Повисла долгая пауза. Игорь повернулся лицом к Антонине, и в его глазах блестели слезы.

— Но и это еще не все. У режиссеров есть еще более коварный, жестокий и хитрый враг, чем публика. Это актеры. Да-да, Антон, актеры! Эти мелкие, бездарные, завистливые, неблагодарные и бессердечные людишки, которые постоянно ждут, когда режиссер сделает их гениальными, знаменитыми и богатыми. И если от внимания публики мне иногда удается все-таки взять тайм-аут, то от актеров невозможно избавиться ни на одну секунду. Они, словно вампиры, умудряются отсасывать энергию у режиссера даже во время своего отсутствия. Жестокость актеров беспредельна. Они постоянно смотрят мне в рот, как малые дети, и в тоже время готовы в любую минуту уничтожить меня за малейшую слабость или оплошность.

Игорь снова надолго замолчал. Антонина не выдержала:

— Зачем вы мне все это рассказываете? Причем тут я? Я больше ничего не хочу знать ни про театр, ни про актеров, ни про театральные разборки, ни про закулисные интриги. Мне это уже неинтересно.

— Антон, просто выслушай меня, не перебивай. Ты же видишь, я очень волнуюсь. Ты знаешь, что ты мне небезразлична.

— Не знаю и знать не хочу. Это уже неважно.

— Нет, это важно. Это важно для меня. Я хочу тебе объяснить, что не могу, не имею права никого разочаровывать, ни зрителей, ни актеров. Я обязан постоянно выдавать то, что они от меня ждут, и непрерывно заряжать всех своей безудержной энергией. Беда в том, что эту энергию мне нужно откуда-то брать. Ты же знаешь закон сохранения энергии, мы все изучали его в школе на уроках физики. Энергия не может появиться ниоткуда, она просто перемещается из одного места в другое. Поэтому мне постоянно, каждый день нужны новые эмоции и острые ощущения. Причем не просто острые ощущения, а острые на грани или даже за гранью человеческого понимания. И я обязательно должен держать в тонусе всех актеров, постоянно доставляя им новые эмоции, иначе они будут вялые и бесполезные не только в жизни, но и на сцене.

— Я поняла. Я тоже была вашей новой эмоцией, а теперь вы меня за ненадобностью выбросили в утиль или просто оставили где-то на обочине жизни.

— Антон, прекрати мне «выкать», меня это бесит. Мы же давно на «ты», забыла?

— Я ничего не забыла. Но все кончено. Вы мне уже указали на мое место, и теперь я точно соблюдаю иерархию и держу безопасную дистанцию. Чтобы не произошло смертельной катастрофы.

— Ну ладно, как хочешь. Но я тебя не оставлял и никуда не выбрасывал, я просто искал новых ощущений. Я всегда их ищу и не могу обещать, что подобного больше не повторится. Вернее, я знаю, что рано или поздно это повторится снова. Я не могу противостоять подобным срывам, меня будто бес в ребро толкает. Но они ничего не значат, они дают чисто физические ощущения, которые мне необходимы. Да, мне необходима эта похоть, боль, грязь и даже перверсии. Все это обостряет нервы, заставляет глубже чувствовать жизнь и больше ценить чистоту и естественность. Я же художник, я всегда должен быть в поиске, и без этого заниматься творчеством я не могу. Без этого я теряю пульс жизни.

Игорь снова отвернулся к окну:

— Честно говоря, я даже рад, что ты нас застукала. Я давно хотел тебе об этом сказать. Но я слабый человек, и у меня не хватило мужества признаться тебе, такой талантливой и сильной, в своих слабостях. Я надеялся, что ты все узнаешь сама и даже пытался тебе намекнуть. Помнишь, я говорил тебе о своем сокурснике Артеме, который живет в Питере? Ты знаешь, что я к нему регулярно езжу в гости. Помнишь, как-то весной ты хотела поехать со мной, чтобы посмотреть Петербург, а я тебя не взял? Я же тебе прямо сказал тогда, что ты помешаешь моим питерским любовным утехам.

— Я думала, что это была шутка.

— Это и была шутка. Потому что назвать эти утехи любовными может только абсолютный идиот или полный извращенец, а я себя ни тем, ни другим не считаю. И я не хочу ничего от тебя скрывать. Не хочу, чтобы между нами были секреты, поэтому признаюсь, что в сексуальном плане меня одинаково привлекают и женщины, и мужчины. Честно говоря, мужчины возбуждают меня даже больше, чем женщины. Но к тебе это не относится, ты человек особенный, поэтому меня и тянет к тебе, как магнитом. Антон, ты уникальная женщина! Ты просто представить себе не можешь, насколько ты уникальная…

Антонина молчала. Всего лишь сутки назад она даже не могла предположить, что станет участницей подобного разговора. Она слушала странные излияния режиссера и не могла понять, кто он на самом деле: глубоко несчастный художник, дьявол-искуситель или просто избалованный эгоист. Еще вчера она считала его самым близким и дорогим человеком, ради которого она была готова на все. Но сегодня она видела перед собой абсолютно чужого, практически незнакомого ей персонажа.

Пауза затянулась. Игорь по-прежнему смотрел в окно. Его спина застыла неподвижно, а руки были сжаты в кулаки. Антонина нарушила молчание первая:

— Но почему мужчины? Почему не женщины? В театре столько красивых молодых актрис… Я бы это поняла.

— Это необъяснимая природа человека, жажда познания и новых ощущений. Это заложено в каждом. Прислушайся к себе: неужели тебе самой никогда не хотелось переспать с женщиной?

— Конечно, не хотелось! Мне даже сама мысль об этом противна!

— Это потому, что ты пока еще просто не готова к такому эксперименту. Поверь мне, придет время, и ты тоже захочешь чего-нибудь остренького, с перчиком. И это время наступит раньше, чем ты думаешь, ведь ты тоже творческий человек.

— Но почему Сашок? Ведь он же… он же никто!

— Вот видишь, ты сама ответила на свой вопрос. Именно потому, что он никто! И все это ничего не значит. Это всего лишь естественная потребность. У человека, как и у любого другого животного, потребность в сексе является такой же естественной, как потребность в пище, воде или опорожнении кишечника: ее нужно удовлетворить и жить дальше. Она не имеет ничего общего с человеческими отношениями.

Девушка молча взглянула на часы: часовая стрелка медленно подползала к цифре «десять», а ей казалось, что прошла уже целая вечность. Она поднялась с дивана:

— Я пойду. Мне действительно пора на работу.

Игорь повернулся лицом к Антонине, и она увидела, что по его щекам ручьем текут слезы. Дрожащим голосом он тихо прохрипел:

— Антон, я не хочу тебя потерять. Ты мне нужна. Я просто не могу себе позволить потерять тебя!

— Ты меня уже потерял. Извини.

— Не уходи, Антон, я без тебя не выживу…

— Прощайте, Игорь Борисович!

Антонина постояла еще пару секунд, а затем резким шагом направилась к двери. Игорь сделал неопределенное движение, как бы раздумывая, остановить девушку или дать ей уйти. В этот момент в коридоре послышались громкие голоса, и в дверь постучали:

— Игорь Борисович, вы заняты?

— Входите!

Вошел охранник. В руках он держал металлическую корзину для бумаг, из которой пахло горелым.