– Понял, – несколько успокоившись, но все же подавленно ответил Артузов.

– Но это не снимает с вас ответственности за провал со Стауницем, – напомнил ему Менжинский. – Нам надо научиться на этом примере принимать не только победы, но и поражения, в этом залог стойкости. Сие во–первых. Во–вто

рых, уже длительное время наша игра шла без сучка и задоринки. Это должно было нас насторожить. Опперпут попал в их руки. Он, конечно, многое приукрасит, преувеличит свою роль, будет всячески изобличать нас. Войдя во вкус, остановиться трудно. Наша задача – зародить у Кутепова, Бунакова, Маркова и прочих искру недоверия к Опперпуту.

Артузов начал перебирать в памяти «наследство», которое оставил Опперпут после своего бегства, вспомнил о найденной записке жене: «Ты услышишь скоро обо мне как о международном авантюристе».

Этот человек с обликом шекспировского Калибана{62} (так его отныне про себя называл Артузов), нравственный урод и отщепенец, был еще и поразительно тщеславен. Теперь его, видите ли, прельстила сомнительная слава международного проходимца от шпионажа. Кажется, эта фраза из записки наталкивает на одну идею, вернее, напоминает кое о чем.

Собранный и внутренне напряженный, готовый немедленно приступить к самым энергичным действиям, вышел Артузов из кабинета председателя и старшего товарища. Теперь главное – не медлить…

* * *

Меж тем, еще находясь в тюрьме (впрочем, вскоре он был освобожден), Опперпут рассказал представителям финской и английской разведок, что «Трест» – мистификация ОГПУ.

* * *

В первую очередь «Трест» сообщил полякам, что один из деятелей организации – Опперпут – является провокатором. Одновременно западные буржуазные газеты сообщили, что Опперпут вводил РОВС в заблуждение: не совершал, а только имитировал террористические и диверсионные акты и, боясь разоблачения и провала, бежал за границу. Возможно, что он будет выдавать себя за сотрудника (теперь, после побега, – бывшего) ОГПУ.

Это возымело должное действие и поколебало доверие эмигрантских кругов к откровениям Опперпута. Вскоре в ОГПУ получили очередной номер белоэмигрантской газеты «Руль». Она вопрошала: «С какими новыми заданиями приехал Опперпут?» Подобный же материал напечатала и другая газета – «Свобода». Значит, предпринятые Артузовым меры оказались эффективными.

Опперпут оказался в безвыходном положении, к тому же его разоблачение «Треста» как мифа ОГПУ компрометировало и Захарченко–Шульц.

Обеим газетам Опперпут ответил через рижскую «Сегодня». Пытаясь оправдаться, он клялся, что всеми средствами готов доказать свою лояльность свободному западному миру, требовал проверить его в деле. Более того…

В мае, сразу по возвращении из Советского Союза, За–харченко–Шульц с аналогичной целью – оправдаться перед РОВС – вместе с Радкевичем сколотила группу боевиков, численностью до тридцати человек, которую назвала Союзом национальных террористов. Инициатором создания союза был генерал Кутепов, который давно поделился этой идеей с Марией Владиславовной, но дальше слов некоторое время дело не шло. Мария Владиславовна не замедлила ухватиться за эту спасительную идею, увидев в ней единственную возможность реабилитировать и себя, и своего любовника. К тому же ее обуревала жажда мести. Она была человеком действия и не собиралась ничего откладывать в долгий ящик. Боевики ее группы стали готовить сразу несколько террористических актов в Москве и других городах Советского Союза. В одном из них она намеревалась лично принять участие. Причем вместе с Опперпутом. Последнему ничего не оставалось, как согласиться. Назвался груздем – полезай в кузов…

Более того… Желая выслужиться перед Кутеповым, РОВС, его «внутренней линией», Опперпут составил своего рода боевую экспозицию Союза национальных террористов, которую отослал генералу. Этот поразительный по своему откровенному цинизму документ красноречивее самых убедительных изобличений показывает идейный и моральный облик как своего автора – Опперпута, так и его новых соратников. Приведем из него лишь несколько самых интересных предложений, ни самим Кутеповым, ни другими деятелями РОВС не отвергнутых.

