— Как он бежал? — вопил король. — Как?! Как?! Ведь Эдинбургский замок неприступен! Значит, кто-то должен был ему помогать! Я хочу знать кто!

— Сир! Сир! Успокойтесь! Хоть никто и не видел, как бежал Ботвелл, его исчезновению, я уверен, найдется логическое объяснение.

— Никто не видел? — прошептал Джеймс. — Колдовство! Он снова прибегнул к черной магии!

Канцлер скрыл улыбку, довольный, что его тонкий намек не ускользнул от внимания короля. Но он не учел, что рядом находилась и королева.

— Чепуха! — отрезала она. — Убеждена, что канцлер и не подразумевает ничего подобного, так ведь, сэр? Ладно тебе, Джеймс! Неужели ты думаешь, что Френсис действительно вылетел из своего заточения верхом на помеле? Больше похоже на то, что он подкупил стражу. За деньги люди сделают что угодно.

— Его люди не сделают, — кисло молвил король. — Я уже пытался покупать у них сведения.

— Что ж, — признала, улыбаясь, королева, — Френсис — человек особый.

— Разве? — спросил Мэйтлэнд.

Его совсем не удивило, что королева оказалась среди приверженцев Ботвелла. Женщины всегда были весьма восприимчивы к чарам этого мужчины. Мэйтлэнд их не понимал.

— Да, — повторила Анна Датская, глядя канцлеру прямо в глаза. — Френсис Хепберн может своим очарованием даже утку выманить из воды.

— Желаю, чтобы его нашли! — снова завопил король. — Чтобы нашли и вернули!

— Будет исполнено, ваше величество. Это окажется нелегким делом, но все равно будет исполнено.

— Если бы вы сегодня утром пошли на Нижнюю Луку, то он бы уже снова был в тюрьме, — мягко сказала королева.

Фрейлины захихикали, а канцлер метнул на Анну ядовитый взгляд, который она предпочла не заметить.

— О чем это ты? — удивился король.

— Сегодня утром, Джеймс, лорд Ботвелл приехал на Нижнюю Луку и громогласно объявил, что вернется в тюрьму, если только господин Мэйтлэнд сам придет и заберет его. Слуги нашего канцлера ответили, что его нет дома. Но мне думается, что он все-таки дома был и, дрожа, затаился в своем кабинете.

Король ухмыльнулся, потом засмеялся и вот уже просто захохотал.

— Он перехитрил тебя, Мэйтлэнд, — ликовал Джеймс. — Вот это Френсис! Он отличный рыболов, и он вывел тебя на чистую воду, словно лосося! Он чертовски хорошо знал, что ты не осмелишься прийти за ним, и выставил тебя дураком!

— Его поступок — это оскорбление короне, — огрызнулся Мэйтлэнд. — Он подрывает достоинство вашего величества. Ботвелла следует сурово наказать.

— Он подрывает твое достоинство, Мэйтлэнд, — возразил король, но слова канцлера больно его ужалили. — Как бы ты наказал его? — спросил Джеймс.

— Конфискацией, — сразу ответил канцлер. — Конфискацией. Титулов. Поместий.

— Нет, нет! — вскричала королева. — Френсис — наш кузен, Джеймс. Я знаю, что он бывает безрассуден, что иногда надменен, но это самый добрый человек, какого я знаю. И он всегда был верным другом вашему величеству.

Никогда не участвовал в заговорах против вас и никогда не лгал вашему величеству, как другие.

— Его обвиняют в колдовстве, Анни.

— Вот уж смехотворные обвинения! Никто же в них не верит! Ваши пэры до того ими оскорблены, что даже не хотят собраться на суд. Прошу вас, дорогой муж, не поступайте с Френсисом сурово. Он наш друг, а их у нас так мало.

— Мы должны примерно наказать этого прохвоста! — упорно возражал Мэйтлэнд.

— Сэр! — Королева в ярости выпрямилась. — Вы забываете свое место! — Она повернулась к королю:

— Я бы очень расстроилась, сир, если бы вы жестоко наказали нашего кузена. Сейчас середина лета, жара, и, по-моему, он просто убежал купаться.

Анна представила отъезд Ботвелла таким незначительным событием! Джеймс размяк и обвил рукой талию своей хорошенькой жены.

— Дай мне подумать, любовь моя, — сказал он и, наклонившись, поцеловал ее.

Королева повернулась, медленно прошла к двери своей спальни и, открыв ее, задержалась на пороге.

— Пока еще не очень поздно, Джеми. Отошли господина Мэйтлэнда и возвращайся в постель.

Невинный, казалось бы, взгляд ее голубых глаз прельстил короля, и Джеймс почувствовал, как ответили его чресла.

Что ж, сейчас Джону Мэйтлэнду пришлось удалиться.

Но не такой он был человек, чтобы легко отказаться от своего замысла. Королева выиграла первый бой, используя свои плотские чары, а такие приемы вызывали у Мэйтлэнда отвращение. Против Хепберна, подумал он, придется использовать нечто такое, что рассердит короля и продержит его гнев достаточно долго. Тогда конфискация осуществится.

Внезапно память услужливо подбросила ловкому царедворцу слух о женщине, которая этой весной ходила с Ботвеллом в набеги. Никто не знал, кто она и откуда, но все в один голос говорили, что это была удивительная красавица.

И сегодня его шпионы донесли, что вместе с Ботвеллом на пограничье поехали его брат и какая-то прекрасная дама.

Мэйтлэнд не знал, окажутся ли полезными сведения о ней, но почувствовал, что пренебрегать ими не следует. Поэтому он послал за одним из своих самых верных людей.

— Отправляйся в Эрмитаж, — приказал канцлер, — и вызнай, что там у Ботвелла за женщина. Мне мало дела, как ты добудешь эти сведения, но я должен получить их через неделю.

Несколько дней спустя человек вернулся и сказал своему взволнованному хозяину:

— Это леди Катриона Лесли, графиня Гленкерк.

— Ты уверен? — спросил удивленный канцлер.

— Я узнал это от ее личной служанки.

Шпион промолчал о том, что он хитростью выманил девушку из замка, долго пытал, вытянул из несчастной это имя, а затем перерезал ей горло.

Память Мэйтлэнда снова услужливо напомнила о себе.

В последнее время канцлер платил спальному слуге короля и теперь послал за этим парнем.

— Что ты знаешь о Катрионе Лесли?

Барра написал ответ на бюваре, который висел у него на поясе.

"Была тайной любовницей короля, но от него сбежала.

Джеймс все еще ее желает".

Оторвав листок от бювара, слуга передал записку канцлеру.

Джон Мэйтлэнд прочитал. Улыбаясь, он протянул Барре мешочек с золотом. Канцлер ликовал! Найдено именно то оружие, которым он погубит Френсиса Хепберна. Но следовало убедиться, что шпион не ошибся.

Несколько дней канцлер наводил справки, проявляя при этом крайнюю осторожность. Обнаружилась поразительная вещь: оказалось', что леди Ботвелл только что получила от церкви развод. Копая дальше, канцлер выяснил, что графиня Гленкерк также запросила развод — через своего дядю, аббата Гленкеркского аббатства. Тот представил ее прошение шотландскому прелату. Не в силах сдержать возбуждение, интриган поспешил в Холлируд. Но, когда его экипаж въехал на дворцовый двор, вельможа сумел немного успокоиться. Король ни в коем случае не должен догадаться, что кому-то стала известна его самая сокровенная тайна.