Гейб замер, испытывая недоброе предчувствие.

— Сказал, очень красивая, с большими карими глазами, — продолжил Дев. — Напомнила мне нашу общую знакомую.

— Ты знаешь много красивых женщин.

— Да. — Он взглянул на Гейба. — Но не многих ты приводишь сюда. Могу вспомнить только одну.

Гейб ничего не ответил.

Между ними повисло молчание, потом Дев спросил.

— Что ты делаешь, Гейб? Я бы мог ожидать чего-то подобного от Люциана, но никогда не переживал о том, что ты будешь проводить вечера с…

— Аккуратнее заканчивай это предложение, — предупредил Гейб.

— Так это правда? — Дев обернулся к нему. — Даже не потрудился солгать. У тебя сохранилась эта нелепая привычка защищать Никки с тех пор, как она была девчонкой, влипавшей в неприятности.

Гейб промолчал.

— О чем ты думаешь? — снова требовательно спросил Дев. — Хотя я, кажется, понял. Ей двадцать два, и она красива. Какой мужчина не заинтересовался бы? Но ты и сам знаешь. Развлечения еще не значат…

— Достаточно, — прорычал Гейб, делая шаг по направлению к брату. — Я не стану обсуждать с тобой Ник. Ни сейчас, ни когда бы то ни было.

Брат склонил голову. Прошла минута.

— Я тут с несколькими членами правления. Поскольку я, очевидно, ничего не прервал, почему бы тебе не присоединиться к нам? По крайней мере, на пару бокалов?

Гейб сцепил челюсти. Это было последнее, чего он хотел бы. Он собирался отправиться искать Ник. Мужчина дерьмово себя чувствовал после того, как выставил ее отсюда, но ему не хотелось, чтобы Дев нашел их в таком виде.

Старший де Винсент ждал.

— Спущусь через минуту, — ответил Гейб.

— Мы будем внизу.

Вынув телефон из кармана и открыв мессенджер, Гейб подождал, пока брат уйдет, а потом послал Ник короткое сообщение.

«Извини за это. Напиши, когда сможешь».

Гейб еще секунду смотрел на экран, затем выругался и поплелся вниз, чтобы присоединиться к проклятому обществу.

Когда он подошел к столику брата, где тот устроил какое-то гребаное заседание правления, Ник все еще не ответила. Минуты стали складываться в часы — телефон по-прежнему молчал.

* * *

Никки чувствовала себя мерзко, будто она сделала что-то плохое, и теперь ей хотелось смыть с себя все. Нечто подобное она испытывала четыре года назад, и вот это снова повторилось.

Какой еще знак свыше ей нужен? Когда противный репортер говорил о хороших людях, которые страдают, Никки не думала, что он имел в виду именно это, но тот оказался прав.

Ее сердце страдало. Девушка злилась и винила во всем себя: о чем она, черт побери, думала, связываясь с Гейбом? Почему решила, что это не затронет ее сердце?

Никки не понимала, почему ее удивил и разочаровал его поступок. Очевидно, что ему не все равно, что о нем подумают родные, даже если он заявляет, что это не так.

Ей тоже было не все равно, ведь она не хотела, чтобы люди узнали, что они встречаются тайком. А Гейб, очевидно, прятал ее. Поэтому Никки проигнорировала сообщение Гейба, а субботу посвятила упаковке тех немногих вещей, которые хранились у родителей дома, а не на складе. Затем девушка раскрасила браслет в красный цвет, чтобы он сочетался с мешочком, который подарила Рози. Никки положила его на кусок картона сохнуть.

Быстро приняв душ, она собрала сумочку и спустилась вниз. Мама листала журнал в гостиной. Румянец уже начал возвращаться на ее щеки.

— Поеду за коробками. Тебе что-нибудь нужно?

Мама посмотрела на нее и покачала головой.

— Нет, спасибо.

Она подошла к ней и поцеловала в щеку.

— Ты сегодня хорошо выглядишь.

— Я и чувствую себя неплохо. — Ливи улыбнулась. — Думаю выбраться на задний двор и заняться цветами.

— А что на это скажет папа?

Мама фыркнула.

— Если он не дурак, скажет лишь «прополи их все, дорогая».

Никки рассмеялась, зная, что ее папа скажет совсем другое.

— Увидимся позже.

Когда Никки подошла к своему старенькому «форду», небо было затянуто тучами. Она надеялась, что мама останется в доме, когда начнется дождь. Если иммунитет практически уничтожен химией, простуда легко может перерасти в пневмонию.

Никки знала одно место, где было много пустых коробок, — мастерская Гейба. Она серьезно сомневалась, что он окажется там так рано, скорее всего, ближе к обеду. Нет смысла избегать его — все равно они увидятся в понедельник, но что она скажет ему при встрече?

Из-за пробок дорога до мастерской заняла больше времени, чем Никки рассчитывала, но она была рада найти место для парковки в том же квартале.

Открыв входную дверь, девушка заглянула внутрь. На первом этаже царил полумрак. Почувствовав облегчение и быстро закрыв дверь, Никки заперла ее и поспешила в заднюю часть мастерской, в маленькую комнатку, где, как она знала, Гейб хранил разобранные коробки.

Никки не спеша пересекла первый этаж. В планах было лишь взять коробки и убраться отсюда. Добравшись до зала, она взглянула на закрытую дверь в нескольких футах дальше по коридору, которая вела в кабинет Гейба.

Покачав головой, она потянулась к другой двери и открыла ее. Никки сделала шаг, и ее сердце ухнуло в пятки, когда дверь кабинета распахнулась настежь.

Гейб вышел в узкий коридор.

«Дерьмо».

Несколько секунд они молча смотрели друг на друга.

— Почему ты не отвечала на мои сообщения? — требовательно спросил он.

Она вздохнула.

— Что ты тут делаешь?

Он вскинул бровь.

— Это моя мастерская.

— Да. Но свет выключен, а ты в своем кабинете, за закрытой дверью.

— Я в своем кабинете, потому что хочу найти заказ, насчет которого мне позвонили. Свет выключен, потому что я не планировал работать, — ответил он. — И ты не ответила на мой вопрос. Почему ты не отвечала на мои сообщения?

— Я не видела их, — солгала Никки. — Была занята. Пакую вещи. Пришла сюда взять несколько коробок.

— Чушь собачья. — Он сделал шаг вперед и оказался в узком коридоре рядом с ней. — Я писал тебе пять раз.

— Нет, — пискнула она, — ты написал…

— Трижды сегодня и дважды вчера, и, насколько я помню, три плюс два будет пять.

Она прищурилась.

— Думала, ты говоришь про сегодня, умник.

— Никто не может быть занят настолько, чтобы не ответить на чертово сообщение.

Он прав.