«После первых ударов по живым целям центр тяжести должен быть перенесен на промышленность, транспорт, склады, порты и элеваторы, чтобы сорвать экспорт хлеба и тем подорвать базу советской валюты. Я полагаю, что для уничтожения южных портов на каждый из них нужно не более 5—10 человек, причем это необходимо сделать одновременно, ибо после первых же выступлений охрана их будет значительно усилена… После первых же выступлений необходимо широко опубликовать и разослать всем хлебным биржам и крупным хлебно–фуражным фирмам сообщение Союза Национальных Террористов, в котором они известят, что все члены СНТ, находящиеся в России, не только будут сдавать советским ссыпным пунктам и элеваторам свой хлеб отравленным, но будут отравлять и хлеб, сдаваемый другими. Я не сомневаюсь, что даже частичное отравление 3—4 пароходов, груженных советским хлебом, независимо от того, где это будет сделано, удержит все солидные фирмы от покупки советского хлеба. Конечно, о каждом случае отравления немедленно, весьма широко, должна быть извещена пресса, чтобы не имели место случаи действительного отравления иностранцев. То же самое можно будет сделать с другими советскими экспортными съестными продуктами, например с сибирским маслом. При введении своих людей в грузчики, портовые и таможенные служащие это будет сделать нетрудно. Этим был бы нанесен Советам удар, почти равносильный блокаде… Помимо этого, уничтожение элеваторов не только сильно удорожит хлеб, но и ухудшит его качество. Я совершенно не сомневаюсь, что на это нетрудно будет получить в достаточном количестве технические средства, вплоть до хорошо вооруженных моторных лодок. Если бы таковые были получены, то можно было бы развить и некоторое пиратство для потопления советских пароходов… Ведь сейчас имеются моторные лодки, более быстроходные, чем миноносцы. При наличии моторного судна можно было бы устроить потопление долженствующего скоро возвращаться из Америки советского учебного парусника „Товарищ“. При медленном его ходе настигнуть его в открытом океане и потопить так, чтобы и следов не осталось, не так уж было бы трудно. А на нем ведь исключительно комсомольцы и коммунисты. Эффект получился бы потрясающий. Потопление советских нефтеналивных судов могло бы повлечь к нарушению контрактов на поставку нефтепродуктов и колоссальные неустойки. Здесь мы найдем широкую поддержку от нефтяных компаний. Когда американские контрабандисты имеют свои подводные лодки и аэропланы, разве нам откажут в получении хороших моторных лодок, если мы докажем свое?

Надо немедленно начать отправку в Россию различными способами агитационной литературы с призывом к террору и к самоорганизации террористических ячеек, выступающих от имени СНТ…

Необходимо, чтобы отправляемые террористы при выступлениях всегда бросали записки, что покушение или акт сделан такой–то группой СНТ, постоянно меняя нумерацию, чтобы создать иллюзию мощи СНТ и сбить с толку ГПУ…

Для уничтожения личного состава компартии придется главным образом применить культуру микробов эпидемических болезней (холера, оспа, тиф, чума, сибирская язва, сап и т.д.)… Если удастся наладить отправку в Россию культур микробов, то один террорист сумеет вывести в расход сотни коммунистов… Организовать отправку культур микробов очень легко через дипломатов–контрабандистов. Очень многие дипломаты лимитрофных государств занимаются провозом в Москву контрабанды и возят ее сразу до 10 пудов (3—4 чемодана). За провоз берут от 150 до 300 долларов за чемодан… При некоторой осторожности через них можно будет отправлять и газы, и взрывчатые вещества. Только всем этим предметам нужно придать товарный вид, то есть чтобы дипломаты и посредники не знали, что они в действительности везут… Культуры бацилл отправлять лучше всего в упаковке от духов, одеколона, эссенции, ликеров и т. д. Газы – под видом каких–либо лаков в жестяной или стальной упаковке, взрывчатые вещества – красок, ванили, которая пересылается в жестяных коробках…