— Мне не нравится мысль… ты знаешь?… что тебя не будет со мной.

— Ты хороший мальчик. Я приму моих гостей. Пусть слуги принесут стулья для них и что-нибудь освежающее.

Поднеся его руку к губам, он поцеловал ее.

— Когда устанешь, — сказал Парис, — и захочешь, чтобы они ушли, сделай мне знак. Скажи… попроси медовых фиников или что-то в этом роде.

Гекуба засмеялась.

— Мне не нужно подавать знаков, Парис. Когда я устану, я скажу им всем, чтобы они ушли. Теперь иди и вели Кассандре, чтобы присоединилась к нам.

— О, мама, ты знаешь, что она не делает ничего, о чем я ее прошу. Ей доставляет удовольствие отказывать мне во всем. Думаю, она меня ненавидит.

— Она может быть капризной, — согласилась Гекуба. — Очень хорошо. Попроси Геликаона спуститься к ней. Он умеет находить с ней общий язык.

Горная тропинка, усыпанная щебнем, скользила под его обутыми в сандалии ногами. Стараясь двигаться осторожно. Геликаон спустился на берег, посмотрел на волны и заметил темную голову Кассандры, мелькающую рядом с серыми гладкими телами двух дельфинов. Девочка увидела его и помахала рукой. Геликаон помахал ей в ответ, подошел к выступу в скале и сел.

Встреча с Приамом расстроила его. Царь был высокомерным и никогда не нравился Геликаону. К тому же, он еще был хитрым. Он считал, что микенцы готовятся напасть где-то на востоке, и его аргументы отличались убедительностью. Народ, который живет ради войны, всегда будет искать новые города, чтобы захватить и разграбить, а восток был подходящим местом. Хетты нападали несколько раз на это побережье. Битвы с ашурианцами, эламитами, касситами ослабили их силы, а вторжение египтян в Финикию нанесет еще больший урон.

С моря дул свежий ветер, Геликаон глубоко вздохнул, чувствуя на губах соленый воздух. Кассандра все еще плавала, но он не стал ее звать. В те счастливые дни, когда он жил с Гектором, а Кассандра приходила навестить их, он понял, что она не такой ребенок, который подчиняется приказаниям. Он тихо сидел на солнышке и ждал. Вскоре Геликаон заметил, что Кассандра плывет к берегу и выходит из воды. Подобрав белую тунику с камня, девочка оделась и побежала по песку туда, где ее ждал Геликаон. Маленькая и худая Кассандра с утонченным и правильным лицом в один прекрасный день станет красивой женщиной. Ее длинные темные волосы были густыми и блестящими, а цвет глаз казался то серым, то голубым.

— Дельфины беспокоятся, — сказала она. — Море меняется.

— Меняется?

— Становится теплее. Им это не нравится.

Он почти забыл, каким странным ребенком она была, и что порой не отличала реальность от фантазии. Иногда по ночам она бродили по саду, болтая с кем-то, как со старыми друзьями, хотя в саду никого не было.

— Рад снова с тобой увидеться, Кассандра, — сказал он ей.

— Почему? — спросила она совершенно невинно с широко открытыми глазами.

— Потому что ты — мой друг, а я всегда рад видеть друзей.

Она села на камень рядом с ним, поджала колени и обхватила их руками, посмотрела на море.

— Большого зовут Кавала, — сказала девочка, показав на дельфинов. — Это его жена, Вора. Они вместе пять миграций. Я не знаю, как давно это. Ты думаешь, это долго?

— Я не знаю, — ответил Геликаон. — У твоей мамы гости. Она спрашивает, не хочешь ли ты встретиться с ними.

— Я не люблю гостей, — сказала Кассандра, откинув назад длинные темные волосы. Мокрые капли разлетелись в разные стороны.

— Я гость, — заметил Геликаон.

Она кивнула, как всегда, с серьезным выражением лица.

— Да, думаю, ты гость. Тогда я ошиблась, Геликаон, потому что ты мне нравишься. Какие гости?

— Лаодика и невеста Гектора, Андромаха.

— Она стреляет из лука, — сказал Кассандра. — Она очень меткая.

— Андромаха?

— Да.

— Я не знал этого.

— Мама скоро умрет. — Эти слова были сказаны без особого чувства, холодно и отчужденно.

Он постарался говорить спокойно. На кого-то другого он мог бы разозлиться, но Кассандру нельзя оценивать по канонам нормального поведения.

— Это тебя печалит?

— Почему это должно меня печалить?

— Разве ты не любишь ее?

— Конечно, я люблю ее. Она — мой самый лучший друг. Мама, ты и Гектор. Я люблю вас всех.

— Но когда она умрет, ты не сможешь видеть, обнимать ее.

— Конечно, я смогу, глупый! Когда я тоже умру.

Геликаон замолчал. Море было спокойным и прекрасным, здесь в тишине бухты Геракла казалось, что во всем мире царит мир.

— Я мечтала, что ты женишься на мне, — сказала Кассандра. — Когда я была маленькой. Раньше я так думала. Я думала, будет чудесно жить с тобой во дворце.

Он засмеялся.

— А ты помнишь, что хотела выйти замуж и за Гектора?

— Да, — кивнула девочка. — Это тоже было бы чудесно. Знаешь, в Египте братья и сестры женятся.

— Но ты изменила свое мнение на мой счет, — улыбнулся он. — Это потому, что ты слышала, как я храплю?

— Ты не храпишь, Геликаон. Ты спишь на спине с раскинутыми руками. Я иногда сидела и смотрела, как ты спишь. И я слушала твои сны. Они пугают.

— Как ты слушаешь сны?

— Я не знаю. Я просто это делаю. Я люблю эту бухту, — сказала она. — Здесь так тихо.

— Так, ты собираешься сказать мне, почему решила не выходить за меня замуж?

— Я никогда не выйду замуж. Этого нет в моей судьбе.

— Через несколько лет ты можешь изменить свое решение. Когда вырастешь. Тебе только одиннадцать. Держу пари, что, когда ты достигнешь моего возраста, мир вокруг очень изменится для тебя.

— Он изменится для всех, — сказала она. — Но я умру раньше, я буду с моей мамой.

Геликаон вздрогнул.

— Не говори так! Дети не должны говорить о смерти так легко!

Светлые глаза Кассандры встретились с его глазами, и Счастливчик увидел в них печаль.

— Я буду на камне, — объяснила девочка, — высоко в небе, и три царя будут со мной. И я увижу тебя далеко внизу. Камень отнесет меня к звездам. Это будет великое путешествие.

Геликаон поднялся на ноги.

— Я должен навестить твою маму. Она обрадуется, если ты пойдешь со мной.

— Тогда я пойду с тобой, — сказала Кассандра.

Обернувшись, девочка посмотрела на бухту.

— Вот куда они идут, — прошептала она. — Как это сделал Геракл. Только в этот раз корабли заполнят бухту. До самого горизонта. Здесь на берегу будет кровь и смерть.