— Да.

— Ну, так выходи за него замуж, Мэри, выходи. Пора бы тебе замуж. — Китти подалась вперед, сильнее сжав пустую трубку в уголке рта, и каждое движение было лишь отражением ее собственного страха — а вдруг ей просто не хватит сил и желания повлиять на свою взволнованную юную подругу, над которой и в самом деле нависла опасность. — Выходи за него, Мэри.

— Я не люблю его, — проговорила Мэри и не стала добавлять, что этим самым утром написала Харрисону письмо, в котором просила больше никогда не возвращаться.

Конечно, это был мимолетный порыв, но она нисколько не жалела о нем. Хотя Мэри не хотелось видеть Хоупа до тех пор, пока она не разберется в собственных мыслях, которые пришли в полное смятение после появления мисс д'Арси, девушка была абсолютно уверена, что не питает никакой любви к Харрисону. Она никогда бы не стала заставлять его тратить на нее свое свободное время и думать о ней, как никогда бы не пришло ей в голову держать его в качестве запасного варианта. Как только она точно поймет, что не выйдет за него, ей сразу же следует сказать ему об этом.

Уже отослав письмо, Мэри вспомнила о мистере Фентоне, живущем неподалеку от Харрисона, и сразу же написала послание ему. Его здравый смысл мог бы сослужить ей сейчас немалую службу. Однако она так его и не отослала, просто спрятала письмо, и посыльный отправился в Кесвик без него. Когда совсем рассвело, Мэри осознала, что так и не отошлет его. Эта часть ее жизни совершенно не касалась ее старого учителя. В свое время мистер Фентон использовал ее для собственного развлечения. И рассчитывал на ее скромную благодарность! Она разорвет письмо к нему…

Хоуп очень обрадовался случайной встрече с преподобным Николсоном. В этот великолепный день, на пустой, залитой солнцем дороге, он был весьма не прочь завести дружескую беседу. Он сошел с лошади, поприветствовал священника с благосклонностью старого друга, и вместе они неторопливым шагом направились к церкви в Лортоне.

— Мистер Скелтон все еще в этих краях?

Николсои с радостной готовностью поведал, что мистер Скелтон по-прежнему живет на старом месте, и не один, а с дочерью, и вдруг сообразил, какая заманчивая перспектива открывается перед ним. Конечно же сначала он проводит полковника до церкви, а затем составит ему компанию и направит свои стопы прямиком в маленькую гостиницу, где в полдень непременно окажется семейство Скелтонов.

Против обыкновения Хоуп не хотел входить в церковь, интуиция ему подсказывала, что лучше отложить это удовольствие до поры до времени. Николсон в некотором замешательстве бродил среди могил, высказав вслух замечание по поводу долгой жизни, которую кое-кому довелось прожить, однако, как с улыбкой заметил про себя Хоуп, число тех, на чью долю выпал чересчур короткий век, ничуть не уступало количеству долгожителей.

— Складывается впечатление, — сказал он, — что в Лортоне уж коли ты достиг трехлетнего возраста, то наверняка доживешь и до восьмидесяти трех. Однако трехлетний ребенок еще не способен стать вашим прихожаном.

В ответ на его реплику преподобный Николсон принялся живо рассуждать о нищете и невежестве, царящих в этом крае, о нехватке лекарств и хорошей еды в конце зимы, о суевериях и вредных привычках… При обычных обстоятельствах Хоуп с большим энтузиазмом поддержал бы разговор. Это была одна из тех тем, на которую он мог говорить весьма красноречиво. Но на сей раз он предпочел перейти к вопросу, который зрел в его сознании все время, пока они с преподобным Николсоном шли до церкви.

— Сколько потребуется времени, чтобы получить специальное разрешение на брак? — поинтересовался он. — Насколько быстро вы сможете его получить?

Эти вопросы стали неожиданностью даже для самого Хоупа, но, задав их, он почувствовал себя уверенней и спокойней. Николсон был обескуражен не менее своего собеседника: он так и замер на месте, и всю оставшуюся жизнь он описывал и пересказывал этот момент с трепетным благоговением. Хоуп ободряюще улыбнулся тощему, нервному священнику, в своей черной одежде напоминающему кладбищенский указатель. Холмы отчетливо просматривались на фоне неба; мужчины, женщины и животные неторопливо пересекали луга, как тут было заведено еще с незапамятных времен, и Хоуп вдруг почувствовал неимоверную усталость от этой жесткой почвы под ногами.

Николсон с трудом подавил в себе возрастающее любопытство, сумев удержаться в рамках вежливости.

— Две недели, — ответил он наконец. — Дело обстоит так, что здесь или в любом другом месте процедура все равно займет две недели или чуть больше. Но если бы вы отправились в Уайтхейвен, если бы там у вас был кто-то, к кому можно обратиться…. — Он замолчал, чтобы дать время Хоупу осознать все величие этого английского порта.

Николсон поистине гордился торговой мощью Уайтхейве-на: множество кораблей, торговцы, шум и гам, деньги, толпы людей вызывали у него неизменное восхищение, чего никогда не удостаивался Озерный край. По мнению Николсона, в Уайтхейвене заключалось будущее всего мира. Мисс Скелтон не выносила этого места.

— Уайт-хейвен, — по частям повторил Хоуп.

Когда он произносил их, волна умиротворенности разлилась по его телу — какие слова!

— … то, может быть, обошлось бы неделей, — рискнул предположить Николсон.

Хоуп кивнул и торопливо отвернулся, чтобы не выдать нахлынувших на него чувств.

Он пальцами перебрал монеты у себя в карманах. Три гинеи и немного мелочи. Он остался должен Джорджу Буду приличную сумму, к тому же еще предстояло платить по счетам в гостинице «Рыбка». Он бы с удовольствием отложил эти выплаты: его долг в Грасмире тоже был внушительным… если вернуться туда в самом ближайшем будущем, то еще пятьдесят фунтов у мистера Крампа выпросить можно. Но Крамп — это такая карта, разыгрывать которую следует весьма осторожно; в самое скорое время торговец должен получить бумаги, уличающие кое-кого. Мур? Это было бы неплохой игрой. Мур смог бы отказать. И эта мысль развеселила его еще больше. Когда он повернулся к священнику, на его открытой ладони лежало три гинеи.

— Возьмите это для бедных прихожан, — предложил он Николсону, — или поступите с этими деньгами, как сочтете нужным.

Благодарность Николсона только еще больше улучшила расположение духа Хоупа. К тому времени, когда они со священником вернулись в маленькую гостиницу, полковника переполняло нетерпение.

Что касается страхов мисс Скелтон, то они выражались в игривом и в то же время непрекращающемся перечислении всех благ и выгод, которые сулил брак с приходским священником. Николсон, несмотря на все преграды, продолжал свои ухаживания, и Хоуп искренне полагал, что тот получает удовольствие уже от одной только эфемерной надежды добиться ее руки, даже если холодное и отчужденное отношение к нему молодой женщины станет причинять ему и вовсе нестерпимую боль. Когда Хоуп со Скелтоном наконец-то вышли на улицу покурить, мисс Скелтон пришла в негодование от того, что ее оставили наедине с серьезным и печальным Николсоном, который все время чего-то ожидал от нее. В течение последующих нескольких дней мисс Скелтон во всех подробностях в своем дневнике описывала эту встречу с Хоупом, который то ли пытался заставить ее ревновать, то ли испытывал ее. А преподобный Николсон все эти дни сплетал короткие минуты их общения в бесконечную нить сладостных и в то же время несбыточных надежд.