Они не должны были встретиться, но Смерть решила по-другому. А может быть, это Шут виновен во всём? Ведь это он проткнул сердца тряпичных, набитых колдовскими травами кукол шпилькой самой Богили Любви! Той самой иглой, которую карликовый гоблин искренне считал подделкой и использовал исключительно для того, чтобы дурачить незадачливых клиентов…

Пузырёк выпал из рук девушки и покатился к двери — Маки стал с ним играть (надо же чем-то себя занять, хозяйке, кажется, сейчас не до него). Пробка слетела — бабочки облепили дверь — теперь, даже если кто её и откроет — ничего не увидит.

Вивьен и Арвель этого не знали, но им и не нужно было — сцепив руки, они не думали ни о чём. Они пили друг друга, как пьёт прОклятый зелье, веря в спасительные силы трав и заклинаний, как пьёт влагу первого дождя иссохшийся на жаре стебелёк, как пьют единороги живую воду водопада, а водопад — радугу. Они дарили друг другу любовь — отчаянно, веря в то, что этот их первый раз — последний, не думая о будущем, даже не веря в него, наслаждаясь каждым мгновением.

— Вивьен… Жизнь моя… Смерть моя…

— Арвель, я тебя не отдам! Слышишь? Ни Ктукку, ни Мраку — никому!

С этими словами девушка выскользнула из обьятий некроманта. Сверкая наготой, схватила флейту, выудив инструмент из вороха валяющейся на полу одежды, и… заиграла.

Это была она — мелодия, что звучала в сердце в тот миг, когда она стала женщиной, когда осознала, как сильно любит, когда поняла, что ни за что никому его не отдаст! Нити паутины фей поплыли по воздуху — виток за витком освобождая ладони некроманта. Вивьен играла, приводя в движение символы страшной Спирали. Круги начали медленно вращаться, потом всё быстрее и быстрей, пока… Пока не исчезли вовсе.

— Вив…

Он схватил мантию, укутал её, замёрзшую, бледную, прижал к себе, понимая, как много сил она отдала сейчас!

— Вив, — шептал, целуя её лицо, шею, — Спасибо. Ты спасла меня. Спас…

Он оттолкнул её так резко и сильно, что удар о стену едва не оглушил. Боль пронзила тело, в глазах застыл ужас.

— Арвель? Что с…

Он тяжело дышал, как будто сдерживал что-то, просыпающееся внутри, а вокруг него плясали чёрные вихри — Спирали, которые, как они наивно полагали, исчезли навсегда…

— Уходи! Живо! — закричал некромант, сверкая пылающими чёрным огнём глазами и с каждой секундой увеличивающийся в размерах — вот он уже пригнул голову, чтобы не упереться в потолок, — Уходи!

Вивьен плакала. Она не знала, что делать — Арвель, на глазах превращающийся в демона, пугал, но броить его она не могла. Как же так? Ей говорили — она обладает даром снимать проклятия, так что же она наделала?! Он же хотела его спати…

Вдруг сквозь рой невидимых мотыльков с громким чириканьем ворвались канарейки — пелена завесы спала, и в дверях появилась Итем Нэйт. Она окинула взглядом комнату, перехватила посох, силой подняла девчонку с пола — из мантии вылетели карты! Вивьен вдруг показалось, что в глазах некромантки вспыхнула надежда. Нэйт принялась быстро шептать на незнакомом языке, чем-то похожим на тот самый древний язык артефактов, о котором говорил Тамм. Вивьен отбросило к двери, выбросив из палаты — на этот раз удар был такой силы, что свет стал гастнуть — последнее, что увидела девушка — вихрь карт Смертельного оракула, в котором исчезли Итем и Арвель…

…

— Мальчик, посади её, а? — разозлилась Анук. — Ты — маг, дочка. А не дракон, пойманный в сети! Перестань метаться, как раненный зверь. Итем не простой некромант. Силы у мамаши Нэйта через край. С такой попробуй, справься. И горя она хлебнула по молодости — горе оно делает сердце жёстким, характер стальным, но не у всех при этом черствеет душа, девочка, не у всех. То, что она их битву перенесла подальше от Академии — это она сделала верно. Тут дети. И спасти она его попытается. А там уж…

— Анук… — голос Вивьен, охрипший, словно бы и вовсе не её, был тихим и каким-то…безжизненным. — Анук, раскури свою трубку. Перенеси меня к ним! Ты же можешь!

