Прощание было для убийцы непривычной ситуацией. Было странно и удивительно, что он не расплакался. Не зная, что и ответить, Карпофорус ушел с медными монетами в кошельке. Он провел ночь, наблюдая за входом во дворец, и проснулся на рассвете, чтобы проследить за Геликаоном.

Внизу под крышей Карпофорус услышал голоса смеющихся детей. Он увидел пятерых мальчиков, которые играли в свернутый из старого каната мяч, чуть подальше, в сторонке мужчина заметил еще одного ребенка, сидящего в сторонке от остальных. Мальчик был худым и костлявым, у него был печальный взгляд. «Не сиди там, — сказал про себя Карпофорус. Иди и играй с ними, не сиди в сторонке. Заводи друзей». Мальчик просто сидел и наблюдал. Карпофорус почувствовал, как у него портится настроение, ему захотелось спуститься вниз и поговорить с этим мальчиком. Но он не мог. «Что бы я сказал? — спросил он себя, — и зачем ему меня слушать?» Затем один из мальчиков — высокий, худой с длинными золотисто-каштановыми волосами — отошел от остальных и сел рядом с маленьким мальчиком. Он положил ему на плечо руку. Ребенок улыбнулся. Высокий мальчик поднял его на ноги и потащил туда, где играли остальные. Карпофорус почувствовал огромную благодарность к этому высокому мальчугану. Он сидел, наблюдая за их игрой, пока они не разошлись по домам. Маленький мальчик смеялся. «Кто знает, кем ты станешь?» — прошептал Карпофорус. И печаль вернулась к убийце.

В темноте он увидел всадника, который скакал по мосту через Скамандр. Было слишком темно, чтобы разглядеть черты его лица, но он узнал манеру езды Геликаона — одной рукой тот держал поводья, а другая легко лежала на бедре. Карпофорус наблюдал, как Счастливчик вернул лошадь, поговорил немного с конюхом, а затем вошел во дворец. Вскоре Геликаон появился в тунике из темной кожи с двумя бронзовыми мечами, пристегнутыми к поясу, и зашагал по улицам по направлению к берегу.

Засунув кинжал в рукав, Карпофорус спустился с крыши и последовал за ним.

По дороге к гавани Геликаон думал об Андромахе. Он все еще ощущал теплоту ее тела и вспоминал аромат ее волос, наполнивший его страстным желанием. Он жалел, что не отплыл в Трою раньше и посетил умирающую Гекубу. Геликаон посмотрел на небо и опускающиеся на западе облака и подумал, может, он совершил какой-то грех против Афродиты, богини любви. Возможно, он приносил ей меньше жертвоприношений, чем другим богам. Он не мог понять иронию судьбы. Счастливчик отказался жениться без любви, а теперь, когда он встретил женщину своей мечты, она должна выйти замуж за другого. Более того, она должна была выйти замуж за его близкого друга. «Теперь было не подходящее время думать об этом», — предостерег он себя, когда тени на улицах Трои удлинились.

Дарданец прошел через толпу ярко одетых троянцев, которые вышли на рыночные площади, чтобы заключить выгодные сделки с торговцами, убирающими товары на ночь. Ему улыбнулась женщина, тряхнув тяжелой грудью и облизав накрашенные губы. Счастливчик покачал головой, и ее интерес пропал, а яркая улыбка погасла. За его спиной толпились люди, он осторожно спускался на берег. Микенские шпионы могли выяснить, что это был его последний день в Трое. Они знали, что он отплывет с рассветом. Если планировалось еще одно нападение, то оно состоится сейчас, по дороге к «Ксантосу».

