– Извините, – неуверенно вмешался Сережа Воробьев. – А зачем нам все это? Какая разница, чьей любовницей была Инга и на чьи деньги она купила квартиру и автомобиль? Разве нам это поможет?

Валдаев и Здоровякин задумчиво посмотрели на младшего коллегу, но ничего не ответили. Их взгляды были отрешенными, мысли бродили далеко – в прошлом, где живой и веселый Лев Баксанов обнимал красотку с льняными волосами по имени Инга.

Сережа понял – он сморозил глупость.

– Мы, Сергей, хотя бы уяснили, какие отношения связывали Аркадия Игоревича и Ингу. Скажи, кто-нибудь из кенгурушников сумел тебе внятно ответить, что между ними было?

– Нет, – признался Сергей.

– Вот! А теперь мы это знаем!

– Я понял, – сказал Валдаев. – Нужно искать людей, фирму, пострадавших в результате финансовых махинаций Льва. Думаю, именно они и причастны к исчезновению Лунского и Инги.

– Почему?

– Ну как же! Лунской был лучшим другом Баксанова, Инга – любовницей. А скажите мне, что для мужчины дороже всего?

– …! – выкрикнул Ваня Евдокимов и тут же получил подзатыльник от майора. – Ой, простите, – спохватился он и прикрыл рот ладонью, – я забыл про дам. Марьанатольна, Брунгильда, извините…

– Дороже всего – друг и любовница, – разъяснил Валдаев. – Их любил Лев Баксанов. И кто-то продолжает мстить Льву, невзирая на его смерть.

– Теория стройна, как стан топ-модели, – недовольно заметила Мария. – Но это лишь догадки. Ладно, мы с Брунгильдой поедем. У вас тут мужские разговоры. Кстати, а вы не подумали о том, что, кроме драгоценной, восхитительной любовницы, у вашего Льва Баксанова была еще и, извините за грубое слово, жена? Не поговорить ли вам с ней?

И дамы удалились. Лицо у Маши было обиженное. К ране, нанесенной «Консулом», добавился неприятный осадок от высказываний Валдаева. Его разглагольствования о роли любовницы в жизни мужчины навеяли воспоминания о Настасье. Думать о женщине, укравшей Здоровякина, было ужасно неприятно. У Марии окончательно испортилось настроение.

Валдаев совместил приятное с общественно полезным. Во-первых, он вновь увиделся с Кристиной Лунской, удачно выведенной им из круга подозреваемых (он почему-то симпатизировал даме). Во-вторых, вернул Кристине снимок и узнал у нее e-mail Валерии Баксановой.

– А у вас нет ее фотографии?

– Валерии?

– Да.

– Попробую найти.

И вскоре Валдаев убедился, что Лев Баксанов окружал себя исключительно красавицами. Внешне Валерия ни в чем не уступала Инге (только была брюнеткой). Интересно, а характером она соперничала с вредной блондинкой или отличалась более кротким нравом?..

Связь с испанской затворницей решили держать через виртуальные средства, так как звонить Валерии по телефону вышло бы накладно. Ваню отправили за хот-догами и пивом.

– А вдруг Инга и не была любовницей Баксанова? – предположил Здоровякин. – А вдруг она просто украла медальон? Или нашла. Баксанов потерял, а она нашла. Как ты думаешь, Сань?

– А я, по твоему мнению, тут же состряпал из этого ничтожного фактика целую лав-стори?

– Состряпал, – согласился Здоровякин. – Ты романтик.

Вдова Баксанова, очевидно, тихо изнывала от скуки на берегу Средиземного моря, потому что на электронное письмо с приложенной фотографией медальона ответила сразу же:

«Потрясена вашим сообщением об исчезновении Аркадия Лунского. Он очень многое сделал для меня и сына после смерти Льва. Два года он заботился о нас, как о родных.

