Стиль деловитости в работе отмечает и М.И. Петров, в годы войны офицер связи с партизанскими соединениями, повествуя о встрече Сталина с командирами партизанских отрядов и руководством Центрального штаба партизанского движения в августе 1942 года и при обсуждении рейда по тылам врага партизанскими соединениями Ковпака и Сабурова.

«Насколько строг был Верховный Главнокомандующий к нам, представителям Ставки, – вспоминал А. М. Василевский, – видно и из следующего: «Маршалу Василевскому. Сейчас уже 3 час. 30 мин. 17 августа, а Вы еще не изволили прислать в Ставку донесения об итогах операции за 16 августа и о Вашей оценке обстановки. Я давно уже обязал Вас, как уполномоченного Ставки, обязательно присылать в Ставку к исходу каждого дня операции специальные донесения…» Так начиналось полученное мною 17 августа 1943 года, оставшееся в моей памяти по сей день послание И.В. Сталина, вызванное тем, что я, находясь в первый день фронтовой операции в войсках армии В.В. Глаголева как представитель Ставки по Юго-Западному и Южному фронтам, задержался с присылкой очередного донесения Сталину на несколько часов.

Направляя на фронты, Верховный Главнокомандующий обычно говорил: «Решение принято, операция спланирована, директивы фронтам даны, и теперь перед Ставкой встает основная задача – помочь командованию и войскам фронтов правильно понять поставленные перед ними задачи, хорошо подготовиться и успешно выполнить их. И это обязаны будете сделать вы, как ответственные представители Ставки».

Об этом же читаем мы и в приведенной ниже выдержке из директивы Ставки по итогам той же Керченской операции в Крыму, направленной фронтам и армиям в мае 1942 года и сыгравшей большую роль при организации и проведении Сталинградской, да и последующих стратегических операций. «Товарищи Козлов и Мехлис считали, что главная их задача состояла в отдаче приказа и что изданием приказа заканчиваются их обязанности по руководству войсками. Они не поняли того, что издание приказа является только началом работы и что главная задача командования состоит в обеспечении выполнения приказа, в доведении приказа до войск, в организации помощи войскам по выполнению приказа командования. Как показал разбор хода операции, командование фронта отдавало свои приказы без учета обстановки на фронте, не зная истинного положения войск. Командование фронта не обеспечило даже доставки своих приказов в армии, как это имело место с приказом для 51-й армии о прикрытии ею отвода всех сил фронта за Турецкий вал – приказа, который не был доставлен командарму. В критические дни операции командование Крымским фронтом и т. Мехлис, вместо личного воздействия на ход операции, проводили время на многочасовых бесплодных заседаниях Военного совета…» И далее: «…задача заключается в том, чтобы наш командный состав решительно покончил с порочными методами бюрократично-бумажного руководства и управления войсками, не ограничивался отдачей приказов, а бывал почаще в войсках, в армиях, дивизиях и помогал своим подчиненным в деле выполнения приказов командования…»

Эти ценнейшие требования, которые Ставка предъявляла к командованию и штабам всех Вооруженных Сил, она распространяла на всех работников Ставки и Наркомата обороны.

Высокая работоспособность, четкость в работе, умение организовать труд, нацелить людей на решение главных задач – одна из черт характера И.В. Сталина.

Действительно, как отмечают современники и как свидетельствуют документы, в течение дня у него проходило пять-семь заседаний ГКО, Ставки, Совнаркома, совещаний с руководителями наркоматов, фронтов и армий, членами ЦК, работниками Центрального штаба партизанского движения, дипломатами, конструкторами, политическими деятелями. Нередко лишь заканчивалось одно заседание, как начиналось другое. Кроме того, он просматривал массу шифровок, других документов военного, дипломатического, политического, хозяйственного характера. Немало времени уходило на переговоры, которые велись с различными категориями руководителей. Характерно, что почти всегда решения по обсуждаемым вопросам принимались немедленно. Большое внимание уделял Верховный Главнокомандующий организации контроля за исполнением, нередко перепроверяя наиболее важные данные.

