санитарка Ирочка. — У нас на отделении много свободных мест. Я шутников уважаю, положу тебя в лучшую палату, к лучшему врачу.

— Согласен, согласен, — скоморошничал Илья. — Если к лучшему врачу, то согласен.

— Ага, ага, — закивала гренадерша Ирочка с двухметровой высоты. — Он — лучший проктолог на нашем отделении, и у него есть волшебная клизма на восемь литров, вылечивающая тех, у кого детство в ж… играет!

— Я его, голубчика, сама вылечу! — заслышав голос вернувшегося мужа, Катя, точно взбешенная фурия, вылетела в коридор. — Ну-ка марш домой, гуляка!

— Кать, ты чего, белены объелась? — опешил Голубев.

— Нет, грибочков галлюциногенных, — напомнила ему Катя. — Пока ты там шампанским опивался со своей иностранной кралей, я… — Катя вспомнила про пиццу с салями. — Чуть с голоду не померла! Спасибо, люди добрые не дали угаснуть во цвете лет.

— А я что… Я ж вернулся до двенадцати, как наказывал Анатолий. Я и не пьяный вовсе! Это я перед Татьяной спектакль разыграл, чтобы она не заподозрила во мне сильного противника, — оправдывался перед женой Голубев.

— Домой! — повторила команду Катя. — И без разговорчиков!

Карповна и Ирочка наслаждались очередной серией Санта-Барбары и улыбками поощряли Катю на дальнейшие подвиги.

— Дай хоть с Толяном попрощаться, — вырывался Голубев.

— Домой, я сказала! Ты уже тут всем надоел хуже горькой редьки. Завтра увидитесь, — ругалась Катя.

— Прощай, Толян! — молвил Илья слезным голосом. — Если птице отрезать крылья, если ноги отрезать тоже, эта птица умрет от скуки, потому что летать не сможет… — декламировал он, шествуя по длинному больничному коридору под Катиным присмотром, будто каторжник под конвоем.

— Тебе не крылья и не ноги, тебе другое место нужно ампутировать и желательно без наркоза, — уже на лестнице высказала свое мнение Катя.

— За что? — Голубев шутливо сложил ладони на причинном месте, словно футболист, ожидающий одиннадцатиметровый удар. — Сама же потом страдать будешь…

— А-а-а, — укоризненно покачала головой Катя. — Блудливой куме одно на уме. А я, всего на всего, имела в виду твой чересчур болтливый язык.

— Ой, е-мое, — опомнился Голубев. — Я же самое главное Толяну не сказал! Угадай, кого я встретил в ресторане за Татьяниным столиком?

— Виктора Каррераса! — наобум выпалила Катя, вспоминая про Ангелинин план, одним из пунктов которого значилось знакомство Татьяны с шоколадным зайцем.

— Как ты догадалась?! — Илья аж остолбенел от прозорливости жены.

— Догадалась и все! — отмахнулась Катя.

— Ну как? Как? — Голубева распирало от любопытства.

— Да у тебя же все на лице написано, — растолковывала она мужу. — Ты плохо владеешь своими эмоциями. Ты как дитя, увидел конфетку, и глазенки заблестели. Нельзя тебе, милый, садиться за карточный стол. Блефовать ты не умеешь. Если уж я разгадала твою военную хитрость, то что говорить о профессиональных игроках. Они тебя в два счета раскусят и с потрохами сожрут!

— Да… — задумался Илья над Катиными словами. — Видно, прошли мои времена… Нынче джентльменство не в моде. Теперь, кто подлее, тот и в шоколаде.

— А ты с такими не водись, — как маленького поучала его Катя. — Ты с честными водись. Лучше иметь одного, но верного друга, чем десяток, но фальшивых.

— Котенок, а ты, оказывается, такая умная, — восхитился Илья. — А все глупенькой прикидывалась…

— Ничего я не прикидывалась, — ворчала польщенная Катя. — Просто рядом с таким экстремалом как ты, любая повзрослела бы и быстро набралась ума-разума.

