с бригадой, На-Партал обнаружил, что, как бы сильно он ни старался, невозможно быть уверенным в том, что произойдет, когда она догонит первую бронированную колонну. И, в конце концов, как предположил он, если полковник На-Литан все-таки не сможет остановить его, все, чего могли бы достичь остальные, не будет иметь большого значения.

Он задавался вопросом, не отложит ли Ка-Сомал свою собственную атаку до тех пор, пока не узнает исход боя бронетехники, который вот-вот начнется. Если На-Литан победит, то задержка до тех пор, пока его уцелевшие бронетанковые подразделения не смогут прибыть для поддержки атаки Ка-Сомала, спасет сотни жертв и, возможно, изменит ситуацию между возможностью продолжить атаку против других сил людей или просто обескровить себя в конечном счете бессмысленной битве на истощение против блокирующей позиции. Но если На-Литан проиграет, то отсрочка атаки только даст Боло время подойти и поддержать ополчение людей оставшимся оружием. В этом случае они смогли бы убить гораздо меньше людей, прежде чем умерли бы сами.

В другой войне, против другого врага, возможно, были бы другие варианты для обдумывания. Возможно, даже существовала возможность почетной капитуляции. Но это была война, которую они вели, и как бы отчаянно какая-то внутренняя часть его ни желала, чтобы все было иначе, майор Бирьяк На-Партал больше не мог по-настоящему представить себе какую-либо другую войну.

- Униформа-Три-Семь, это Альфа-Ноль-Один, - сказал он в свой микрофон. - Следи за этими поворотами. Ты скользишь слишком высоко, загораживая собой небо. Сделай это ближе к врагу, и он разнесет тебя прямо в воздухе!

- Альфа-Ноль-Один, Униформа-Три-Семь принял. Извините за это, сэр. Я постараюсь, чтобы это больше не повторилось.

- Ты сделаешь это, Тарсал, - сказал На-Партал. - Мне бы не хотелось приводить новый ужасный пример, чтобы показать другим, как не следует выполнять задание.

- Да, сэр. Униформа-Три-Семь, выходим.

- Альфа-Ноль-Один, выходим, - подтвердил На-Партал, и его уши дернулись в очередной вспышке иронично-горького веселья. Так что они все еще играли в эту игру, все еще притворялись.

Странно, насколько ценным может быть это потрепанное притворство, даже сейчас.

* * *

- Боло уже находится в зоне эффективного поражения наших средних, сэр, - спокойно сказал полковник На-Литан. - Он полностью настигнет нас не более чем через двадцать минут при наших относительных темпах продвижения, и это выглядит как наиболее вероятное место, которое мы собираемся найти, особенно если мы сможем сохранить эту линию хребта между нами и ним, пока мы не выполним запуск. С вашего разрешения, я хотел бы начать развертывание своих подразделений.

- Уран, это ваши подразделения, - ответил Ка-Фракан по связи. - Если это то место, которое вам нужно, тогда идите вперед и разворачивайтесь. Как бы то ни было, я официально передаю вам тактический контроль. Пусть Безымянные пошлют вам победу.

- Спасибо, сэр, - поблагодарил На-Литан. А затем, без паузы, он начал отдавать свои приказы.

* * *

Мэйника/Лазарус не были удивлены, когда враг замедлил свой стремительный бросок. Местность впереди была для него настолько благоприятной, насколько он мог надеяться найти, и она/они замедлили свое собственное приближение, наблюдая, как вражеский командир разворачивает свои силы.

- Он точно не стремится к утонченности, не так ли? - криво заметила ее / их человеческая половина, когда ее индивидуальная точка зрения ненадолго поднялась над слиянием их личностей и восприятий.

- Это не та ситуация, которая требует утонченности, - ответила ее/их Боло наполовину. - Их командир достаточно мудр, чтобы признать это.

Мэйника безмолвно согласилась, а затем ее чисто человеческая точка зрения снова исчезла, когда она/они сосредоточили свое внимание на развивающихся схемах развертывания противника.

На самом деле, подумала она/они, он пытался добиться хотя бы небольшой утонченности. Тактическая ситуация была жестоко проста для обеих сторон, но он намеренно выставлял два из трех своих "кулаков" далеко вперед третьего. По сути, он списывал две трети своей общей численности, размещая эти подразделения так, чтобы они приняли на себя основную тяжесть ее / их атаки, и соглашаясь с тем, что они будут уничтожены, вместо того, чтобы использовать всю свою огневую мощь с самого начала. Очевидно, он надеялся, что прежде чем они будут уничтожены, они нанесут ей/им серьезный урон - достаточный для того, чтобы его собственный свежий, неповрежденный кулак прикончил ее/их, не понеся при этом больших потерь. В этом случае он почти наверняка вышел бы из боя с достаточной оставшейся боевой мощью, чтобы, в конце концов, прорваться и уничтожить колонию.

- Вероятность нашего уничтожения выдвинутыми вперед кулаками - 36,012 процента; вероятность их уничтожения - 93,562 процента, - отметил ее/их компонент Лазарус. - Вероятность нашего уничтожения оставшимся кулаком после уничтожения передовых кулаков, 56,912 процента. Вероятность выживания колонии после нашего собственного уничтожения или выведения из строя становится 73,64 процента, предполагая уничтожение всех оставшихся Суртуров и расходование ракетного вооружения всех Фенрисов против нас. Вероятность выживания колонии, при условии выживания одного Суртура, составляет 32,035 процента. Вероятность выживания колонии, предполагающая выживание двух Суртуров, уменьшается до 01,056 процента. Выживание каждого Фенриса без оставшегося ракетного вооружения снижает вероятность выживания колонии примерно на 06,753 процента. Выживание одного Фенриса с неизрасходованной ракетной нагрузкой снижает вероятность выживания колонии примерно на 32,116 процента.

Выживание двух Фенрисов с неизрасходованной ракетной нагрузкой снижает вероятность выживания колонии менее чем до одного процента, без учета выживших Суртуров.

- Тогда нам просто придется позаботиться о том, чтобы никто из них не выжил, не так ли? - холодно ответила ее/их Мэйника.

- Всем подразделениям приготовиться. Приготовиться к огневому плану Альфа по моей команде.

Голос Урана На-Литана был немногословным, затененным напряжением и в то же время странно расслабленным, почти успокаивающим.

Ка-Фракан прислушался к нему, услышав отголосок странной безмятежности, которая, казалось, витала в его собственном центре, и задался вопросом, о чем на самом деле думал полковник, когда Боло неуклонно приближался к его подразделениям.

Его уши плотно прижались к черепу, когда вопросы пронеслись в его голове.

Но, в конце концов, это на самом деле не имеет значения, не так ли? - печально сказал он себе. - Мясник я или защитник, сейчас у меня нет выбора. Никто из нас этого не делает - ни человек, ни из Народа. Мы оседлали вихрь; теперь мы должны мчаться на нем и молиться, чтобы каким-то образом уздечка выдержала. Что мы можем оставаться в седле на одну битву дольше, на одну живую звездную систему дальше, чем они. И поэтому я