…Фантик вдруг представил, что он житель этой античной приморской деревни. Красные черепичные крыши, как поляна степных тюльпанов, разноцветным орнаментом расцвели рядом с берегом. Где, вытащенные на песок, покоились лодки-камары с полукруглыми днищами. Ведь греки-аргонавты плавали на плоскодонных судах. И только здесь греки-колонисты переняли от тавров и имели лёгкие удобные суда с хорошей морской устойчивостью.

И везде по деревни развешаны многочисленные связки сушёной рыбы, а запах копченной приятным и густым ароматом аппетитно раздирал ноздри. Главное занятие местных – это было рыболовство, а особенно славилась жирная сельдь, крупная и нежная на вкус, идущая с октября по март с «Меотического озера». Ведь с Боспора главную часть рыбных солений доставляли в Грецию.

А вот и его двухэтажный дом, самый крайний к морю. Окна смотрели на юг и на синюю даль, под плеск волн засыпали и просыпались домочадцы. И там его ждёт жена Юлиана в дорийском хитоне с прорезанными рукавами, хлопочущая у очага. Как мил и приятен горящий очаг, ведь его огонь пылал не только для приготовления пищи, а ещё служил для отправления культа богини домашнего очага – Гестии. Радость приходила Фантику от игры Юлианы на кифаре, тут же у доброго огня. Её гомеровский голос пел и декламировал божественные поэтические строки путешествующего «Одиссея».

Почему-то Фантик сравнивал деревню Казек с играющим дельфином, а себя, сидящего на его спине. Дельфин считался священным, их не ловили, не убивали, не ели. В образе дельфина сочетались амулеты и символы нежной любви. В коропластике Эрот изображён верхом на дельфине. И Фантик представил себя восседающим на дельфине. Ведь он родом отсюда, пророс здесь стеблем-травою, влился силуэтом в берег, сквозь его лик проплывали облака, а солнце горело в сердце…

* * *

А дальше чередуются сопки, среди них самый большой грязевой вулкан Керченского полуострова ДжауТепе, в переводе как «Вражий холм».

Необитаемые и безлюдные берега сменяются степными участками, то вырастают непреступные обрывы, но и они снижаются к берегам солёного Узунларского озера. Это здесь древние обитатели выложили огромный земляной вал, пересекающий полуостров от Черного до Азовского морей. Мощь и размеры земляного защитного укрепления впечатляют и восхищают путешественников даже в наше время.

В античные времена Узунларское и соседнее озеро Кояшское были морскими заливами, где находилась удобные гавани для захода парусных и весельных судов. Об этом тоже упоминает «Перипл» Арриана: «там есть стоянка для кораблей, защищённая от западных ветров».

Но постепенно песчано-ракушечная пересыпь отделила бухты от моря, превратив их в озёра. Дальше на восток полуострова однообразные низкие берега меняют свой рельеф на горный. Над Кояшским озером поднимается на 183 м скалистая плосковершинная гора Опук (Удод).

Однообразие гребли утомила моряка, и он решил размять своё тело в пешей прогулке.

Оставив каяк на пляже, Юра задумал подняться на гору Опук. Уж, очень много слышал и читал он об этой разрушенной горе, рассечённой и растерзанной землетрясениями. Путь был нелёгок, ведь костыли часто застревали среди каменных щелей, а иногда проваливались в незаметные и мшистые углубления. Но остановить пытливого путешественника было невозможно, а трудности преодоления маршрута ему нипочём.

