Когда я слегка пришла в себя, то обнаружила, что лежу в уютных объятиях, под головой — привычное и ужасно удобное плечо, а волосы на макушке шевелит размеренное дыхание Алекса. Тело превратилось в пластилин…

— Мм, — промычала я, пошевелившись, сил сказать что-то вразумительное не осталось.

— Спи, — ласково шепнул Алекс, прижав меня чуть крепче, и пригладил почти высохшие волосы.

— А-а-а… — снова попыталась я озвучить мысль, но глаза закрывались, и стремительно наваливалась сонливость — на дворе стояла глубокая ночь.

А учитывая, что оная была донельзя насыщена событиями, сопротивляться объятиям Морфея я не смогла и нырнула в крепкий сон без всяких тревожных видений. Алилуйя, мой дар решил на время оставить меня в покое, что не могло не радовать.

Все-таки спящая Ярина вызывала у Алекса странное, щемяще-сладкое чувство, и стоило больших трудов оторваться от созерцания умиротворенного лица и приоткрытых губ ведьмы. Да, хорошими привычками он обзаводится, однако. Ружинский тихо усмехнулся, поправил одеяло на плечах Яры и встал — за окном только-только занимался рассвет, демон чувствовал себя вполне отдохнувшим и выспавшимся, так что можно было заняться делами. Подавив желание прижаться к этим таким манящим, мягким губам, Алекс бесшумно оделся и подошел к двери. Будить Яру не хотелось, а она может проснуться от поцелуя. Пусть лучше набирается сил, еще успеют нацеловаться. Едва Алекс приоткрыл дверь, как в комнату тенью скользнула Рысь, бросив на него недовольный взгляд, и потрусила к кровати. Ружинский хмыкнул и вышел в коридор.

— Извини, пушистая, но сегодня ты точно была бы здесь лишней, — пробормотал он, направляясь к лестнице.

Интересно, сильно ли Яра удивится, увидев здесь свою кошку? Та, между прочим, сама пошла за Алексом, когда он заехал домой после того, как отвез ведьму к бабуле. Одна оставаться дома кошка не захотела. Вот и пришлось везти ее сюда, к Стивену, хорошо, он ничего не имел против животных. Сам хозяин уже ждал в холле — он тоже вставал рано, чтобы без помех порезвиться на полях собственных владений без лишних свидетелей.

— Утречка. — Данни протянул демону руку. — Как она?

— Отдыхает. — Алекс кивнул и пожал кисть приятеля. — Пойдем, пообщаемся с псинкой. — В темных глазах Ружинского блеснули оранжевые всполохи, губы сжались в жесткую линию.

Мужчины вышли на улицу, обошли дом, и Стивен открыл дверь винного погреба — самая подходящая темница для черного пса. Там, в каменных стенах, уж точно ничего загореться не сможет.

Они спустились по ступенькам, прошли полутемным коридором и вышли в просторное помещение, в дальнем углу которого, свободном от бочек с вином, сидел на огненной привязи посланец Дикой Охоты. Его глаза потускнели, шкура посерела, словно подернулась пеплом, дышал он тяжело, лежа на полу и устроив большую голову на передних лапах. При виде Алекса пес приподнялся, нервно облизнулся потрескавшимся языком и замер, явно нервничая. Стивен остался у двери, присев на ступеньки и приготовившись наблюдать. Демон же приблизился к темному фейри и опустился на корточки, соединив перед собой кончики пальцев.

— Будешь упорствовать, в ледник засуну, — негромко предупредил он, глядя в глаза псу. — Он тут есть, и оч-чень холодный, — выразительно добавил демон.

Посланец Дикой Охоты тоненько заскулил и попытался отползти, но Алекс крепко ухватил его голову и сжал ладонями, впившись пристальным, немигающим взглядом в угольки глаз пса. Несколько минут в подвале царила напряженная тишина, потом пленный фейри взвыл, да так громко, что Стивен вздрогнул и с опаской покосился на него, и пес снова попытался вырваться из стальной хватки демона. Тот тихо, внушительно зарычал, его зрачки сжались до точки и вытянулись вертикально.

