Мария удивилась, заметив перед своим кафе группу людей. Она только что закончила разговаривать с пожилой дамой, которая каждое воскресенье приходила в сопровождении внучки, как в кондитерскую вошел мужчина. За новым гостем тянулся шлейф любопытных голосов. Мария невольно склонила голову набок от удивления. Мужчина показался ей знакомым, но из-за того, что свет падал ей в глаза, она не могла толком рассмотреть его лицо. Но потом…

Марии вдруг показалось, словно кто-то внезапно сдавил ее сердце крепкими пальцами. Она едва не свалилась за прилавок.

– Алессандро, – тихо выдохнула она.

Голос был едва слышен, она чувствовала, что ведет себя как девчонка, и злилась, что эмоции вышли из-под контроля. Мария считала, что уже давно справилась с чувствами, но в один миг все вернулось. Они стали еще сильнее. Мария покраснела, как помидор. Что же теперь делать? Убежать она не могла. Говорить тоже было невозможно. Алессандро унизил ее – он врал ей, играл ее чувствами, в то время как дома его ждала жена и дети.

Марии едва удавалось подавить дрожь, которая охватила все тело. Она подошла к столику, чтобы принять заказ. Когда она закончила, то решительно отправилась за стойку, чтобы потом исчезнуть в соседнем помещении, где была печь. Она хотела переложить все на плечи персонала. Она не хотела там оставаться. Мария не желала переживать из-за такого нахальства Алессандро.

Мария еще не дошла до стойки, как вдруг услышала бархатный знакомый голос Адессандро:

– Мария!

И тут она увидела, как позади него в двери протискиваются bambini. Мария насчитала троих, четверых… нет, их было шестеро. Что все это значит?

Мария потянулась к откидной крышке в столе, через которую она могла бы сбежать за стойку. Ей казалось, что над ней смеются, и она боялась разрыдаться в любую секунду, но не могла сдвинуться с места. Алессандро смущенно взглянул на нее. Он ничего не говорил, лишь приказал детям сесть за дальний столик в углу. Они, хихикая, взобрались на стулья. В кафе наступила тишина. Все молчали. Лишь снаружи, с улицы, доносился шум.

«Что же мне теперь делать?»

Сердце Марии билось так громко, что ей казалось, этот стук должен слышать каждый. Наконец ей удалось взять себя в руки. «О чем он думает? – пульсировала у нее в голове мысль, пока Мария спешила к двери в пекарню. – Он хочет выставить меня перед людьми на посмешище».

Мария дождалась, пока уйдет последний клиент, и лишь тогда позволила себе расплакаться. Она даже не могла заставить себя выйти из кондитерской. Кафе Марии стало для нее родным домом, самым важным, что у нее было в жизни. Она много раз переходила из торгового зала в пекарню и обратно. Она отполировала прилавок для пирогов, смела пыль, сделала последние приготовления к завтрашнему дню и в конце концов проверила припасы. Когда работы уже совсем не осталось, Мария в бессилии замерла.

«Я боюсь встретиться с ним, – подумала она. – Я не хочу видеть ни его, ни детей. Их радостный смех, словно нож, режет мое сердце».

Он долго оставался в кондитерской, и она все время наблюдала за ним сквозь щелку в двери. Она видела, что Алессандро заказал детям какао и пироги, а себе ничего. Очевидно, он отказывал себе из-за того, что не было денег.

«Неужели он вернулся, чтобы вновь тянуть из меня соки? Он считает меня совсем глупой женщиной?»

Но теперь уже точно вся работа закончилась, и нужно было идти домой… Мария еще раз провела рукой по стойке. Пахло чистотой и ингредиентами, которые использовались для выпечки. Ей нравился этот аромат сахара, орехов, меда, сливочного масла и молока. На самом деле она любила его больше всего на свете.

«Я не могу торчать здесь вечно. Фабио будет беспокоиться…»

Мария выглянула в окно на улицу, вышла из кафе и тщательно заперла дверь. Она деловито поздоровалась с мужчиной, который за плату присматривал ночью за кондитерской. Уличные фонари придавали городу совершенно особенный вид. Вскоре Мария замедлила шаг, глубоко вздохнула и задумчиво продолжила путь. Когда она уже хотела свернуть с улицы Калле-Флорида, то неожиданно остановилась.

«Алессандро…»

Хотя его лицо было в тени, она сразу узнала его. Он стоял рядом с фонарем и поджидал ее. Самую маленькую девочку он держал на руках, двое других прижимались к нему, те, что повзрослее, сидели на бордюре. Одна из девочек сладко зевнула. Мария подумала: может, не заметить Алессандро вообще?

– Мария, – снова начал он. – Мария, пожалуйста, я хотел бы с тобой поговорить… У меня… – он сглотнул слюну, – у меня есть на это право. Мы… мы же когда-то…

Мария подняла руку, заставив его замолчать, она больше не желала слушать. На глаза снова наворачивались слезы. Теперь она видела лишь размытый силуэт Алессандро.

Он помолчал немного. Потом снова заговорил:

– Вот это, – он указал на детей, – моя семья.

– Да, я так и подумала.

Мария надеялась, что дрожь в голосе слышна только ей. Она уже знала, что у Алессандро есть дети, она знала, что он обманщик и выставлял ее дурой все эти годы. Она знала, что он посмеялся над ней, старой перечницей. А она еще думала, что что-то значит для него!

Впервые в душе Марии заклокотала ярость. Она была взрослой, опытной, уважаемой женщиной и не обязана была все это терпеть. Она лишь раскрыла рот, но не успела ничего произнести. Наверное, Алессандро заметил выражение ее лица, злой блеск в глазах и быстро заговорил:

– Мария, это моя семья, но это племянники и племянницы. Это дети моей сестры.

– Твои племянники и племянницы? – повторила женщина вслед за ним. Она беспомощно замолчала.

– Дети моей младшей сестры, которая умерла. Ее фотокарточку, я думаю, ты уже видела. – Алессандро усмехнулся. – Все это я тебе пытался объяснить в письмах.

– В письмах…

– Да, в моих письмах. Ты ведь их получала?

– Да, я…

Мария вспомнила эти конверты. Она когда-то нашла письма, которые получал и прятал Фабио, чтобы оградить мать от боли. Она перевязала их бечевкой и спрятала в шкаф. Она не выбросила ни одного из них, но и не прочитала ни строчки. А потом письма перестали приходить.

– Ты потом вдруг перестал писать.

– Нет, я их писал все время. Каждый месяц.

– Ты… – Мария запнулась.

Должно быть, Фабио прятал и эти последние письма…

– О Алессандро! – хрипло прошептала она. Она уже не знала, что и сказать. – Алессандро…

Он наклонился и передал сонную девочку старшему племяннику. Малышка было запротестовала, но быстро успокоилась. Потом Алессандро подошел к Марии, положил ей руку на плечо и пристально посмотрел в глаза.

– Почему ты мне не поверила? Почему даже не дала возможности объясниться?

– Я…

– Ну, да, – усмехнулся он, – ты чувствовала себя очень обиженной…