Шэп и Дэниэл.

Ирен потянулась к дверце.

— С вами все в порядке? — Дорис торопливо засунула все в коробку и схватила Ирен за руку. — Вам плохо? Господи, пойдемте со мной.

Она взяла у Ирен дорожную сумку, забросила ремень на плечо, второй рукой обняла Ирен за талию и повела к дому. Они вошли в гостиную, где на стенах висели картины, изображающие ковбоев на лошадях.

Ирен села на диван и поставила на колени коробку.

— Это Шэп. На этих фотографиях. Это мой сын Шэп.

— Я поняла, — отозвалась Дорис и сжала ей руку, чтобы успокоить.

— Я не видела их раньше. Муж дал мне эту коробку прямо перед отъездом, но я даже не заглянула внутрь.

— Извините, что я все разбросала.

Ирен попыталась открыть коробку.

— Давайте я вам помогу.

Дорис взяла коробку и вытащила фотографии.

— Это он?

Ирен кивнула.

— Какой у него счастливый вид, — произнесла Дорис, передавая Ирен фотографии.

— Вы так думаете?

Глаза Шэпа было трудно разглядеть из-за кудряшек челки. Сам он был загорелый. Джинсы свободно болтались на бедрах.

— Не знаю. Трудно сказать. Наверно, он был счастлив. Я не знаю.

Дорис доверительно наклонилась к ней:

— Конечно был. Вы посмотрите на его улыбку. Очаровательная улыбка. Она напоминает мне моего мальчика, который сейчас делает, что хочет, и точно знает, что ему нужно. Сколько вашему сыну на этом снимке? Семнадцать?

Ирен принялась перебирать фотографии. Шэп взбирается на скалы. Шэп смотрит прямо в объектив фотоаппарата. Огромные красивые глаза.

— Пятнадцать, — ответила она, стирая о брюки капельки влаги со снимков.

— А сколько ему было… когда вы потеряли его?

Ирен посмотрела на следующую фотографию.

Шэп спит, накрывшись одеялом.

— Столько же.

— Неудивительно, что вы так подавлены. Что это было, несчастный случай?

Ирен перевернула следующий снимок. На нем были изображены Шэп и Дэниэл. Рука Роббина показывает на объектив. Второй рукой он обнимает его сына. Оба голые по пояс. Оба улыбаются так, как будто мир принадлежит только им двоим. Ирен прикоснулась к лицу сына, плечу, руке. Затем проделала то же самое с изображением Дэниэла. Двое юношей. Две жизни. Жизни, которых больше нет.

— Да, — прошептала она. — Несчастный случай. Случайный выстрел.

— Сочувствую вам, дорогая, — сказала Дорис и похлопала Ирен по колену. — Ужасная утрата. Но такое часто случается. Охота. Чистка оружия, неосторожное обращение. Я бы не позволила хранить оружие в доме, во всяком случае там, где есть маленькие дети. — Дорис встала. — Вернусь через минутку.

Ирен снова принялась перебирать фотографии. Нэт застукал их на берегу реки, а позднее застал дома. Возникла драка. У Дэниэла оказалось оружие. Между противниками случайно влез Шэп.

Несчастный случай. Всего лишь несчастный случай.

Когда Дорис вернулась, Ирен уже поднялась с дивана:

— Мне понадобятся цепи на колеса.

— Зачем?

— Чтобы проехать через горы.

— Вы шутите.

— Нисколько.

— Но что за внезапная спешка?

Ирен посмотрела на часы. Дэниэлу осталось двенадцать дней. Если она сегодня доберется до Огдена, то окажется в Орегоне во вторник, самое позднее в среду. Затем нужно будет срочно съездить в Салем. Встретиться с директором тюрьмы, после чего позвонить окружному прокурору. Нужно что-то предпринять, чтобы остановить казнь. Это был несчастный случай. Никто не виноват, никого не надо наказывать.

— Мне нужно успеть кое-что сделать. То, чем мне следовало заняться еще несколько лет назад. Если я не попаду туда, куда мне нужно, через несколько дней, я не смогу сделать то, что собралась.

— Но вы не знаете этих гор. Не исключено, что снова начнется метель. Да и подъем крутой, просто предательский подъем.

— Я справлюсь.

Дорис постукала ногтем себя по зубам.

— Вы уверены в этом?

— Абсолютно.

— Ну, тогда давайте займемся подготовкой к вашему отъезду.

Флетч расчистил место возле заднего колеса пикапа и показал Ирен, как натянуть на колесо цепь.

— Пока она вам не нужна, но миль через двадцать от нас дорога будет совсем другая. Съезжайте с обочины и останавливайтесь. Надевайте цепи. Причем не раздумывая. Не стоит вам огорчать сына. — В качестве доброй услуги на прощание Флетч загрузил в багажник пикапа несколько сот фунтов вайомингского гранита. — Это для устойчивости.

Ирен поблагодарила механика, села в машину и выехала на трассу I-80. Проехав десять миль, она миновала Рок-Спрингс. Но не проехала она дальше и пяти миль, как началась снежная буря. Снежинки, плотные почти как ольховые сережки, в мгновение ока покрыли дорогу белым ковром. Пикап завихлял из стороны в сторону, но Ирен крепко сжимала руль и внимательно смотрела вперед, выискивая место, где можно съехать на обочину и надеть цепи.

Проехав еще несколько миль, она увидела огни фар, заставившие ее остановиться. Ирен видела, как один за другим люди съезжали на придорожный «карман», вылезали из машин и надевали на колеса цепи.

Натянув подаренные Дорис перчатки и шляпу, Ирен последовала примеру других автомобилистов.

Флетч правильно поступил, дважды показав, как надевать цепь, а потом заставил ее сделать это своими руками. Однако и это не помогло. Дул пронизывающий ветер, а Ирен была одета как для осеннего пикника. Непослушными, замерзшими руками она безуспешно пыталась сделать то, что ей объясняли.

Когда же ей окончательно стало невмоготу, она забралась обратно в пикап, сняла туфли и носки и принялась растирать ноги и согревать руки дыханием. Когда она была готова снова взяться за цепи, снегом, как назло, залепило окна машины. Отчаянно борясь с холодом, он отгребла от колес снег и каким-то чудом исхитрилась надеть цепь — недостаточно плотно, но все же. Затем обошла машину и стала заниматься с колесом на другой стороне. Через двадцать минут, почти не чувствуя окоченевших рук, Ирен снова села в пикап и, устремив взгляд на потолок, поблагодарила того, кто помогает женщинам надевать цепи на колеса и проехать через горы. Она была уверена, что через горы проедет во что бы то ни стало. Ее ничто не остановит. В ее распоряжении всего двенадцать дней. Она должна попытаться спасти Дэниэла Роббина и, хотя не имела ни малейшего представления о том, как это сделает, решила, что своего добьется. Она просто обязана это сделать.

На Блисс Стенли был идеально отутюженный голубой костюм и строгая белая блузка. На ногах туфли на низком каблуке. Черный портфель. Бескомпромиссная поза. Гладко зачесанные назад и собранные в пучок волосы. Несколько непокорных прядок выбились из прически и, как нимб, обрамляют округлое лицо. Блестящие зеленые глаза. Пораженный ее внешностью, Мейсон понимал, что независимо от того, насколько эта женщина хочет, чтобы ее воспринимали серьезно, при виде ее у любого мужчины первой возникает следующая мысль: черт побери, да она же красавица!