Когда-нибудь кончается не только все хорошее, но и все унылое: через несколько дней показались места, ставшие уже для меня чуть ли не родными. Несмотря на то что ничего неожиданного в этом не было, сердце стало биться о ребра сильнее и чаще, я с трудом сдерживался от того, чтобы не пустить Афину в галоп.

А усадьба выглядела достаточно тускло, это вам не лето: облетела зелень с деревьев и живой изгороди, белые с голубым стены вымокли до полной серости как белого, так и голубого. Во дворе ни души, хотя дождя сегодня не было, однако ворота открыты – ну хоть это хорошо.

Спрыгнув со своей лошадки, я торопливо передал поводья Тихону и чуть ли не бегом направился ко входу. Наше прибытие уже было замечено, и из дверей навстречу вышел лакей.

– Что угодно господину офицеру?

– Здравствуй, не узнаешь? – Я снял шляпу.

– Ва-ва-ваше благородие! Господин Демидов! Вот радость-то! Проходите, милости просим. Вот барин-то обрадуется!

Похоже, что мое появление лакея как минимум не расстроило. Значит, ничего особо неприятного здесь не произошло – уже неплохо.

– Сергей Васильевич дома? А барышня?

– Все дома, все. Правда, молодой господин месяца два как на службу уехал. Сенька! – Это он уже пареньку, высунувшемуся из-за одной из дверей. – Быстро прими у барина шинель! А я пока его высокоблагородие покличу, сей момент!

И затопал по левому коридору. А в правом хлопнула дверь, и послышался голос, от которого перехватило дыхание:

– Добро пожаловать, господин офицер, чему обязаны… Вааадииим!

Вот интересно: как это она умудрилась в своем платье до пола за секунды пролететь с десяток метров по паркету и повиснуть у меня на шее?

Я еле успел подхватить Настю и прижать к себе. А ведь мне требовалось только слегка повернуться и сделать «загребущие» движения руками.

Господи! Какое же у нее хрупкое на ощупь тело – даже обнять как следует страшно, так и ждешь, что косточки захрустят.

Вот удивительно: моя Ленка очень изящна, но, обнимая, чувствовал упругость и силу ее тела. Настенька с виду достаточно… коренаста? Ни в коем случае – просто производит впечатление именно… «Скво», что ли? Грация, гармония и уверенность в каждом движении…

И при этом нисколько не складывается впечатление, что «коня на скаку…» и «в горящую избу…».

Нет. Все равно не передать словами, женщины описанию не поддаются.

– Здравствуй, Настя, – меня просто захлестнуло нежностью, – я очень, очень соскучился.

– И я. Ты, судя по всему, ненадолго?

– Конечно, нет. Мне и вообще было не положено заезжать.

– Попробовал бы не заехать, – слегка стукнула меня кулачком в грудь любимая. – Сразу мог бы себе другую невесту искать…

– Ну, здравствуй, Вадим, – весело и громко прозвучал за спиной голос подполковника.

Вот епрст! Он что, на кошачьих лапах ходит? Или у меня все органы чувств, кроме осязания, отключились?

Заставив себя разомкнуть объятия, я повернулся к Сокову:

– Рад вас приветствовать, Сергей Васильевич!

– Добро пожаловать! Не узнать тебя право – эким соколом выглядишь.

Просто напрашивается следующая фраза из уст моего будущего тестя: «А ну, поворотись-ка, сынку…» – и далее по тексту бессмертного творения Николая Васильевича.

– Военная форма красит любого мужчину, – по выражению лица подполковника было видно, что мой ответ пришелся по душе.

– Не любого. Но тебе явно к лицу. В пионерах, значит?

– Так точно, Сергей Васильевич, следую из столицы в Ригу для прохождения службы в инженерно-минерном батальоне Первого Пионерного полка.

– Молодец! Ох ты! – Старый вояка заметил наконец темно-красный крестик на моем мундире. – За что орден?

– За химию, Сергей Васильевич, я же вам сообщал, что вместе с Филиппом Степановичем мы открыли два новых элемента…

– А я почему про это ничего не знаю? – капризно надула губки Настя.

– Так и Сергею Васильевичу я не писал того, что писал тебе.

Временно крыть нечем. Но контраргумент моя невеста найдет. И наверняка достаточно быстро. Женщины вообще соображают стремительно. В плохом для нас, мужчин, смысле: они умеют почти мгновенно понять основную тему любого бытового разговора, и тут же включиться в него. Я в свое время обратил на это внимание и просто был поражен: сидят две женщины и болтают без умолку. О ЧЕМ? Подслушать не пытался, но эмоций на лице до черта, губы шевелятся без остановки. Подходит третья и мгновенно «вливается» в разговор. МГНОВЕННО!

Мало того, вторая уходит по каким-то своим делам, появляется четвертая – и тоже сразу в теме…

Откуда у них столько информации, чтобы вести эти бесконечные разговоры???

Нам, мужикам, этого никогда не понять.

Но подполковник, хоть и на время, перехватил инициативу:

– Такой орден… И ты поручик?

– За мной сохранен чин адъюнкта. Поручик я только в войсках. Насколько я помню, Светлейший князь Потемкин тоже являлся поручиком, будучи при этом камергером. А Владимир вручен лично государем – не отказываться же было…

– Чтооо?! Ты видел императора и не написал об этом?! – Ну я же говорю, что женщины долго просто присутствовать при разговоре не умеют. Однако сейчас можно было бы понять эмоции, даже если бы на Настином месте был весьма выдержанный мужчина – скрыть такое… Но я же ведь просто хвастаться не хотел, а она прямо испепеляет своими черными глазищами…

– А ну остынь, дочка, – благодушно усмехнулся Соков, – я тоже об этом не знал, но узнать приятно. Вадим, непременно нам об этом расскажешь, хорошо?

– Хорошо и непременно, – попытался скаламбурить я, но через секунду сам понял, что попытка оказалась неудачной. Вернее, бесполезной.

– Ты мне что писал, а? – Настины глаза просто превратились в две бормашины, которые собрались погрузить меня в ад скрежета зубовного без наркоза. – Почему я узнаю о твоих открытиях последней в Европе?

– Настасья! – в голосе старого вояки совершенно явно прорезался металл, и Настенька это мгновенно почувствовала. – Вадим нам сегодня все расскажет. В подробностях. Правильно я говорю?

– Конечно. Отдышаться только после дороги можно?

Анастасия не посмела перечить отцу, но зыркнула на меня так, что пришлось внутренне поежиться в предвкушении общения тет-а-тет…

– Завтрак готов, – появился мажордом, или как он тут называется.

Вот перекусить действительно пора. Понятно, что для меня слово «завтрак» за час до полудня, если проснулись в районе шести утра, звучит издевательски, но русская усадьба живет по своему режиму.