Подул холодный западный ветер, упало несколько капель дождя. Геликаон посмотрел на здания впереди. Он приближался к узкой улице, которая вела к широкой площади у храма Гермеса, бога торговли и путешественников. Там будет много людей — моряки и те, кто собирается в путешествие и просит благословление богов, принесли дары. Прекрасное место, чтобы устроить ловушку одинокой жертве. Входя на улицу перед храмом, он почувствовал нарастающее напряжение. Впереди Геликаон увидел человека в плаще с капюшоном. Незнакомец быстро отвернулся и зашагал по направлению к площади. Геликаона охватила ярость: шпион. Появление на площади этого человека — сигнал другим о приближении Геликаона. Сколько человек его ждет? Сердце Счастливчика забилось быстрее. Восемь или десять, не больше. Большее количество людей будет заметно. Десять — максимум. По крайней мере, двое подбегут сзади, чтобы не дать ему отступить в улицу, другие окружат его, а затем нападут. Геликаон остановился и зашептал молитву богу войны. «Я знаю, все микенцы почитают тебя выше всех остальных богов, могущественный Арес, но люди, которые ждут меня на площади, — трусы. Я прошу тебя сегодня благославить мое оружие». Он пошел дальше.

На площади Геликаон огляделся по сторонам и заметил двоих мужчин в капюшонах, которые окружили его сзади, чтобы отрезать путь к отступлению. Счастливчик увидел, как к нему через толпу идет Атталус. В этот момент четверо незнакомцев скинули свои плащи, обнажили мечи и бросились на него. На убийцах были кожаные нагрудники и круглые кожаные шлемы. Геликаон тоже вытащил два своих меча и прыгнул им навстречу. Люди вокруг разбежались. Напали и другие микенцы. Геликаон блокировал жестокий удар, вонзив лезвие в горло врага. Меч ударил его в бок. Боль была сильной, но железные диски защитили ребра. Геликаон ударил мечом по кожаному шлему микенца. Лезвие скользнуло по лицу мужчины, пробив челюсть. Геликаон продолжал атаковать, нанося и парируя удары. Несмотря на то что все его внимание было поглощено противниками, он понял, что Ониакус и остальные члены его команды выскочили из укромных мест и тоже сражались с микенцами. По площади гулким эхом разносился звон скрестившихся мечей. Толпа отступила, освободив место для битвы. Размахивая в правой руке мечом и держа короткий меч как кинжал, Геликаон отразил удар левой рукой, затем ранил правой нападающего в шею. Лезвие вошло глубоко, страшный крик вырвался из горла неприятеля. Геликаон развернулся и увидел, что Атталус ударил кинжалом в глаз микенца, его кровь окрасила тунику. Микенец попытался убежать.

Геликаон заметил высокого воина, который убил моряка и побежал по узкой улице. Гершом отрезал убийце отступление, дубинка Зидантоса угодила по его лицу. Микенец упал с разбитым черепом. Двое других нападающих опустили свое оружие, но с ними безжалостно расправились.

Счастливчик увидел, что Атталус, шатаясь, идет к нему, с его кинжала капала кровь. Мужчина закачался. Бросив мечи, Геликаон шагнул навстречу товарищу, раненый Атталус упал ему на руки. Геликаон положил его на камни. Его рука упала, лезвие кинжала царапнуло его тунику.

— Все в порядке, Атталус, — сказал Геликаон, забирая у него кинжал. — Бой окончен. Давай посмотрим твою рану.

Сверху на правом бедре у Атталуса зияла рана, из которой лилась кровь, вторая рана была в груди. Она сильно кровоточила. Ониакус сел на корточки рядом с Геликаоном.

— Восемь мертвых микенцев, но мы потеряли пятерых, еще трое ранены.

— У тебя есть лекарь на «Ксантосе»?

— Да, Счастливчик, как ты приказал.

— Тогда давай отнесем раненых на борт.

— Дай мне… мой кинжал, — прошептал Атталус.

Геликаон положил руку ему на плечо.

— Ты должен отдохнуть, Атталус. Не напрягайся. Твой кинжал в безопасности. Я присмотрю за ним для тебя.

— Похоже, ты останешься с нами, Атталус, друг мой, — сказал Ониакус. — Не беспокойся. Мы вылечим эти царапины.