— Что? — он обнял меня, притянул к себе, коснулся губами шеи около уха — щекотно, приятно, но не к месту же совершенно!

— Я сама, понимаешь? Сама, своими руками, стреляла в карту! Это я ее сожгла. Нет мне прощения! На ком теперь сорвать зло? Не на себе же.

— Можешь на мне, — предложил Январь, и в глазах у него заплясало дурашливое пламя.

— Ты же не Татьяна. Обидно! — я свернула экран, признав свое поражение полностью.

И карту мне не прочитать, и с Январем под локтем не поработать нормально. Что за жизнь! Сплошное невезение.

— Может быть, уедем отсюда? — спросил Январь вечером. — Ко мне, в лес… Знаешь, я купил этот дом… он давно уже мой. Каждый год возвращаюсь…

Значит, твои друзья шутили про затворничество из-за случайно встреченной девушки, у которой забыл спросить визит для контакта. Я что-то такое подозревала с самого начала, но хотелось же верить…

— Я бы хотела остаться здесь пока, — ответила я, отрываясь от отчета, который собиралась отослать профессору Сатуву.

В отчете я подробно изложила услышанное от хозяйки алмазного замка, и про Врата в том числе. Добавила несколько своих предположений. Приписала, что очень уж не хочется отказываться от идеи контакта между древними нивикийцами и древними таммеотами. Что-то мне здесь чуется правильное и важное. Конечно, чувства к списку артефактов не добавишь, но полностью от них отказываться нельзя. Может быть, где-нибудь на Таммееше в таких вот приВратных замках, а их наверняка полно по всей планете, если копнуть как следует, есть еще галереи, а в тех галереях — возможно, может быть, вероятно! — найдутся в числе прочих и нивикийские лица…

— Ты не здесь, — заметил Январь. — Ты — в своей работе. Разве тебе не все равно, где диктовать послания коллегам.

— Меня что-то беспокоит, — я встала, прошлась по спальне, потом прошлась еще аз и еще. — Что-то я сегодня услышала очень важное. И никак не выцарапаю на поверхность.

— Эля, ты меня не слышишь, — Январь пощелкал пальцами, и с них сорвались шипящие искры.

Сорвались, упали на пол, растаяли, не оставив следа. Не оставив следа… а что говорила старая Карниой про горизонт событий у Врат? Проклятье, я доктор археологии, а не физики пятимерных пространств!

— Я говорю: давай уедем…

— Нет, — сказала я. — Нет, что-то здесь не то… не то… Январь, ты говорил, меня не было шесть дней…

— Да, шесть дней, — нетерпеливо ответил он, — но ты меня не слышишь, Эля!

— Два часа, — я снова прошлась туда-сюда. — Два часа и шесть дней, наверное, это и можно назвать горизонтом событий Врат…

— Ты не физик.

— Не-а, — я плюхнулась рядом, потерлась щекой о его теплое плечо.

Уедем, он говорит. Обратно. В домик у ручья, под шелестящие на ветру кроны саангмаков. Вот только в прошлое счастье уже не уедешь. Оно ушло. Надо или новое создавать заново, или я не знаю что, а только повернуть время вспять уже не получится, и привычные глазу стены здесь только помеха.

Он же вспомнит, снова.

Я же не смогу забыть, опять.

— Я завтра хотела взять парус, развеяться. Ты умеешь ходить под парусом?

— А дальше, Эля? — спросил Январь, обнимая меня за плечи.

— Дальше?

— Да. Ты уже сейчас меня не слышишь. А что будет потом?

— Мы станем старые и страшные и будем не разговаривать друг с другом годами, — предположила я.

— Приятная перспектива, — хмыкнул он, притягивая меня к себе. — Может быть, ты поедешь со мной на Новый Китеж?

— Я должна вернуться на Нивикию, — сказала я. — Меня ждут. Вообще сейчас начинается большая работа: столько данных мы получили новых! Все старые теории рухнули, надо создавать новые.

— Можеть быть, надо создать семью? — предположил Январь. — М?

— Ты так зовешь меня замуж? — спросила я через время.

— Официальная часть еще впереди, — сказал Январь. — С правильным предложением, правильной помолвкой и обязательным полетом на воздушном шаре.

— Почему на воздушном шаре? — удивилась я.

— Ты не хочешь воздушного шара? — скорбно спросил он.

— Наверное.

— Наверное хочешь или наверное не хочешь?

— А ты?

— Я первый спросил!

Я молчала. Как-то все преждевременно. Я думала, мы еще побудем вместе, сколько-то дней у нас осталось до окончания туристической визы, а уже потом начнем решать эту головную боль. Где и как встретиться снова. Где и как встречаться вообще. У него — служба, у меня — Нивикия… довольно большой разброс в пространстве.

«Любую проблему можно решить», — частенько приговаривала наша физкульт-инструктор, чабис Маисвирис. — «Любую… особенно если взять лопату побольше». На вопрос, почему именно лопату и почему побольше, разве решить проблему означает именно ее закопать, последовал ответ: «Разумеется, маленькие мои, проблемы закапывают! И большой лопатой действовать здесь сподручнее, чем маленькой…» У чабис в жизни действительно все проще: берешь лопату и закапываешь… Но что любую проблему можно решить, причем вовсе не обязательно только лопатой, — правда.

Взрослые люди, как-нибудь разберемся…

Но Январь уже говорил о Новом Китеже. О доме, которым владела его семья — на побережье Серого Моря. Какие волны вырастают там в зимний сезон: размером с дом. И как они рушатся со скал обратно и уходят, оставляя за собой каменистое дно, чтобы вернуться снова. На Белых Скалах цветут по весне сады из првиезенных со Старой Терры «горячих» яблонь, и берегов с высоты птичьего полета бывает не видно из-за густого облака розовато-белых цветов.

Новый Китеж — молодой мир. Его начали заселять всего-то лет двести тому назад, причем это уже была вторичная волна колонизации, в отличие от первой волны, когда корабли с переселенцами стартовали непосредственно со Старой Терры.

Был у наших древних предков такой проект, «Галактический ковчег». В рамках этого проекта в космос ушло двадцать девять больших кораблей. Судьба почти половины из них до сих пор неизвестна. Но, к примеру, локальное пространство Новой России ведет свое существование как раз от одного из таких транспортников. И вторичной колонизацию той или иной планеты называют тогда, когда межзвездный транспорт с переселенцами посылает дочерняя цивилизация, сама когда-то развившаяся из точно такой же колонии.

— Ты меня снова не слышишь, Эля, — Январь дунул мне в макушку, его горячее дыхание прошлось по волосам, ссыпалось искрами мне на руки.

Дракон. Огнедышащий дракон, похитивший принцессу. Мне стало грустно, и почему-то я не смогла понять природу своей тоски.

— А давай так, — я перевернулась в его руках, чтобы посмотреть ему в глаза, — ты переведешься служить к нам на Нивикию? Мы с профессором Сатувом закончим миссию, а потом, скорее всего, организуем экспедицию по поиску потомков нивикийцев. Появились кое-какие зацепки… есть предположения, где их искать. Экспедиции пригодятся эксперт-лингвист, то есть я, и добрые кулаки, то есть ты.