— Вот твар-р-р-рь. — Алекс оттолкнул от себя пса и поднялся, отряхнув руки. Животное упало на пол, вытянув лапы, и его глаза стремительно тускнели. Демон же повернулся к данни и кратко пояснил: — Это некромант. Даррен Картер.

…Буквально через несколько минут из поместья с ревом выскочил мотоцикл и скрылся на дороге. Сжимая руль, Алекс с предвкушением оскалился, и хорошо, что шлем скрыл эту усмешку: теперь у Ружинского имелось полное право набить зарвавшемуся темному морду. В том числе и за то, что посмел приставать к его женщине и делать ей нескромные намеки. Алекс надеялся, что управится до пробуждения Яры. Очень уж нравилось ему ловить ее первый, еще сонный и расфокусированный взгляд, когда она только-только просыпается. А отказывать себе в удовольствии Алекс не привык.

Меня посетило чувство дежавю: голова опять лежала на подушке, ноги придавил кто-то тяжелый и жаркий, и… ноздри щекотал запах кофе и парфюма Алекса. Я потянулась, не торопясь открывать глаза, тело наполняла приятная истома, а губы норовили расползтись в довольной улыбке.

— Сашка, куда ты все время утром уходишь? — сонно и недовольно буркнула я, глянув на него сквозь ресницы. — Почему я все время просыпаюсь одна в постели?..

Демон усмехнулся, придвинулся ближе, не сводя с меня взгляда, и протянул чашку с кофе.

— А тебя это не устраивает? — Он поднял темную бровь. — Кто-то не так давно пытался меня убедить в том, что привык спать в гордом одиночестве, — поддел Алекс с убийственным ехидством.

Я слегка смешалась и села, отведя взгляд.

— А кому-то, помнится, наплевать на мои заявления подобного рода, нет? — проворчала и отобрала чашку с кофе.

Алекс тихо рассмеялся, забрался совсем на кровать и притянул меня к себе, наглым образом забравшись руками под одеяло и блуждая губами по моей шее. Я заметила Рысь, валявшуюся на постели с блаженной мордой и зажмуренными глазами, и снова удивилась.

— Она-то что тут делает? — Отхлебнула божественного напитка, поудобнее устроилась, прислонившись к Алексу, и даже не возразила, когда его ладони мягко обхватили мою грудь, а пальцы начали тихонько поглаживать вершинки.

— Не захотела одна дома оставаться, — охотно пояснил демон, продолжая волновать меня невесомыми поцелуями. — Сама решила поехать.

Я прикрыла глаза, прерывисто вздохнула и снова отпила кофе.

— Так что за дела у тебя нарисовались с утра? — не дала я ему съехать с темы и меня заодно отвлекать.

Хотя такие вот маленькие нежности, совсем не нацеленные на бурный секс, несказанно грели душу. Оказывается, мне нравилось чувствовать себя… просто женщиной. Без всяких «умной, независимой и самостоятельной». Я ведь действительно старалась держать моих прежних любовников на расстоянии, не допуская сближения. Не потому, что боялась, а потому, что… на самом-то деле мне было все равно. Нас связывала только постель, никаких чувств — с моей стороны так уж точно. И до сих пор мне было так удобно жить, никакой смутной тоски или прочего негатива я не испытывала. Сейчас… Да черт, все, сдаюсь, нравилось мне все происходящее до ужаса, до сладкого замирания сердца в груди, и все эти эмоции были внове для меня, и я ими наслаждалась вовсю. Эта ночь и пережитое в той роще действительно что-то изменили во мне, в наших с Сашкой отношениях. Пока я не задумывалась, что же именно, опасаясь лезть в дебри, да и без этого хватало размышлений, в общем.