И вот он на вершинном плато Опука. Великая скорбь и седина застыли вокруг в разломанных известняковых блоках в отшумевших былых земных подвижках. Раздробленные ступени на широких лестницах в разных уровнях, как века, отсчитывали катаклизмы, обрушившиеся на несчастную гору. Крутые обрывы, опять огромные впадины, целые каскады уступов с зияющими пропастями, заваленные каменными обломками. Здесь равномерное текущее время по земле вдруг отступилось, попав в грохочущий ад землетрясения, разломалось на куски и застыло трагическим обликом. А протяжённые глубокие трещины, словно границы времени, похоже разделяли тихие сегодняшние осенние дни от грохота катастрофы 3 в. н.э., когда погиб стоявший здесь город Киммерик. Каменные ленты с обломками, как траурные, застыли в тектонической прямолинейности линий.

Печаль птицей кружилась и томилась над Опуком. А разлившиеся степные дали грустили в безлюдности и бесстрастности, даже великое небо, видевшее здесь в древности шумную, цветущую и оживлённую жизнь античного города, немо синело, будто виновное, что не смогло остановить толчки и тряс земли.

Что знал Юрий о Киммерике? Название города Киммерик античные писатели и историки относили к киммерийцам, жившими на юге в поздний период эпохи бронзы. Геродот сохранил предание о киммерийцах, изгнанных скифами. И в его время ещё находились в Скифии киммерийские переправы, киммерийские укрепления, область, называемая Киммерией, и Киммерийский Боспор.

Страбон сообщает потомкам, что в горной стране тавров есть гора Киммерия. Далее он говорит о Киммерике, который прежде был городом, построенным на полуострове и замыкавшим перешеек рвом и валом.

А на горе Опук стояло укрепление, прекрасно защищённое природой и каменными стенами, достигавшими три метра толщины. Цитадель впечатляет своей мощью даже сейчас, ведь ещё можно рассмотреть циклопическую кладку стен на южной, западной и северной сторонах горы, фундаменты ворот и семи крепостных башен. Несомненно, что грозная крепость вместе с Узунларским валом служила крайним форпостом славного Боспорского царства.

В период 1-2 вв. н.э. Киммерик стал богатым торговым центром, экспортирующий большое количества хлеба, поступавшего сюда с обширной окрестной местности. Об этом говорит большая зерновая яма, глубиной до 6,40 м с внутренней каменной выкладкой, обнесённая высокой оградой. Люди Киммерика занимались земледелием, рыболовством, скотоводством, торговлей. Камень для строительства жилых домов, цистерн для воды, для рыбозасолочных хранилищ, зерновых ям добывался рядом под землёй в каменоломнях.

Город-красавец процветал, сияя солнцем и морем, и вольной птицей парил над песенной далью горы Опук. Но в середине 3 века, однажды утром, ужасный толчок земли разметал архитектурный лик Киммерика, разорвал крепость, рассыпал скалы и утёсы, перевернул весь житейский мир, оставив от былого только разрушения.

Годы текут, и никто не вернёт то последнее тихое утро, полное счастья и труда, лишь цветы, что цвели перед черным и страшным рассветом, окружат гору, долины и степи, да ковыль, поседевшая от боли, бегущими волнами «поминает» погибших. Да редкие птицы собрались на певческий сбор, где в великой скорби об ушедшей истории горы Опук с городом Киммерик стоял современный герой – Юрий. Может прекрасные души античных жителей воплотились в силуэты розовых скворцов, или приносящих счастье «синих птиц» – сизоворонков, или оранжево-каштановых, с белой головой огарей. А голоса античности слышны в медиативном воркование горлиц и переливчатых песнях дроздов. Только чайки не могут забыть страшную конвульсию земли, да тоскливо кричат над берегом и морем. А какая причастность Юрия к далёкой истории Крыма и Митридату Понтийскому?

Он смотрит в родник, рождающий на южном склоне горы, почти у моря. Вода появляется из 30-метрового тоннеля и наполняет бассейн, выложенный плитами известняка, а дальше наполняет каскад из 17 вытесанных в камне корыт. Вода вкусная и холодная даже в летнюю жару, у неё нет привкуса солоноватости, как в большинстве на Керченском полуострове, ведь недаром раньше пастухи пригоняли сюда свои стада на водопой.