— Нет, девочка. Не могу. Я бы тебя так не мучила. Правда, не могу. Прости. Надо ждать. Ждать и верить. Ничего страшнее нет, знаю. Драться — легче. Даже умирать за того, кого любишь, легче, чем ждать и молиться. А только если на твои плечи такая судьба выпала — значит, по силам и пережить. Иди к Смерти. Иди, дочка. Проводи её, — кивнула старуха шаману. — Проводи. На вот, — Анук долго копалась, шаря по полкам, прогибающимся пот тяжестью всякого хлама, пока не достала свечу.

Толстая, с закатанным в пахнущий мёдом воск разнотравьем, свеча легла Вивьен в руки.

— Что это?

— Зажги у ног Костлявой, девочка. Тёмная Леди услышит. Она не оставит тебя. Зачем давать имя, укрывая младенца от себя самой, если не собираешься быть милосердной? Иди. Иди и проси. Духи услышат. Услышат и не оставят тех, кто сейчас далеко…

Они сидели в сторожке Анук, куда Тамм притащил подругу силой — Вивьен не хотела никуда идти, не желала успокаиваться! Куда исчезли эти двое? Что с Арвелем? Ректор Нэйт приказал всем оставаться в общежитии, а сам в составе Совета исчез порталом — оставалось только надеяться на то, что он знает, как найти мать.

— Знает, — после долгого, мучительного молчания кивнула Анук. — Думаю, знает. Магия каждого рода имеет свои особенности. В каждой семье — свои секреты. Наверняка.

— То есть ты не знаешь? — спросила девушка, уставившись в одну точку.

Вивьен так и сидела всё это время — неподвижно, тихо, с застывшим лицом. Тамм и Анук то и дело переглядывались, переживая за неё.

— Никто не знает, девочка. Уже сказала тебе…

— Идти и просить. Я помню, — Вивьен встала. — Я пойду.

Тамм вскочил было с места, но она его остановила:

— Нет. Я… Я хочу побыть одна. Прости.

Анук, поймав взгляд мальчика, кивнула — мол, не трогай её. Пусть идёт.

И она пошла. Вышла из сторожки, на ходу сорвав алое яблоко, которое вместе со свечой сунула в мантию. Быстро, почти бегом направилась к замку, спиной чувствуя взгляды Анук и Тамма. Она их очень любит. Но сейчас ей нужно остаться одной. Анук права — она должна поговорить со Смертью. Сейчас.

Никого. Адепты попрятались по общежитиям, канно выполняют поручения Нэйта — они вместе с целителями патрулируют точки замка, где в принципе может открыться портал — на всякий случай, если кто-то из исчезнувших вернётся. Бегом взлетела вверх по центральной лестнице и застыла, уставившись в пустые глазницы. Смерть не улыбалась. Она вообще делала вид, что … просто статуя.

Вивьен прикрыла глаза. Сосредоточилась. Над ладонью, вместе с мелькнувшей в памяти улыбкой белокурого некроманта вспыхнул мёртвый огонёк. Свеча зашипела — по лестнице поплыл аромат мёда, пряных, горьковато-сладких трав и кладбищенской земли. Вивьен положила у ног Костлявой яблоко и полезла в складки мантии — Оракул, трубка, мешочек курительной смеси. Достать карту — Паромщик. Фонарик светит в тумане — надежда есть, ей покажут путь, не оставят одну на дороге, но что прячется в тумане — то не ведомо пока даже самой Судьбе…