– Знамо дело, они! – Послушник привычным движением отогнал ворона, пытавшегося залезть к нему в тарелку. – Пока приглядываем за ними, а как выедут, тихонечко следом двинем, ночью в лесу возьмем. Осторожнее с поляницей – оружием такие, как она, крепко владеют.

– Что мы, с девкой не совладаем? – пренебрежительно хихикнул второй близнец.

– Не дури, Гриня! Меч и в руках девки рубит насмерть, если девка обучена его правильно держать.

– Дядька Арсентий, а зачем тянуть? – прищурился первый. – Может, тут и схитим их? А то вдруг в лесу потеряем?

– Не, Федь, не стоит, – покачал головой Арсентий. – Глаз много. А нам ни к чему, чтобы кто-то знал, что они у нас.

В этот момент веселье за столом, где гуляли разбойники, дошло до той степени, когда подпившие мужчины начинают остро нуждаться в женском обществе. Красноречивые взгляды на двух девушек лесные ухари бросали все чаще и смелее. Увидев это и правильно оценив, Настасья встала и направилась к стойке хозяина, чтобы рассчитаться за еду. И при виде того, как она покачивает бедрами на ходу, один из разбойников, более других уверенный в своей неотразимости, тут же вскочил на ноги.

– Куда спешишь, краса невероятная? – Молодец приобнял поляницу, дыша ей в лицо пивом и чесноком. – Давай к нам – выпьем, поговорим, посидим. А потом, глядишь, и полежим.

– Охолонь, корявый! – Она взяла его запястье, твердым движением убрала руку пьяного лиходея и отвернулась. Будь он трезвым, может быть, повел бы себя иначе. Но сейчас разум, залитый хмельным напитком, подсказал другое решение, и действия Настасьи тать воспринял совсем не так, как стоило бы.

– Ах вот ты какая! – загоготал разбойник, широко распахнув щербатый рот. – Ух, люблю гордых! Вы особенно горяченькие, как до дела доходит.

Его ладони, размерами напоминающие масляничные блины, легли на ягодицы Настасьи и сильно сжали. Поляница медленно выдохнула, а потом, быстро крутанувшись на каблуках, с такой силой толкнула его в грудь обеими руками, что тать отлетел в сторону и под дружный хохот собутыльников перекувырнулся через стол, сметая кружки и кувшины.

– Ах ты ж курва! – зарычал обиженный лиходей, поднимаясь. – Да я тебя сейчас!

Набычившись и сжав кулаки, он двинулся к полянице, замершей в готовности к драке, занес руку, чтобы ударить девушку в лицо. Но тяжелый кулак не долетел до цели, а со звонким шлепком врезался в подставленную ладонь одного из близнецов. Когда тот успел оказаться между разбойником и Настасьей, не уследил никто. Но сейчас он был именно здесь, смотрел на пьяного, склонив голову и чуть улыбаясь.

– Тебе же сказали – охолонь, корявый!

– Гриня! – зашипел Арсентий, вставая. – Ты что робишь?

Левая рука подвыпившего лиходея выстрелила Грине в висок со скоростью снаряда, пущенного из метательного орудия. Бил он умело, с оттяжкой, и через мгновение молодой послушник должен был упасть на землю без чувств – если бы его голова еще была на том месте, куда целил тать. Но за миг до этого близнец пригнулся и, выпрямляясь, врезал в солнечное сплетение разбойника.

– Братва, наших бьют! – прохрипел лесной умелец старинный клич, означающий, что пора приступить к еще одному обязательному ритуалу, делающему застолье полноценным, – свальной драке.

Его подельники оказались на ногах так быстро, словно ждали этого. Туго сжались пудовые кулаки, напряглись покатые плечи, глаза загорелись предчувствием любимой забавы. Другого это могло бы напугать, но Гриня смотрел на противников спокойно, с легкой ухмылкой. Особенно когда его плечом отодвинул наставник, а рядом встал брат.

– Так, люди добрые! – поднял ладони Арсентий. – Мы не хотим драться, приносим извинения!

– Не хотите, значит? – засмеялся один из лиходеев, видимо, старший среди них. – Так драки и не будет. Мы вас просто забьем по-быстрому.

– Ладно, я попытался. – Рыжий послушник начал закатывать рукава рясы.

Подобного тому, что происходило в трапезной зале в следующие минуты, хозяин не видел ни до ни после. Трое богомольцев раскидывали разбойников в разные стороны, как малых детей. Удары сменялись бросками, тяжелые тела врезались в столы и скамейки, разнося их в щепки. Прилетало порой и послушникам, но они, встряхнув головами, вновь бросались в гущу сражения, а близнецы при этом еще и радостно покрикивали.

Когда внутрь ворвались трое мордоворотов, кликнутых служкой, они, оценив происходящее, сразу же присоединились к лиходеям, посчитав их стороной обиженной. Это было ошибкой, что стало очевидно почти сразу же – когда первый из охранников проломил головой стойку. Впрочем, двое других продержались немногим дольше.

– Твою ж затетёху! – досадливо сплюнул тяжело дышащий старший послушник, оглядываясь.

– Что стряслось, дядька Арсентий? – озадаченно спросил Федька, потирающий лиловый синяк на скуле.

– Что, что! Девки утекли! – покачал тот головой с досадой. – Перехитрила нас Настасья. Ох, Гриня, ну когда же ты начнешь головой думать?

– Так это, дядька Арсентий, – смутился Гриня, проверяя пальцем, не шатается ли передний зуб, – как же можно спокойно смотреть, когда на женщину кулак поднимают?

– Угу. Она тоже поняла, что мы не усидим. Ладно, по коням – если повезет, нагоним.

Когда они быстро схватили вещи и выскочили во двор, перепуганный хозяин корчмы осторожно выглянул из-за стойки. Со стоном осмотрел разоренную трапезную, схватился за голову, прикидывая расходы на ремонт, и в очередной раз подумал, что посетителей хуже, чем люди непонятные, не бывает.

* * *

– Стой, Милка! – Настасья натянула поводья гнедой кобылицы, вскинула левую руку и замерла, прислушиваясь. Потом решительно тряхнула косами. – Давай-ка в лес, да пошибче.

Когда девушки стремительно покинули постоялый двор, в котором развернулось кулачное побоище, поляница после недолгого раздумья решила последовать совету странного богомольца и направилась не по шляху, а небольшими лесными дорогами. Но как человек опытный Настасья понимала, что все равно не может тут чувствовать себя в полной безопасности, и все время была начеку.

– Что там, Настя? – встревоженно спросила Радмила.

– Не знаю. Скачет кто-то, и немало. Боюсь, по нашу душу.

Ее опасения вскоре подтвердились – укрывшись за деревьями, девушки увидели отряд из пятнадцати человек, одетых как княжие дружинники. Ехали гридни быстро, но при этом не забывали внимательно оглядываться и всматриваться в следы на дороге. Когда всадники остановились возле того места, где Настасья с Радмилой свернули в лес, поляница взялась за рукоять меча. Но старший над отрядом, осмотревшись, взмахом руки дал команду двигаться дальше, и девушка, шумно выдохнув, разжала ладонь.

– Поехали потихоньку, – скомандовала Настасья. А потом подумала и добавила: – Вот что, Милка, давай-ка с тобой лошадьми поменяемся.

– Зачем?

– Да что-то предчувствия у меня не очень. А моя Чаровница тебя, если что, вывезет из беды. – Поляница погладила кобылицу по шее, а та в ответ легонечко ткнула хозяйку большой головой. – Она у меня умница.