Н.Г. Кузнецов, повествуя о ходе работы Крымской конференции, отмечает, что «за несколько часов до очередного заседания конференции Сталин собирал членов делегации, давал почти каждому определенное задание: изучить такой-то вопрос, то-то выяснить, с тем-то связаться. Чувствовалось, что он тщательно и всесторонне готовится к каждой встрече с главами союзных держав. Сталин обладал превосходной памятью и все же не полагался на нее. Еще и еще раз все проверял, просматривал документы, записи, выслушивал мнения членов делегации. Он и других учил не полагаться на память».

«И.В. Сталин почти не оставлял себе свободного времени, – писал С.М. Штеменко. – Он жил, чтобы работать, и не изменял привычке заниматься делами обычно до 3–4 часов утра, а то и позднее, а с 10 часов опять принимался за дело. Такого порядка он заставлял придерживаться и всех других людей, имевших к нему отношение, в том числе Генштаб…»

Опорой в работе И. В. Сталина как Верховного Главнокомандующего был Генеральный штаб. С.М. Штеменко вспоминал: «Сталин установил порядок круглосуточной работы Генштаба и лично регламентировал время его руководящего состава. Например, заместителю начальника Генштаба, на пост которого в декабре 1942 года прибыл А. И. Антонов, полагалось находиться при исполнении своих служебных обязанностей по 17–18 часов в сутки. А мне, занимавшему с мая 1943 года должность начальника Оперативного управления, отдыхать разрешалось с 14 до 18–19 часов. Точно так же были расписаны часы работы и отдыха для всех других руководящих работников. Доклады Верховному Главнокомандующему делались, как правило, три раза в сутки. Первый – в 10–11 часов дня, обычно по телефону. Вечером, в 16–17 часов, докладывал заместитель начальника Генштаба. Ночью мы ехали в Ставку с итоговым докладом за сутки».

Распорядок дня Сталин жестко регламентировал, требуя этого и от подчиненных. «21 октября 1941 года меня вызвали в Ставку, – вспоминал генерал Филипп Иванович Гашков, в годы войны руководитель военной миссии в Англии и США, командующий 10-й, 4-й ударной, 1-й гвардейской армиями, войсками Брянского и Воронежского фронтов, с апреля 1943 года – заместитель наркома обороны по кадрам. – Назначили время – 11.50. Сразу же был принят Верховным Главнокомандующим. С ним находился Б.М. Шапошников, начальник Генерального штаба. После приветствия последовала пауза. С минуту Сталин молчал, расхаживая по кабинету. Потом подошел вплотную и медленно, очень серьезно и негромко сказал:

– Мы знаем, что вы стремитесь на фронт. Это верно?

– Да, это так, товарищ Сталин.

– У нас есть намерение назначить вас командующим армией. Как вы на это смотрите?

– Только хорошо… Спасибо за доверие.

– В таком разе вопрос ясен. Считайте его решенным. С дальнейшими вопросами обратитесь к товарищу Шапошникову…»

Со стороны Верховного Главнокомандующего предъявлялась высокая требовательность к содержанию получаемой им информации с точки зрения ее достоверности, а также к убедительности высказываемых предложений. «Без точных и обоснованных расчетов идти к И.В. Сталину было нельзя», – отмечал Д.Ф. Устинов. Аналогичную мысль высказывал и Константин Федорович Телегин, в годы войны член Военного совета Московского военного округа, Московской зоны обороны, ряда фронтов. Выслушивая предложения, Сталин соглашался с теми из них, которые, по его мнению, были разумны. Характерно в этом отношении, что по докладу Н.Н. Воронова были перенесены сроки начала наступательной операции войск Донского фронта в январе 1943 года, войск Калининского фронта в августе. Заслуживает внимания вызов в Ставку генерала М.Е. Катукова в связи с назначением его на должность командующего 1-й танковой армией.