Марина только вздохнула про себя – одержимый! Художник.

А художник долго стоял, любовался. Потом пошел работать.

Лето они дожили в Костроме, а осенью, на то время пока дома у Злотниковых заканчивался ремонт, Валерия забрала их к себе в Брюсов переулок – дом большой, всем места хватит! Конечно, там было удобно, но Марина все чаще задумывалась: надо что-то делать, нельзя все время жить у Валерии. А дома – тесно, Лёшке работать негде. Единственный выход – съезжаться с Ларисой Львовной, и Марина постепенно внушала Лешему эту мысль, но сейчас было не до того – выставка, выставка.

Валерия подбирала картины, связываясь с покупателями Лёшкиных работ, заказывала рамы, буклеты, делала каталог, а Леший, которого разрывали на части журналисты, подогреваемые Валерией, все больше и больше переживал, так что Марина уже просто ходила вокруг него на цыпочках. В результате получилось несколько тематических залов: портреты, натюрморты и «деревенская» серия, куда вошла вся Лёшкина чертовщина – птицы, драконы, домовые и русалки. «Ангел» висел в последнем зале, один. Картин набралось не так уж и много – Валерия выбирала только лучшие работы, поэтому развеска была свободной, а чтобы занять все пространство, решили выставить и графику:

– Эротика всегда привлекает.

Лёшкины рисунки в больших паспарту и роскошных рамах смотрелись очень стильно – Марина разрешила выбрать те, где не видно лица, надеясь, что мало кто опознает в модели ее располневшую после родов фигуру.

На обложке буклета и пригласительных билетов была изображена только рука «Ангела» – так же, как и на афишах, расклеенных по всему городу, а картина целиком должна была появиться только на суперобложке каталога, который, как планировала Валерия, выйдет через месяц после открытия: она хотела устроить презентацию прямо на выставке, подогрев таким образом интерес публики. Аукцион планировался в последний день выставки, а деньги должны были пойти на благотворительность – за вычетом Лёшкиного гонорара.

Открытие состоялось в середине декабря. Лёшка похудел так, что пришлось покупать новый костюм. Мусю отправили к Юле под крыло – Марина недавно как раз перестала кормить, поэтому суетилась на выставке. Народ все подходил и подходил. Валерия – элегантное черное платье, стеклянные прозрачные бусы, тяжелый узел волос на затылке, всегдашние браслеты – встречала гостей и улыбалась, подавая античной красоты руку для поцелуя очередному знакомому. Марина была на подхвате. Пробегая по залу, наткнулась на Кондратьевых – так давно не виделись, почти год!

– Маринка! Какая ты!

– Поздравляем! – забасил слегка растерянный Сергей. – Какая тут у вас тусовка-то! Ты этого видела? Бродит здесь – ну, с телевидения, по культуре который?

– Видела. Ребята, не обижайтесь, я побегу, ладно? На фуршет оставайтесь.

– Беги, конечно. – И Татьяна не без зависти проводила глазами Марину, пробиравшуюся на другой конец зала, где стояла у картины Лёшкина мать, Лариса Львовна, и подумала: «Красивая какая! А как одета! Манжеты у рубашки необыкновенные, и воротник! А волосы – как жемчуг светятся, подкрасила что ли? Чуть поправилась, конечно, но ей идет…»

А Марина все время оглядывалась: где же Лёшка-то? Как он? А он прекрасно справлялся. Сначала волновался безумно, особенно, когда насели журналисты с камерами и начались речи на церемонии открытия: но сам выступил нормально. Коротко сказал, но хорошо. А потом своих ребят увидел – художников, Серёгу, Таньку – успокоился, развеселился. Марина чувствовала, как упивается он вниманием, успехом, как светится радостью. Высокий, роскошный – а как артачился, не хотел этот костюм надевать: «Что я буду как ряженый! Жилетка эта еще!» Но когда Валерия сказала, задумчиво разглядывая его на примерке: «Вам бы еще усы, и вылитый Паратов из “Бесприданницы”!» – оживился: «Паратов? Интересно!» И сейчас – Марина видела – чуть наигрывал этого Паратова: ходил вальяжно, улыбался ласково, но слегка снисходительно. Барин такой. Вот артист…

– Хорош! – сказала подошедшая Валерия. – Пусть, пусть, так надо. Это тоже часть пиара.

– Да пусть развлекается. Его праздник! – улыбнулась Марина.

Но сама, увидев, как Лёшка кокетничает с двумя хорошенькими журналистками, решительным шагом направилась к нему. Ишь ты, уже и бровями заиграл! Пошла, как королева, легко раздвигая толпящуюся публику, ловя восхищенные взгляды мужчин и ревнивые – женщин. Кто-то даже подмигнул ей – не сразу узнала Анатолия. Марина знала, что хороша, – не зря так постриглась, не зря этот костюм выбрала. Брюки узкие, думала – не влезет. Ничего, влезла, зато такие ноги в этих брюках – с ума сойти! И пиджачок хорошо сидел, а рубашка вообще, как Лёшка сказал, зашибись! Воротник Валерия велела поднять, манжеты не загибать, чтобы слегка прикрывали руки. И первая пуговица на рубашке так низко, что видны кружева лифчика и грудь чуть не целиком. Марина застеснялась, но Лёшка сказал – только в этом:

– Ты что, так сексуально! Это же не декольте во всю грудь, тут еще постараться надо, чтобы в вырез заглянуть!

– Ага, вот и будут заглядывать!

– А тебе жалко, что такую красоту увидят?

А на шее – Валерия дала поносить – удивительной красоты золотая цепочка, без застежки, с черными неправильной формы жемчужинами на концах. Завязала ей цепочку узлом – так, чтобы жемчужины как раз в ложбинку на груди попадали, для пущего соблазна. И кольцо – это уже Лёшка купил, тоже с черным камнем, странное, но красивое. Еще хорошо, что именно эти туфельки надела, а не шпильки: тоже каблучок, но небольшой – удобно и походку дает. И как Валерия на своих высоченных каблуках не устает, удивительно! Привыкла, говорит.

Лёшка заметил подплывающую Марину, засиял – девицы обернулись, и Марина с легким злорадством увидела, как вытянулись их лица. Подошла, Леший ей руку поцеловал:

– А вот и моя царевна! Познакомься, Марина, это…

Красотки назвались, и та, что с диктофоном, сунулась было к ней с вопросами, но Марина с таким недоумением взглянула на журналистку, так оглядела ее сверху вниз, царственно взмахнув ресницами, что та, внутренне чертыхаясь, отступила – и девицы ушли.

– Навела порядок?

– А нечего тут всяким глазки строить.

Леший откровенно веселился:

– Как подошла-то, а! Прямо царица Савская!

– А ты – хвост распустил, как павлин.

– Смотри-ка, ревнует она меня!

– Да ладно, я так, развлеклась. Я же вижу, что безобидно. А то бы еще не так подошла.

– Как на тебя мужики смотрели – оглядывались!

– Да ладно тебе.

– Нет, правда. Ты такая красивая! А тут-то какое богатство…

– Ну, Лё-ош…

Но Леший уже целовал ее. На пару секунд остались они вдвоем на маленьком необитаемом островке посреди толпы – и тут же засверкала вспышка фотокамеры. Не растерялся кто-то, успел снять.

– Вот черт…

– Привыкай, теперь так.