«Вы думаете только мозгом, мисс Лейн. А это не самый проницательный ваш орган».

«А чем нужно?» – безмолвно огрызнулась я.

«Нутром. Люди все усложняют. А тело знает. Хотя многие и недооценивают его. Спрашивайте. Слушайте. Чувствуйте».

Я сердито выдохнула и отбросила волосы со лба.

– Расскажи мне о своем детстве, – снова повторила я.

– Как я могу знать, что ты не «Синсар Дабх», играющая со мной в игры? – сказала она.

– Вот именно, – натянуто ответила я. – Может, скрытая во мне, она просто проецирует тебя.

И я потерялась в водовороте иллюзий.

Понимание сверкнуло в ее глазах, когда она осмыслила мои слова.

– О господи, ни одна из нас не может знать наверняка. Младшая, вот дерьмо!

– Ты никогда не говорила…

– Знаю, мусорки, петунии, маргаритки, лягушка. Мы придумали свои собственные ругательства.

Оно фыркнуло, и мы одновременно выпалили:

– Потому что красивые девушки не ругаются.

Оно рассмеялось.

Я прикусила язык. Мне не нравилось, как я заговорила с самозванкой. Слишком похожи были интонации. Практически идентичны. Я отказалась смеяться. Отказалась от еще одного момента близости с созданием, которого просто не могло существовать.

– Но как Книга оказалась внутри тебя? Я не понимаю, – сказало оно. – И почему она не захватила власть над тобой? Я слышала, что она искажает всех, кого касается.

– Здесь я задаю во…

– И почему все так? Если ты действительно Мак и Книга каким-то образом попала внутрь тебя, если ты не испорчена ею, а я на самом деле твоя старшая сестра, – она подчеркнула свое старшинство совсем как Алина, – и я не мертва, то неужели не заслуживаю немного понимания?

Оно нахмурилось.

– Мак, Дэррок действительно погиб? Я нигде не могу его найти. – Ее лицо на миг задрожало, словно сейчас хлынут слезы, но затем снова застыло. – Я серьезно. Расскажи мне о Дэрроке и о том, что произошло с Дублином, а я поведаю о моем детстве.

Я вздохнула. Если это действительно каким-то волшебным образом моя сестра, то она столь же упряма, как и я. А если нет, все равно нужно идти на уступки, иначе ничего не добьешься.

Поэтому я просветила ее насчет бессмысленной смерти Дэррока, когда Книга раздавила его голову, как виноградину, и вкратце описала события прошедшего года. Затем скрестила руки и оперлась спиной о стену.

– Теперь твоя очередь, – тихо обратилась я к плачущей женщине.

[48]

Джейда лезвием рассекла ночь – острая, холодная, смертоносная. Это она понимала. Убивая, она чувствовала себя живой.

Она решила поверить, что родилась такой, а не подверглась мутациям, как утверждали дневники Ровены, полные бесконечного самолюбования. И это ее дар родному городу – очищение улиц от тех, кто охотился на невинных.

Не имеет значения, кто ее жертвы – люди или Феи.

Если они уничтожают, их тоже следует ликвидировать. Она знала монстров среди людей – зачастую они одни из худших.

Очищать планету от убийц – легко и просто, это призвание. Оно дистиллировало ее, выжигало до яростного белого света внутри. Мало кто наслаждался бы таким. Это грязно. Это жестоко. И в этом есть что-то личное. Неважно, насколько беспристрастно она наносила смертельный удар, но в некий момент, будь перед ней Фея или человек, их взгляды встречались. А у психопатов и монстров тоже есть планы, цели, вложения в существование, и они не хотели умирать, ненавидели смерть, исторгали ругательства и проклятия, иногда умоляли полными страха глазами.

Когда-то она думала, что они с Мак – идеальная пара. Мак могла убивать так же холодно и умело, пусть и не столь быстро.

Каждый бешеный пес, которого Джейда уничтожала, означал спасение жизни хороших людей – нормальных, в отличие от нее, которым не безразлично, которые могли сделать мир лучше ради своих детей, стариков, ради слабых, которых следовало защищать. Она знала, кем является и кем не является, ее не волновали повседневные нужды. Ее забота – ситуация в целом.

Она ценила свои таланты: скорость, ловкость, острое зрение, слух и обоняние, как у животного, мозг, который мог анализировать мельчайшие детали, структурировать информацию и выделять приоритетную мысль, чтобы ничто не могло препятствовать ее миссии.

Джейда прорезала свой путь по улицам Дублина под полной луной, окантованной алым нимбом. Кровь в небе, кровь на улицах, огонь в ее клинке и сердце. Она колола и рубила, потрошила и резала, наслаждаясь чистотой результата.

Со времени ее последнего выхода Невидимые сменили тактику, навевали гламор, сбивались в группы.

Они считали, что это обеспечит им защиту. Они ошибались.

Она могла уничтожить группу с той же легкостью, что и одиночного противника, к тому же какая экономия времени! Приземистые медленные Фейри, которых Мак окрестила Носорогами, были слишком простой добычей, она предпочитала одетых в красное и черное стражей из высших каст: не телепортантов, но почти таких же быстрых, как она сама, отлично обученных драться.

Попадались и одиночки, телепортанты. Наиболее интересная категория. Их нужно ловить в железные сети или заманивать в окованные железом ямы.

Именно они пытались искушать ее обещаниями всевозможных благ, которые могла подарить их неизмеримая сила.

Ничто не влияло на ее решимость. Ее не тронула ни одна мольба, ни одно предложение.

Она знала, кем является. Знала, чего хочет. И татуировка, которую Риодан чертовски неторопливо слоями вводил в ее кожу, была критически важна для достижения ее целей.

Она неожиданно для самой себя вылетела из потока, просто выпала и ударилась о парковую скамейку, посадив синяк на голени. Резко выхватив меч, она сделала круг вокруг своей оси, сканируя окружающую обстановку. Она была одна. Убивать некого.

Риодан. Сволочь.

Она глубоко вдохнула чистый, влажный, пропитанный океанской солью воздух. Дыхание – это все. Когда больше ничего нельзя сделать, остается дышать, формируя и наполняя дыхание силой и смыслом. Она вскинула голову и выпрямила спину.

Риодан выбил ее из потока в аббатстве.

И вот сейчас, на улице, одна раздраженная мысль о нем испортила сосредоточенность, нарушила точное манипулирование тонким измерением.

Она собрала с лица растрепавшиеся пряди, зачесала их назад и пригладила с помощью крови и слизи на ладонях – хоть и неаккуратно, зато надежно. Затем сунула руку в сапог, достала один из оставшихся бобов, найденных в Зазеркалье, раздавила его и проглотила. Не очень удобно таскать за собой коробки с протеиновыми батончиками, когда это пространство можно использовать для оружия и припасов. Интересно, может ли Танцор изобрести более мощный и портативный источник энергии во время своих бесконечных экспериментов в заброшенных лабораториях Тринити Колледжа.