Ох, ничего себе, нашел, что вспомнить? Ту идиотку, что нарвалась на нас с Аней в кафе.

- Ты ее видел?! Она - вылитая сколопендра, такая же отвратительная на вид! - кричу, а когда он начинает смеяться, прихожу в ярость. Топнув от злости ногой, показываю ему язык.

- Боже, Бобер, ты настоящий ребенок. Нет, подумать только, она показала мне язык, - отвернувшись, обращаясь к проходящему мимо прохожему, кричит он, жестикулируя при этом руками, как мельница.

- Я чокнутая? И это говорит мне тот, кому посреди улицы в машине делала минет тупоголовая блондинка, - кричу на него, сжимая от злости кулаки. Назар замирает. Опустив голову, начинает смеяться. Громко, так, что плечи ходуном ходят от веселья.

- Бобер, ты думаешь, для хорошего минета нужны мозги? - глядя на меня исподлобья, мужчина кривит губы в улыбке.

- Да плевать мне, что нужно для минета! Плевать мне на всех! И на тебя тоже, слышишь?! Не трогай меня, не ходи за мной!

Назар молчит. Будто и не было на его лице признаков веселья несколько секунд назад. Резко приблизившись, он вдруг стискивает меня в крепких объятиях, настолько сильных, что я и пошевелиться не могу. Его губы в нескольких миллиметрах от моих, и это дико бесит. То, что лишь от одного его аромата я чувствую слабость в ногах.

- Я не отстану от тебя, Бобер. Ни-ког-да, - протягивает с наслаждением шепотом. - Какой бы колючкой ты ни была... как бы плохо ни целовалась... ты манишь меня, я нуждаюсь в тебе, как и ты во мне. Мы оба чокнутые, повернутые на голову... Мы больше не сможем врозь, - он договаривает последние слова, касаясь губами моих губ. Я замираю. Внутри меня - настоящий тайфун, или цунами. Кажется, будто в груди что-то острое и колючее поселилось, и при каждом его слове или прикосновении оно впивается в меня острыми иглами-шипами.

- Сдавайся, Бобее-е-ер, - произносит хриплым шепотом. - Вот увидишь, тебя ждет незабываемый секс... - его губы кривятся в самодовольной ухмылке, и она, будто ведро ледяной воды, окатывает, приводя в чувства. Резким движением отталкиваю его, вырываясь из цепких объятий.

- Пошел к черту, мускулистое животное, - процедив сквозь зубы, отворачиваюсь, желая как можно скорей оказаться подальше от него. От его будоражащего кровь взгляда, от его улыбки, заставляющей мое сердце стучать в висках, подальше от его рук, плавящих меня, будто пластилин. Я не могу рисковать, не могу доверять ему. Ведь предавший однажды, предаст снова...

***

Этот день не заладился с самого утра. Началось все с того, что я проспала, опоздав отвести Морковку в садик. Бабушка снова вернулась в прежний режим ворчания, так что оставлять на нее дочку я не рискнула. Пришлось тащить с собой Соню прямо на экзамен.

Пока я отвечала на билеты, с Соней играли одногруппницы. Я дико благодарна девчонкам, что не оставили меня и выручили, хотя всем до единого было совершенно не до игр в тот момент.

Одна Олеся со своей свитой то и дело бросала пренебрежительные взгляды на малышку, за что очень хотелось стукнуть идиотку по голове. Но я ведь должна подавать дочке хороший пример, поэтому сделала вид, что ничего не замечаю.

Кстати, Олеся никак не унималась в попытках добиться Рахманова. Не знаю, зачем, но она постоянно рассказывала Карине о том, как проводит время в его ночном клубе, как пытается подкатить к нему, и как пару раз проводила время в компании его друзей.

И, признаться честно, Олеся начинала меня дико раздражать. Да и вообще, в последнее время я стала вспыльчивой. Внутри меня творилось что-то непонятное. Революция, полный переворот в осознании чувств.

Я боролась с ними, сопротивлялась, как могла, но с каждым днем это было только сложнее. Ревновала ли я Назара? Однозначно. Но вся суть в том, что именно в таком ключе я никогда не думала о нем. Не потому, что запрещала себе, даже не могла представить, что он может мне нравиться как мужчина. Я настолько привыкла видеть в нём образ дьявола, образ отвратительного злодея, что не замечала его красоты, обаяния. А ведь этот мужчина наделен идеальной внешностью, и смотреть на него можно часами… смотреть с замершим сердцем. А его голос, остроумные шутки, которые порой злили меня до чертиков. Но сейчас я стала понимать его юмор, он был для меня, а не против.

Всю неделю, с того самого поцелуя, я живу, как на иголках. Он не перестает донимать меня. Заваливает цветами и сладостями, Морковку одаривает новыми игрушками. Каждый день приезжает в универ. Кажется, будто сейчас для него не существует никого на свете, кроме меня и Морковки.

Девчонки из группы уже стали донимать меня вопросами. Кто этот мужчина? Могу ли я достать его номер телефона и поделиться с ними? Просили узнать, где он обитает. По всей видимости, Олеся не делилась ни с кем добытой на Назара информацией.

Я старалась не думать о нём. Делала вид, будто мне всё равно на Рахманова и его знаки внимания. Но несмотря на борьбу, в душе мало-помалу пробивались маленькие ростки чувств к нему. Я буквально ощущала, как превращаюсь в маленькую влюбленную девочку. Как таю от его улыбок, как наслаждаюсь его нежными взглядами, как впитываю незаметно каждую секунду, проведенную рядом с ним. Моя броня рушилась. Я больше не чувствовала к нему ненависти и злости. Я начинала думала о нём, как о мужчине, о том, с кем я могла быть стать счастливой. Я ревную его. Он дико волнует меня, и сейчас я очень хотела бы снова почувствовать прикосновение его рук к себе. Я хочу еще раз увидеть счастливые глазки Сони при виде него. Чтобы он снова поднял ее на руки, прижав к себе. Я давно не видела дочку такой счастливой. Но каждый раз мне приходится бить себя по рукам. Я не должна допускать эти мысли, ведь все это только сказка, придуманная мной. Мои мечты. Уверена, Рахманов снова играет. Не знаю, что ему нужно, просто развлечься или все-таки выиграть тот спор, переспав со мной. Но остаться с разбитым сердцем я не хочу.

- Лейла, ты чего грустная-то? Мы сессию сдали! Свобода! – спрашивает радостная подруга, приобняв меня за шею.

- Это круто, - соглашаюсь. - Но я не знаю, что и делать. У меня через два часа смена в баре, а с бабушкой я вчера поссорились, - впихнув, наконец-таки, учебник в сумку, открываю входную дверь универа. Лицо обдувает прохладным ветром. Остановившись, поправляю малышке шарфик. Запахнувшись потуже в кожанку, беру ее за руку, спускаясь по ступенькам крыльца.

- Старуха снова с ума сходит? – спрашивает Карина.

- Да.

- Так, не переживай. Я сегодня дома одна, смогу посидеть с малой, - приблизившись к машине, снимает с сигналки и распахивает дверь. Усевшись в салон на заднее сидение, отогреваемся с Соней, пока подруга заводит мотор.

- Ой, я была бы тебе очень благодарна, - отвечаю ей, поворачиваясь к Соне.

- Детка, ты не против сегодня у тети Карины погостить?

- Мамочка, я могу и сама посидеть. Я уже взрослая, - дует щечки Соня.

- Недостаточно взрослая, чтобы оставаться одной…

Обиженно фыркнув, Соня, складывает руки на груди.