Черчилль спросил, предпочитает ли Сталин Европу, состоящую из малых разрозненных государств. Сталин ответил, что не Европу, а только Германию. Рузвельт сказал, что Германия представляла собой меньше всего опасности, когда была разделена на 107 княжеств, однако Черчилль продолжал настаивать на том, что пяти или шести крупных частей будет достаточно. Сталин повторил, что «Германия должна быть раздроблена любой ценой так, чтобы она не могла воссоединиться», и предложил передать этот вопрос в трехстороннюю Европейскую консультативную комиссию, созданную во время московского совещания, чтобы проанализировать условия капитуляции и оккупации.

В самом конце конференции Черчилль вернулся к вопросу о границах Польши и выдвинул официальное предложение о том, что они должны проходить по линии Керзона на востоке и вдоль реки Одер на западе. Сталин сказал: «Русские не имеют незамерзающих портов на Балтийском море. Поэтому русским нужны были бы незамерзающие порты Кенигсберг и Мемель и соответствующая часть территории Восточной Пруссии… Если англичане согласны на передачу нам указанной территории, то мы будем согласны с формулой, предложенной Черчиллем». Черчилль сказал, что обязательно изучит это очень интересное предложение79.

7 декабря 1943 г. было официально объявлено о том, что в Тегеране состоялась встреча «Большой тройки», в прессе стран-союзников была опубликована знаменитая фотография Черчилля, Рузвельта и Сталина, сидящих перед зданием конференции. В коммюнике от имени трех глав государств говорилось: «Мы выражаем нашу решимость в том, что наши страны будут работать совместно как во время войны, так и в последующее мирное время. Что касается войны, представители наших военных штабов участвовали в наших переговорах за круглым столом, и мы согласовали наши планы уничтожения германских вооруженных сил. Мы пришли к полному соглашению относительно масштаба и сроков операций, которые будут предприняты с востока, запада и юга… Что касается мирного времени, то мы уверены, что существующее между нами согласие обеспечит прочный мир… Мы прибыли сюда с надеждой и решимостью. Мы уезжаем отсюда действительно друзьями по духу и цели»80.

Советская пресса освещала результаты Тегеранской конференции в гораздо более хвалебном тоне, чем результаты московского совещания. Газета «Известия» писала, что решения, принятые на Тегеранской конференции, имели «историческое значение для судьбы всего мира», а «Правда» – что декларация участников конференции «была вестником не только победы, но и продолжительного и стабильного мира»81. Сталин лично позаботился о том, чтобы заголовок сообщения ТАСС о Тегеранской конференции был изменен с нейтрального «Конференция глав правительств Советского Союза, США и Великобритании» на «Конференция лидеров трех союзных держав»82.

10 декабря для Сталина был подготовлен отчет, в котором подводились итоги обсуждения в Тегеране. Секретари Сталина всегда очень тщательно подходили к составлению стенограммы разговоров, и предоставленный отчет довольно точно отражал официальные записи советской стороны. В то же время, сделанные Сталиным от руки поправки и комментарии показывают, что он очень внимательно прочитал этот документ и, следовательно, его можно использовать как свидетельство его мыслей по поводу того, что он говорил и какие обязательства принял на себя во время Тегеранской конференции.

В отношении предложения Черчилля по поводу границ Польши в отчете несколько раз повторяется, что Сталин согласился принять его при условии соглашения о передаче СССР Мемеля и Кенигсберга. По турецкому вопросу в документе цитируются слова Сталина о том, что «такая большая страна, как Россия, не должна быть запертой в Черном море», и что «необходимо облегчить режим проливов». В отношении взглядов Сталина на расчленение Германии в документе говорилось: «Товарищ Сталин заявил, что в отношении цели ослабления Германии советское правительство предпочитает расчленить ее. Товарищ Сталин положительно одобрил план Рузвельта, однако не определил количество государств, на которое следует разделить Германию». Он выступил против плана Черчилля о создании нежизнеспособных объединений государств вроде дунайской федерации и высказался за то, чтобы Венгрия и Австрия были самостоятельными государствами.

В отношении послевоенной международной организации по обеспечению безопасности в документе кратко формулировалось мнение Рузвельта и упоминалось встречное предложение Сталина по созданию двух организаций – одной для Европы и еще одной для Дальнего Востока. Сталин внес изменения в эту часть отчета, указав, что он не возражал против предложения Рузвельта83. Краткое изложение его мнения по стратегически важным пунктам Сталин оставил в первоначальном виде: «Товарищ Сталин отметил, что создания такой организации самого по себе недостаточно. Необходимо создать организацию с правом занимать стратегически важные пункты, чтобы не дать Германии и Японии начать новую агрессию»84.

Черчилля сопровождал в поездке в Тегеран фельдмаршал Алан Брук, начальник Имперского Генерального штаба. Брук дал следующую оценку поведению Сталина на Тегеранской конференции: «Ни в одном из своих высказываний Сталин не допустил стратегической ошибки, всегда быстро и безошибочно схватывая особенности ситуации»85. По мнению адмирала Кинга, главнокомандующего ВМС США, «Сталин точно знал, чего он хочет, когда приехал в Тегеран, и он этого добился»86. Брук также отметил, что «Сталин держал президента под своим влиянием»87. Сам Рузвельт считал Сталина остроумным, сообразительным человеком с тонким чувством юмора, а также называл его человеком, высеченным из гранита. Гарри Гопкинсу президент рассказал, что Сталин оказался гораздо более жестким, чем он ожидал, однако он все же надеется, что руководителя СССР можно склонить к мирному сотрудничеству после войны, если уделить должное внимание правам и претензиям России88. Черчилль был более осторожен в своих суждениях, но даже он в январе 1944 г. писал о «новом доверии, которое появилось в наших сердцах по отношению к Сталину»89.

Для Сталина самым важным результатом Тегеранской конференции было достигнутое согласие по операции «Оверлорд». Он уже не рассматривал второй фронт во Франции как жизненно важную необходимость, однако было не менее важно, чтобы его западные союзники разделили с ним бремя наземных военных действий против Германии. Если бы Советский Союз был так ослаблен войной, что не смог бы достичь мира, такая победа стала бы поистине пирровой победой. Присутствие англо-американских войск на континенте также соответствовало планам Сталина о длительной военной оккупации Германии союзными войсками с целью подавления ее военной мощи. По германскому вопросу Рузвельт сходился со Сталиным во мнении, что нужен карательный мир, подразумевающий радикальное расчленение страны. У Черчилля были возражения, однако даже он согласился с тем, что для предотвращения восстановления мощи Германии нужны жесткие меры. Что касается польского вопроса, Сталин с одобрением воспринял готовность Черчилля и Рузвельта сдвинуть границы Польши на запад, потому что это позволило бы официально закрепить советско-польскую границу, установленную в рамках советско-германского пакта. Предложенная Рузвельтом концепция международной безопасности предполагала, что СССР будет играть важную роль в управлении послевоенным миром, в то время как замечания Черчилля по отношению к правам России на выход к тепловодным портам позволяли надеяться на благоприятные изменения в режиме Черноморских проливов. В личном плане Сталину удалось установить хорошие рабочие отношения с Рузвельтом. В общении с Черчиллем у него были некоторые трения, однако к концу конференции в межличностных отношениях было восстановлено согласие.