Слова застряли у меня в горле, я пришла в смятение, не зная, как дальше себя вести, что делать. Для меня все эмоции были внове и вызывали острый отклик во всем теле. Реван, прикусив мочку уха, пробежался пальцами по талии наверх к холмикам груди – меня охватила сладостная дрожь и я выгнулась навстречу нежным мужским рукам.

Застонав, прижалась к склоненной колючей щеке, словно прося о помощи от новых неведомых ощущений. Однако Донат с изумительной точностью определял каждую чувствительную точку на моем теле и ласкал, сохраняя при этом поразительное спокойствие и неумолимость.

А я прижалась к нему и сама не заметила, как оказалась уложена на постель, а сверху склонился такой родной и любимый мужчина, до которого я, наконец-то, могла дотронуться.

Растянувшись рядом, Реван притиснул меня к себе, уткнувшись носом в шею, и я ахнула, пораженная твердостью его намерений, которые не вызывали никаких сомнений. Гоблину явно было мало поверхностных ласк, ему хотелось пойти дальше, овладеть мною с небывалой страстью, пробудить дремлющие желания моего неопытного тела, освободить от оков предрассудков и смущения.

Донат провел указательным пальцем по животу, ложбинке между грудей и взялся за шнуровку лифа. Распустив ее, начал стягивать мое платье вниз, касаясь каждого оголенного участка кожи поцелуями и вырывая у меня стоны наслаждения и предвкушения.

Когда руки коснулись белья, стаскивая его с разгоряченного тела, до меня сквозь дурман страсти донеслись странные звуки, громкий разговор и восклицания. Я узнала голоса матушки Ревана, канцлера и начальника стражи.

– Что это? – оторвался от меня Донат и посмотрел в сторону двери.

– Они идут к нам, – догадалась я. – Как-то поняли, что я у тебя, и идут к нам. Что же делать?

Прикрывшись покрывалом, я поняла, что на мне из одежды остались лишь трусики, а на Реване нет ничего, кроме брюк.

– Я уже вступил в должность. Ну застанут тебя здесь, будет скандал, но доказать они ничего не смогут.

– Нет, так нельзя, – вскочила я и начала собирать одежду с пола.

Донат неожиданно улыбнулся и вошел в боковую дверь, и по шуму воды я догадалась, что там ванная.

– Куда же мне бежать? – воскликнула я, едва жених появился в комнате.

– В шкаф!

– Что?

Но вместо ответа гоблин отворил створки монументальной добротной мебели и посадил меня внутрь. А я, с одеждой в руках и практически раздетая, смотрела на него круглыми глазами.

– Не шуми, – подмигнули мне, и створки закрылись.

Не веря, что оказалась в такой ситуации, я притихла и стала сидеть как мышка, вздрагивая буквально от каждого шороха в комнате.

В дверь постучали, Реван впустил незваных гостей.

– Добрый вечер, второй советник, – послышался голос начальника стражи. – Спешил к вам по важному делу и вот встретил ваших родителей. Хотя это странно: их покои совершенно в другом крыле и на другом этаже.

– Ничего странного, они были у меня, – послышался голос Доната.

Сидеть в одной позе было очень неудобно, и я решила поменять положение, но, лишь чуть-чуть развернувшись, наткнулась взглядом на огромный ритуальный топор – тагар, или как его там.

Он держит это в шкафу?!

Посмотрев чуть вбок, обнаружила там кинжалы, еще левее пару арбалетов для охоты на дракона. Да и сидела я на мешке с чем-то железным, наощупь, кажется, пульсары.

– Что за важное дело привело вас в мои покои?

– Мне сообщили, что у вас здесь находится Габриэла Дакар.

Последовала звенящая тишина. От страха я немного дернулась, и тагар начал падать. В ужасе вцепившись в огромный топор, я упиралась, стараясь не шуметь и не дать упасть этой громадине.

– Ну, как видите, ее здесь нет. Да и что ей тут делать?

– Ну-у… Совсем недавно было разбирательство по поводу ваших отношений.

Противный топор никак не желал вставать на место и постоянно кренился в сторону!

– И было доказано, что пока я был студентом, то между нами не было никаких отношений. А сейчас любые отношения – это, простите, наше лично дело, на которое мы имеем полное право. Вы хотели что-то еще?

Снова тишина.

– Нет, – проскрежетал начальник стражи.

Даже мне, которой тагар отдавил коленки и оттягивал руку, показалось, что мужчина вне себя.

Готова поспорить, ни тон, ни ответ Ревана брату одного из советников не понравился, и спустя минуту и родители Доната, и незваный поборник нравственности покинули комнату. Повернулся ключ в замке…

И распахнулись двери шкафа. Реван узрел полуголую меня, пытающуюся удержать топор.

– Не знал, что тебе так нравится холодное оружие, но не могу не отметить: с ним ты ослепительна.

– Забери его, – пропыхтела я и, едва мои руки освободились, подхватив свои вещи, начала одеваться.

– Папа отвлечет начальника стражи, а мама тебя проведет, хотя я многое отдал бы, чтобы ты осталась.

Оправив перед зеркалом одежду, я подбежала к Донату и, крепко поцеловав его, вышла прочь. На губах играла улыбка.

* * *

Как и договаривались мы с канцлером, я пообещала принять участие в провоцировании заговорщиков на совершение фатальной для них ошибки. Я прекрасно сознавала, что Донат будет не в восторге, но и бросить его одного не могла.

А значит, по специальному приглашению я отправилась на прием, который утраивался каждый год в честь выпускников высших учебных заведений империи. Здесь были и лучшие студенты, и преподаватели университетов, и куча гостей.

Лавируя среди гостей, я искала глазами Доната и нашла его чуть в стороне от общей толпы, разговаривающим с какой-то женщиной. А если точнее, с одаренной, которой он когда-то делал предложение.

Зная дворцовый флирт и угадав его в жестах и мимике визави гоблина, – Реван стоял с непроницаемым лицом и слушал, – я направилась прервать столь занимательное общение. Тем более и повод у меня имелся веский.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, подходя. – Надеюсь, я не сильно помешала вашей беседе?

Донат не успел ничего ответить, его перебила собеседница.

– Вы Габриэла Дакар? – с милой улыбкой спросила она. – Та, с которой Донату приписывают роман?

Вот это фамильярность. Она называет его по имени?!

– Магистр, позвольте представить вам Хелу Брони, моего бывшего преподавателя. Видимо, привычка называть меня по имени все никак не исчезнет, несмотря на то что от посторонних слышать такое неприлично. – Госпожа Брони, это магистр Дакар, она курировала нашу группу при обучении.

Женщина покраснела от слов Ревана, было видно: ей неприятно, что ее осадили. Но всегда надо понимать, что такой риск есть, когда пытаешься для других выдать желаемое за действительное.