В законах гладиаторских боев нигде не сказано, что любой желающий из зрителей не может выйти на арену. Я легко вспрыгнула вниз, на ходу предупредив Алекса:

— Если эти дернутся, стреляй.

Я шагнула к недоумевающему Клавдию, грозно возвышаясь над ним, как Юстиция, древнеримская богиня правосудия. И правосудие мое было коротким…

— Я буду жаловаться карабинерам, — запоздало вякнул он, ибо в тот же момент был отправлен отработанным пинком в параболический перелет на кошачьи «трибуны».

— Що це таке, Грыцько? — только и успел спросить какой-то рыжий кот у полосатого, когда их обоих накрыла рухнувшая туша бывшего чемпиона.

— Акела не промахнулся! — громко крикнула я остальным котам, воодушевленно представив себя Маугли. — Пусик, тьфу… Профессор… тьфу, агент 013, в общем, Стальной Коготь! Отныне он будет вашим центурионом и императором в одном лице! Это говорю вам я, Алина Сафина, человек!

Обалдевшие коты дружно припухли. Приземлившийся на мягкое Клавдий счел разумным не подавать признаки жизни. Я же поставила на лапки Пусика, отряхнула его от пыли и тихо прошептала на ухо:

— Теперь они твои, а нам нужна информация. Вытряси из них все!

Но Пусик меня не слышал. Он выгнул грудь колесом и упивался незаслуженной славой. Потому что коты на разные голоса гнусаво и с надрывом начали скандировать его имя:

— Сталь-ной Ко-готь! Сталь-ной Ко-готь! Вива Коготь! Коготь наш центурион!

У израненного Профессора на морде медленно появлялась усталая, но довольная улыбка. Хвостатые римляне, спрыгивая с «трибун», начали окружать нашего афериста, но на этот раз без угрозы, а с шумными поздравлениями. Четверо самых крупных котяр подняли его на плечи и куда-то торжественно понесли, в то время как вокруг них начали извиваться соблазнительные кошечки, и я вдруг с ужасом поняла, чем сейчас это все закончится…

Ко мне подошел Алекс.

— Ты слышала? Кто-то из них говорил по-украински.

— Вроде да, а что? Эмигранты, наверно. Думаешь, это важно?

Мы посмотрели в сторону развалин, куда улетел свергнутый предводитель и откуда пять минут назад слышалась украинская речь. Бывший вожак под шумок, прижав уши и пождав хвост, покидал место своего бесславного поражения. Обернувшись напоследок, он одарил меня взглядом, полным ненависти и обещания мести, но это могла быть и игра лунного света в его глазах. Бедные коты, на которых он приземлился своей накачанной тушей, только приходили в себя.

— От чому тилькы нам пощастыло оказаться пид цым свином-латинянином?! Щоб ему, собаци, чорт не дав опохмелыться наутро писля гулянки! Слава тоби боже, вроде хоч вси кисткы цили. Як ты, Грыцько? — помог встать другу упитанный полосатый кот с густыми, уныло свисающими усами.

— В порядку, куме, дякую вам, — ответил рыжий кот с хитрым взглядом, потирая спину.

Мы с мужем, переглянувшись, широким шагом поспешили к ним.

— Эй, вы что, с Украины?

— Ох ты ж, це що, земляки або як?

— Почти. Наш кот из Харькова.

— Так это шо ж, наш новый пан голова с батькивщины?! Невже и нам трохи будэ добра в житти? — явно обрадовался полосатый, но из-за усов выражение морды у него все равно оставалось унылым.

— Може, бути, а може, и ни, — ответил Алекс, поднахватавшийся у напарника.

— Ты нашу ридну мову розумиешь?!

— Трохи розумию. Писни у вас добри, як то там… — прокашлялся он, заводя хорошим баритоном:

Дывлюсь я на нэбо,

Тай думку гадаю:

Чому я не сокил?

Чому не литаю?..

…Чому мени, Боже, ты крылець не дав?

Я б землю покинув

Тай в небо злитав! —

в один голос, на эйфории, подхватили оба кота, пуская сентиментальную слезу. Да, правду говорят, что вся Европа сейчас забита нашими хохлами.

— Хлопцы, а не бачили вы тут одного злодия? Ну такый смердячий пес, шо добрим людям спокою не дае.

— Жывый чи вмер? — чутко переспросил рыжий, глядя на нас проницательным взглядом.

— Вмер, — переглянулись мы с Алексом.

— Ну, може, есть таки два-три. — Полосатый почесал задней лапой за ухом, бесстыдно демонстрируя свои достоинства.

Командор сунул руку в карман, достал пакет с сухим пайком (который я ему положила перед выходом, на случай если придется задержаться на Форуме до утра, автоматов с едой здесь нет) и вынул оттуда копченую колбаску.

— Так, може, паны добродии, поможэмо друг другу як меж добрими сусидями водыться?

Коты внимательно посмотрели друг на друга, потом на колбасу и затараторили с такой скоростью, что я едва успевала записывать в «заметки» в телефоне.

Из их рассказа мы узнали, что здесь есть один агрессивный призрак, явный католик, все преступления он совершает на религиозной почве, не прочтешь «Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй меня, грешного…» на латыни — все, кранты! Но есть и второй, протестант, потому что пакостит на католические праздники, плюет туристам в объективы фотокамер. И еще третий, язычник, требует поклонения Юпитеру, кто против, дует в ухо, а потом плачет где-нибудь в уголке…

Алекс дважды перечитал написанное, посмотрел на котов, сурово сдвинув брови, и убрал колбасу обратно.

— Шо ж, панове, самого найголовнишого злодия вы и запамятовали?

— Та вы шо?! Та николы! Та ни божэ ж мой! — округлил хитрые глаза рыжий.

А толстяк полосатый опустил взгляд и пробормотал сквозь зубы:

— Ну не за одну ж ковбасу усэ розкрыты, добрый пан з красною панночкой…

Мой муж толкнул меня локтем. Я тоже безропотно залезла в сумку, доставая свой паек.

— Ой лышенько, так то ж зовсим друге дило! — Коты придвинулись поближе, помахали лапками, предлагая нагнуться, и теперь их информация стоила всей обещанной колбасы.

В общем, похоже, по описанию это действительно наш объект. Призрак этот был особенный, его все побаивались, он всем существом всегда давал понять, что он тут главный, что владеет тут всем, а возможно, при жизни и вправду являлся каким-то значительным лицом. Впрочем, каким — коты не знали, потому что историей человеческой цивилизации никогда не интересовались, для них люди всегда были где-то внизу иерархической лестницы живых существ, на которой коты, естественно, занимали первое место.

Они лишь чувствовали, что от этого призрака веяло властью и опасностью. Тем более что он не был таким бесплотным и эфемерным, как вышеописанные шаловливые привидения. Он выглядел почти телесным, когда появлялся, хотя состоял из какой-то черной субстанции вроде дыма, только очень плотного дыма. А еще он был старее всех местных призраков.

— Как вы это узнали? — недоверчиво спросила я.

— Котяча интуиция, — слегка презрительно удивился моему вопросу полосатый.