Отвечаю на ваш вопрос насчет украшения. Лев носил медальон всю жизнь. Он достался ему от матери. Это парное украшение – две половинки, составляющие вместе целое солнце. Второй медальон принадлежит сестре Льва. Лев мне рассказывал, что мать подарила им медальоны со словами: «Вы – две половинки одного целого, вы – часть меня, мои солнышки. Берегите друг друга, будьте опорой друг другу в жизни». Еще вопросы? Дайте номер телефона, я вам перезвоню».

– Что за женщина! – восхитился Валдаев. – Все бы фигуранты были такими четкими.

– Интересно, как она из себя? А, Сашуль?

– Весьма, – мурлыкнул Валдаев. – Весьма.

Через некоторое время Валерия Баксанова им позвонила. Ее голос очаровал Сашу не меньше, чем красота, трезвомыслие и готовность сотрудничать. Голос был молодым и волнующим.

– Кулон был для Левы оберегом, – сказала по телефону Валерия. – В 2001 году он его потерял. И с ним случилось несчастье. Вы знаете.

– Да, мы знаем, – отозвался вмиг погрустневший Валдаев.

Его теория рушилась. Инга не была любовницей Льва Баксанова, медальон попал к ней случайно. И с версией о том, что Инга и Лунской стали жертвами человека, обманутого когда-то Львом Баксановым, надо было расстаться…

– А на что ты надеялся? – пожал плечами Здоровякин. – Что она сразу признается: муж подарил медальон любовнице? Представь, ей-то как обидно? Всю жизнь таскал, не снимая, даже дорогой супруге ни разу не дал надеть. Она, наверное, умоляла: ну, дай поносить, ну, дай! А он не давал. И тут подвернулась блондинка с лифчиком третьего номера, и все, пропал мужик. Расстался с медальоном, не задумываясь.

Ваня вернулся нагруженный и довольный. Пиво было ледяным, хот-доги – горячими.

– Мне с горчицей, – заволновался Здоровякин. – Ваня, постой, отдай! С горчицей – мой!

– Да они все с горчицей, Илья Кузьмич! – успокоил шефа лейтенант. – И с кетчупом, и с горчицей.

– И даже с сосиской, – душераздирающе вздохнул Валдаев. – Я не буду. Я на диете.

– Нам бовше доштанетша, – прошамкал жестокий Здоровякин. – Ну и голодай, пошалушта.

Валдаев повернулся спиной к пиву и хот-догам.

– Ладно. Подойдем к вопросу с другой стороны. Не назрела ли необходимость поднять дело Льва Баксанова? Выясним, кому он перешел дорогу в 2001 году.

– Естественно! Я и сам тебе собирался предложить. Звони в ОБЭП Егору Митрофанову.

– Заодно скажем ему пару ласковых. Из-за этого, блин, рыбака мы и застряли на Саманкуле, когда там вдруг начали исчезать люди!

На вторые сутки пребывания в изоляторе временного содержания Соня успокоилась. Соседка-челночница, зарезавшая подругу за три шубы, проинформировала ее, что по новому УПК дольше двух суток держать в камере Софью не будут.

Ее допросил следователь, старый и несимпатичный, вымогавший признания, как цыганка рубль. Лейтенант Воробьев был гораздо приятнее, Сонечке пришлось это признать. Пусть она и ненавидела Сергея Воробьева, но открытое лицо и ясный взор парня лишали ее ненависть накала.

Соня отвергла все претензии следователя и была чрезвычайно горда своей стойкостью. Она воображала себя Зоей Космодемьянской, Матой Хари и Жанной д’Арк в одном лице. Правда, никто не бил ее табуреткой по голове и не выкручивал руки, чего Соня страшно боялась. Но ведь ее страдания в изоляторе были сравнимы с мучениями узника концлагеря. Она два дня не держала в руках зубную щетку! Она расчесывала волосы растопыренной пятерней! У нее не было – страшно представить! – ни тоника, ни матирующей эмульсии, ни ночного крема, ни гелевых подушечек для век, ни скраба, ни успокаивающей минеральной маски! За двое суток, проведенных в камере, ее внешности был нанесен непоправимый урон! А что говорить о самолюбии…