Наверное, те, у кого есть дети, замечают сей феномен, когда начинают читать своим отпрыскам образчики литературного наследия своего народа. У меня детей нет, и в последний раз русские сказки я читала… по-моему, тогда я еще даже в школу не ходила.

Первое, на что я совершенно не обращала внимания в детстве, но что очень резало глаза сейчас, — сказочные герои мужского пола отличались изрядной степенью бестолковости. Или страдали избытком гуманизма. Так, обнаружив в подвале прикованного цепями Кащея Бессмертного, все Иван-царевичи — вместо того чтобы заглянуть в досье Кащея и понять, по какой статье он мотает срок, — по первой же просьбе потенциально опасного преступника мчались за водой, выпив которую Кащей обретал былую силу.

В других сказках Иван-царевичи пытались заполучить в жену какую-нибудь знаменитую красотку. Как правило, либо сама красотка, либо ее папаша имели скверный характер и всем потенциальным женихам (зятьям) давали сложные задания, после невыполнения которых претендентов ждали палач и дыба. Но если со всеми предыдущими женихами такой номер проходил, то на Иван-царевиче невеста с папашей обламывали зубы. И вовсе не потому, что наш Иван был умен, храбр и удачлив. В большинстве сказок главный герой, получив очередное задание из серии «миссия невыполнима», тут же начинал «кручиниться» и даже малодушно помышлял слинять от греха подальше. Так бы и пришлось Ивану холостяковать до конца дней или искать менее затратный экземпляр, если бы не прихватывал он из дома шустрого помощника. Этот помощник все задания лихо выполнял, но, как это часто бывает не только в сказках, награда доставалась не тому, кто сделал, а тому, кто отчитался.

Сказочные женщины — это отдельный разговор. Среди них было много моих тезок, Василис. Поначалу практически все сказочные Василисы имели, как принято говорить, хорошую репутацию, что выражалось в определенных приставках к их именам: Василиса Премудрая, Василиса Прекрасная, Богатырка Василиса…

Но при ближайшем рассмотрении репутация оказывалась незаслуженной. Василисы плохо подбирали персонал, а на ночь, похоже, принимали сильнодействующее снотворное. Иначе как объяснить, что герой совершенно незамеченным пробирался через все кордоны (охрана при этом обычно спала богатырским сном), проникал в спальню очередной Василисы и, воспользовавшись ее беспомощным состоянием, вступал с ней в интимную связь, не используя никаких предохранительных средств. При этом Василисы даже не просыпались. В сказках такого типа визит главного героя оборачивался внеплановой беременностью… Так что, с точки зрения современной женщины, ни большого ума, ни менеджерских талантов в сказочных героинях не наблюдалось.

Зато Баба-Яга, которую мы очень, очень боялись в детстве, представала в сказках не как злой гений, а как неплохой профессионал, четко выполняющий свои должностные обязанности. Собаки в сказках были сплошь верные друзья, а вот коты… От котов были одни неприятности, а хуже всех был Кот Баюн… Я задержалась на странице с иллюстрацией: огромные желтые глаза, черная встопорщенная шерсть. Размерами этот кот был с амурского тигра, не меньше. Бр-р-р!

Неожиданно мне очень захотелось спать. Я взглянула на часы — ого, уже половина третьего. Я запомнила номер страницы, положила книгу на тумбочку и выключила лампу.

Весь следующий день я провела в прогулках по территории и посещениях ресторана. Несколько раз в обеденный зал заглядывала Евдокия. Увидев меня, начинала кривить рожу; мне было плевать, поэтому я в ответ мило улыбалась и махала ей рукой. Она делала вид, что не замечает моих приветствий, и быстро уходила, а у меня всякий раз падала вилка или опрокидывался стакан. Вот такая закономерность. Я даже тихонько посмеялась по этому поводу.

Так прошли два дня. Я дочитала книгу и даже отнесла ее обратно в библиотеку, где еще раз сравнила иллюстрацию со схемой эвакуации при пожаре. Сходство было поразительное.

Девица с ресепшн тихо меня ненавидела. Я в ответ на это не меньше трех раз в день интересовалась, не привезли ли, часом, мои покрышки. И каждый раз, услышав в ответ «Нет, не привезли», громко возмущалась дисциплиной и уровнем сервиса, обязательно добавляя, что «лучше бы я деньги заплатила, чем за бесплатно вот так мучиться». Девица скрипела зубами и мысленно, надо полагать, желала мне проколоть покрышки где-нибудь в лесу, причем ночью. И чтобы рядом никого не было… ну разве что кроме стаи голодных волков. В субботу во второй половине дня мне в номер позвонил Булат.

— Ваши колеса привезли, — официально произнес он, из чего я сделала вывод, что разговор прослушивается.

— Очень хорошо, — раздраженно ответила я. — Надеюсь, их уже поставили?

— Скоро, — пообещал Булат. — Вы подходите к стоянке вместе с вещами.

— Иду, — ответила я и повесила трубку.

Когда я доплелась до стоянки (в правой руке сумка, в левой — контейнер с Султаном, за поясом «пернач»), Булат прикручивал последнее колесо.

— Вот, — он вытер руки тряпочкой, — теперь можно ехать.

— Спасибо.

Я дернула ручку, машина была заперта. Ах да, ключи с документами у охранников. Я поставила контейнер с Султаном на крышу «тойоты» и пошла к будке дежурного.

— Мне, пожалуйста, документы вон от той машины…

Охранник удивленно посмотрел на меня:

— Мы не имеем права вас выпускать. Нужно письменное распоряжение Евдокии Петровны.

— Что за бред! — заорала я, выплескивая в крике свой непонятно откуда появившийся страх. — Немедленно отдайте мне мои ключи и документы на мою машину!

— А машина не ваша, — лениво процедил охранник. — Вы по доверенности, к тому же от руки написанной. Откуда я знаю, может, вы ее угнали. Нет уж, идите к Евдокии Петровне, если она разрешит вас выпустить, выпущу…

— А если не разрешит?

— Не выпущу. — И он широко улыбнулся, как будто сказал что-то очень смешное.

Я вышла, громко хлопнув дверью. Булат ждал меня около машины.

— Что-то не так? — спросил он.

Я порылась в кошельке, вытащила деньги и протянула их ему.

— Что это? — удивился он. — Зачем?

— Затем, что если сейчас охранник за нами наблюдает, то ему будет понятно, почему ты здесь задержался — хотел получить деньги за работу.

Булат кивнул и взял протянутую купюру.

— Они тебя не выпускают, — констатировал он, убирая купюру в карман рубашки.

— Говорят, что нужно разрешение Евдокии Петровны.

— Сколько сейчас времени? — перебил меня Булат.

Я бросила взгляд на запястье:

— Без десяти девять, а что?

— Заход солнца сегодня… — Булат прикрыл глаза и задумался, — …в двадцать один час семь минут. У нас осталось семнадцать минут. Быстро, пошли…

Он взял у меня сумку, я схватила контейнер с Султаном, и мы направились к административному корпусу.

— Мы к Евдокии за разрешением? — решила уточнить я.