действия Николая понятны и логичны: не сумев убедить жену съездить в гости к родителям, он решился на скандал, поскольку принуждать ее магическим способом не считал для себя возможным. Интересно, кстати, почему? Здесь вопрос этики, уважительного и трепетного отношения к любимой? Или страх перед тем, что тесть без труда обнаружит воздействие? Как бы то ни было, Крюков посчитал, что Денисов в отличие от него самого защитить дочь точно сумеет, что у родителей она будет в большей безопасности. Хорошо, допустим. Но не глупостью ли с его стороны было предполагать, что Катя не расскажет отцу о причинах ссоры? А причина эта настолько высосана из пальца, так вопиюще, так душераздирающе надумана, что… Стоп!

«Я снова оцениваю ситуацию как Иной! – Соскочив с крыльца, Денисов забегал туда-сюда вдоль штакетника, огораживающего палисадник. – Николай еще совсем неопытный Темный, он редко пользуется Силой, предпочитая более простые, проверенные и привычные способы. Он ведет себя больше как человек. И, возможно, ждет от меня такой же реакции. Что сделал бы любой отец, ежели дочь ушла бы от мужа при таких идиотских обстоятельствах? Разумеется, любой отец поехал бы разбираться, выяснять отношения с зятем. И трудно представить себе зятя, который бы об энтом не догадывался. Что же получается: Николай фактически позвал меня?»

Как понять, что имел в виду Крюков? Как определить, что сейчас важнее – остаться здесь, чтобы защитить дочь от неведомой опасности, или помчаться во Вьюшку, чтобы разобраться с происходящим там? Да и что значит – помчаться? Личного транспорта у Денисова не было; будить кого-то из соседей, просить помощи у председателя – как объяснить срочность? Идти пешком двенадцать километров? В его возрасте меньше чем за два часа вряд ли управишься. А время… Денисов взглянул на наручные часы – близилась полночь. Вторя тиканью секундной стрелки, слева раздался посторонний звук: в темноте по укатанной щебенке ритмично цокали копыта.

– Гром? – удивился Денисов.

Но вышедший из темноты конь был не из колхозной конюшни. Преодолев бодрой рысью оставшиеся метры, он остановился напротив Денисова и оглушительно фыркнул.

– А вот и личный транспорт! – буркнул участковый, подозрительно оглядывая коня.

Жеребец, похоже, был верховым – таких здесь никто не держал. Раньше, еще лет двадцать назад, на лошадях передвигались многие – от парторга и проверяющих из района до председателя и агронома. Даже сам Денисов, участок которого после войны включал в себя несколько сел, объезжал подведомственную территорию на смирной, но быстроногой Пчелке. Сейчас лошадей в основном запрягали в телеги и сани для перевозки небольших грузов, но и их постепенно сменяла техника.

– Цыганский ты, что ли? – раздумчиво пробормотал Денисов и глянул на коня через Сумрак. – Едрить твою редиску!

Если в человеческом мире бесседельный конь казался заблудившимся, сбежавшим с пастбища, хотя никаких пастбищ в мае, конечно же, еще нет, то в Сумраке перед Денисовым стоял настоящий вороной калистрат[20]в полном «обмундировании»: упряжь, высокое седло, тонкая плетка приторочена сбоку. Такое своевременное появление готового к скачке жеребца казалось даже не странным, а попросту опасным. Сначала в сторону Вьюшки проезжает цыганский табор, теперь полностью снаряженный не по цыганским обычаям цыганский конь будто бы предлагает отвезти Светлого мага туда же. Совпадение? Смешно. Ловушка? Вероятно. Но если предположить, что именно цыган ждет сегодня ночью Крюков… Что ж, раз уж и зять, и колдунья из табора хотят от Денисова одного и того же – посетить Вьюшку, – то почему бы не воспользоваться предложением?

Не выходя из Сумрака, Федор Кузьмич вскочил в седло. От езды верхом он давно отвык, да и, опять же, возраст, но уж на один непродолжительный заезд его навыков должно было хватить. Жеребец встрепенулся, замотал головой, почувствовав на себе вес всадника и предвкушая скачку. Денисов оглянулся на дом, проверил собственные охранные заклятья, влил в них еще Силы и только после этого ударил каблуками по бокам коня.

Войти в Сумрак может каждый Иной. Протащить с собою кого-то или что-то – вопрос имеющихся в запасе Силы и умения. Держать в Сумраке снаряженного коня – вопрос о-очень большого расхода Силы и о-очень большого умения. Кто-то серьезно потратился, расщедрился неизвестно для каких целей. Или участковый недооценил ранг цыганской колдуньи? Возможно, там не третий уровень, а гораздо, гораздо выше? Но зачем колдунье, обладающей такой Силой, мог понадобиться едва оперившийся маг Крюков и куда более опытный, но весьма средний маг Денисов? Федор Кузьмич знал всего одну ценную вещицу, которой владел и за обладание которой Темные отдали бы многое, – «Светлый Клин». Но вот проблема – использовать артефакт мог только назначенный владелец или Иной, которому прежний владелец делегирует свои полномочия, призвав в свидетели изначальный Свет. Артефакт – при определенных обстоятельствах и приложив усилия, соизмеримые с возможностями «Светлого Клина», – можно украсть, отобрать и даже уничтожить, но им нельзя воспользоваться, если ты не наделен полномочиями, а получить их угрозами и силой тоже не вариант – лепесток изначального Света попросту не вспыхнет на ладони, если ты кривишь душой, если слова призыва произносишь по принуждению, под давлением. Да и какое же это может быть принуждение, если на руках у тебя артефакт, способный разом уничтожить или обратить в бегство целую вражескую армию? Силы, заключенные в нем, могут исцелить от неведомой эпидемии огромный город, могут накрыть непроницаемым колпаком целый район, если на него грозит обрушиться ядерный удар. Этих сил вполне достаточно, чтобы обезопасить жителей от наводнений и лесных пожаров, – и их будет более чем достаточно, чтобы справиться с тем, кто захочет принудить владельца расстаться с артефактом.