— Прости, малыш, — Голубев чмокнул ее в щечку. — Но можно я на пять минуточек сбегаю обратно, чтобы рассказать Анатолию о встрече с Каррерасом?

— Я те сбегаю! А ну марш домой! — рявкнула Катя, как разъяренная львица.

— Ангелина, дорогая! — Голубев кинулся за защитой к невесте лучшего друга, с которой они столкнулись на пороге вестибюля. — Передай Анатолию, что я разыскал Каррераса.

— Тоже мне новость! — небрежно отозвалась Ангелина. — Я уже все знаю и со всеми подробностями.

— Откуда?! — растерялся Илья. — Ах, да! Конечно! Танька рассказала… Ах, женщины, женщины, во всем-то вы нас мужчин обскакали…

— Домой! — шлепнула его по загривку Катя. — Ишь, неугомонный!

Семейка Голубевых покинула больницу. Ангелина еще долго, пока поднималась по лестнице, сквозь подмороженные стекла видела Илью и Катю. Чинно, под ручку, шли они к проспекту, чтобы поймать машину.

— Поговорила? — Анатолий сразу же набросился на невесту с расспросами.

— Поговорила, — ответила она.

— И что? — Анатолия не удовлетворила ее предельная лаконичность.

— Все нормально, — равнодушно произнесла Ангелина.

— А Танька? Какое она на тебя произвела впечатление? Как ты думаешь, ей можно доверять? — засыпал ее вопросами Анатолий.

— Танька? — у Ангелины слипались глаза. — Танька как Танька… А вот шуба ее на меня, действительно, произвела впечатление… Но все завтра! Я с ног валюсь, а ты ко мне как банный лист прицепился…

Ангелина дотащилась до своей палаты, упала в койку и мгновенно уснула. Ей было уже не до Таньки и не до Голубева, ее организм требовал отдыха, а Ангелина всегда стремилась следовать зову природы. Подобно Скарлетт из «Унесенных ветром», она всегда стремилась правильно расставлять приоритеты, а проблемы семейства Голубевых относились к тем, о которых можно было «подумать завтра». Много раз, сталкиваясь с неразрешимыми трудностями, Ангелина билась, стараясь преодолеть их как можно быстрее. Но не каждая задача решается в одно действие, и не каждую высоту удается взять одним прыжком.

Как-то раз поздней осенью Ангелина выехала на загородный объект. У ее старенькой «девятки», на которой она каталась до «ауди», не работали дворники. Ангелина остановилась на обочине, чтобы протереть ветровое стекло и залюбовалась ельником, подступившим к самой дороге. Вдруг с макушки елки сорвалось крупное краснобокое яблоко. Ангелина даже испугалась: она никогда не видела, чтобы на елке росли яблоки. Когда Ангелина нагнулась за свалившимся на ее голову подарком, елка зацокала, будто живая. Внимательно осмотрев подозрительное дерево, Ангелина выяснила, что на ветке сидит разгневанная белочка: видимо, она волокла добычу в дупло, но недооценила свои скромные силы. Кожура яблока была истыкана крохотными дырочками — следами от зверушкиных коготков и зубов. Тогда Ангелина загадала: если белка сумеет втащить яблоко на елку, то ее собственная проблема с затянувшейся сделкой разрешится благополучно. Белка старалась вовсю, карабкалась и прыгала, рискуя сорваться, балансировала распушенным хвостом, но вновь упустила тяжелую добычу. Та грохнулась вниз и разбилась на куски. Белка спустилась на землю, села напротив Ангелины на задние лапки, сердито зацокала на нее, будто осуждая женщину за то, что та возложила на хрупкого зверька непосильную миссию. А потом легкими прыжками с зажатыми в зубках частями яблока за несколько восхождений справилась с трудной задачей. С тех пор Ангелина стала более терпеливой. Она навсегда усвоила белочкин урок: то, с чем нельзя справиться сразу, можно одолеть по частям.