Говорить вслух, что беглянка могла давно погибнуть, он не стал. Этот поворот решил бы сразу все проблемы, но как убедиться в чужой смерти? Тут порою через час костей не найдешь. Лишний шаг в сторону, и никто никогда не узнает о судьбе человека.

Эх, надо было ловить, пока убегающая пленница находилась в пределах видимости! Но на другой чаше весов лежала жизнь Михаила; она перевесила тогда и перевешивала сейчас. Регулярно приходила тревога, которая выражалась одной фразой: «Как он? Жив?». Но и Лина, как ни оценивай ее поступки и суть, не заслуживала ужасной смерти, – несмотря на то, что Денис собирался выпустить ей в спину пулю.

На душе было грустно и тревожно. Дружинник сделал несколько шагов к берегу. Зачем, он сам не знал. Показалось, кто-то зовет из глубины, да так, что захотелось заглянуть, что скрывается в черной, лишь кое-где подсвеченной лунными бликами воде.

Наваждение схлынуло моментом. Что-то вылетело из реки, обвило ногу и сразу дернуло, рвануло к заколебавшейся глади. Денис потерял равновесие и рухнул на спину. Но инстинкты сработали даже сейчас. Тело еще не достигло земли, а правая рука уже вырвала из ножен клыч и сразу после падения автоматически нанесла удар. Практически наугад, из неудобного положения, – однако клинок погрузился в нечто, а затем звякнул о потрескавшийся бетон.

Стало легче. Больше ничего не тянуло Дениса в воду, и дружинник немедленно вскочил. В тусклом свете он заметил очередное щупальце, стремительно летящее к ногам, и клыч промелькнул еще раз. Прыжок спиной вперед, падение с кувырком, вновь резкий скачок на ноги, и ударивший крик монаха:

– Ложись!

Яйцеобразный предмет упал в воду недалеко от берега, и вода с грохотом вспухла, поднялась столбом, изрядно окатив дружинника.

– Никогда не приближайся к воде. Понятно? – пробасил Петр. – Не пострадал?

Денис прислушался к своему телу. Побаливала после падения спина, ныла нога, но в остальном вроде обошлось.

– Жить буду, – он сделал несколько шагов, однако невольно захромал. – Ничего, расхожусь. Что это было?

– Не успел заметить. Какой-то местный обитатель. Пошли отсюда, – и Петр вздохнул. – Попадет нам, что шпионку упустили!

Они шагнули под сень парка в третий раз за ночь. Пройти здесь в одиночку дружинник по-прежнему бы не смог, однако стал намного спокойнее относиться к деревьям по сторонам. Хромота довольно быстро прошла, и лишь остатки боли напоминали о недавнем происшествии. Зато стала потихоньку наваливаться усталость. Все, что можно сделать, разведчики сделали, и за всплеском энергии начинался ее закономерный отлив.

Знакомый двор, где Михаил получил ранение.

– Туда лучше не суйся. А вот здесь безопасно, – монах шагнул к одному из подъездов.

Наверно, следовало обыскать все здесь раньше.

– Тут наш Брраг побывал, – почти сразу определил Петр. – Можно не смотреть. По части поисков в домах они ничего не упустят.

Оставалась надежда, что одна из групп окажется удачливее, но говорить об этом не стали, – как молчали о тревоге за Михаила. Все скоро выяснится само собой, так зачем превращать чувства в слова?

Пустынный проспект, ход в большой двор между странными зданиями, а там уже и поле перед расширившимся монастырем. Денис уже не вглядывался в систему обороны. Раз он здесь – будет время узнать все, что можно знать постороннему. Гораздо больше дружинника интересовала судьба недавних спутников. Выжил ли? Нашли ли? За мужчинами закрылись внутренние ворота, и первым, на что обратил внимание Денис, было то, что огни в одиноком домике были потушены. А вот означало ли это, что для Михаила все закончилось, или наоборот…

– Не нашли? – спросил кто-то из встречающих.

– Нет, – спрашивать в ответ о девушке монах не стал. Раз вопрос задан, значит, другие группы или еще не вернулись, или вернулись ни с чем. – Михаил как?

– Лекаря говорят, досталось ему сильно. Метили прямо в сердце, но немного не дошло. Так что жить будет. Поваляться придется, но ведь ему не в первый раз…

– За новость спасибо! – обрадованно пробасил Петр. – Был бы женщиной, с удовольствием расцеловал бы. Как мужик – обойдешься. Увидеть его можно? Где его поместили?

– В монастыре. Днем увидите, сейчас, наверно, спит. Да и вам не мешало бы отдохнуть. На доклад все равно с утра. Кстати, банька топлена.

Банька – это вообще замечательно. После долгой дороги все тело чесалось от грязи и пота, и помыться хотелось куда больше, чем спать. Идти пришлось далеко, в сам монастырь, но когда прошел без малого половину гигантского города, что значит какой-нибудь километр? Денис почти перестал воспринимать увиденное, просто шел, раз вели, да мечтал поскорее оказаться в парной, потом – окатиться холодной водой и прилечь, где разрешат.

– Ну вот и дома… – перед банькой Петр все-таки затащил дружинника в караулку, где сразу занялся чисткой пулемета. Денис последовал его примеру. Урок на будущее: оружие прежде всего. Сам-то можешь и потом.

Несмотря на усталость, разбирать автомат было приятно. Денис всегда мечтал об АК, и теперь лишь чуточку переживал, что по возвращении в Кремль его могут забрать под предлогом, что принадлежал он посольству. Не отдам, подумал дружинник. В нынешних обстоятельствах оружие можно оценивать исключительно как трофей. А трофеи принадлежат тому, кто их добыл.

Наконец крышка ствольной коробки встала на место; нажатие на спусковой крючок, присоединение магазина, и все. Привычный к уходу за пулеметом Петр закончил еще быстрее. Разве что ленту в приемник заправлять не стал. Оружие тоже должно отдыхать.

– Пошли?

И была баня, прогревающая до костей, холодная вода, смывающая усталость, большая глиняная кружка какого-то кисловатого напитка, а потом узкая и жесткая постель в гостевой келье. Но когда хорошенько находишься, даже камни кажутся восхитительно мягкими. Лишь бы оказаться в безопасности и спокойно погрузиться в сон…

– Болеть вредно для здоровья, но все-таки есть в том много хорошего! – Михаил улыбнулся. Был он бледен, лицо осунулось, но улыбка оставалась прежней. – Подумай, как ладненько: вокруг все суетятся, любое желание исполняют, никуда идти не надо, даже к начальству. Напротив, оно само удостаивает визитом, вместо головомойки говорит с участием, выражает сожаление и надежду…

Госпитальная келья, – здесь почему-то большинство помещений называлось кельями, – была пуста. Две других койки пустовали, иных гостей, кроме Дениса, тоже не пришло, и бывшие спутники сидели вдвоем. Конечно, сидел лишь дружинник, монах же полулежал на кровати, а рядом на тумбочке расположилась книга. Та самая, которую Михаил приобрел у маркитантов. На третий день монах начал вставать, пусть и опираясь на палку; сейчас же шли четвертые сутки после прибытия.

– Как тебе у нас?

– Нормально. Я и с Рамзаном познакомился. Хороший мужик.