Во вторник утром Ханна сидела на кровати и, медленно поглаживая мордочку Крохи, смотрелась в карманное зеркальце, которое держала в другой руке. Наконец-то она нашла подходящую крем-пудру, полностью скрывавшую ее синяки и швы, и ей не терпелось поделиться этой хорошей новостью. Конечно, первая мысль была – позвонить Моне. Она увидела в зеркало, как у нее задрожала нижняя губа. В голове до сих пор не укладывалось, что Моны больше нет.

Ханна подумала, что, наверное, можно позвонить бывшим подругам, с которыми она часто встречалась в последние дни. Вчера, например, они прогуляли школу и торчали у Спенсер – нежились в джакузи, читая в журнале US Weekly статьи о Джастине Тимберлейке, который все-таки явился на вечеринку Ханны, – правда, сразу после того, как она уехала. Как выяснилось, он со своей свитой два часа простоял в пробке. Когда девочки перешли к чтению статей о красоте и стиле, Ханне вспомнилось, как Лукас, навещая ее в больнице, читал ей журнал Vogue для подростков. Она загрустила, задаваясь вопросом, знает ли он, что произошло с ней за последние дни. Может статься, что он вообще больше не захочет с ней общаться.

Ханна положила зеркальце. И мгновенно, как всплывает в памяти какой-то случайный факт, имя адвоката Линдси Лохан или последней пассии Зака Эфрона, она вспомнила еще одну подробность того злосчастного вечера, когда ее сбила машина. После того, как она упала и порвала платье, возле нее появился Лукас. Он накинул ей на плечи пиджак и повел в читальный зал колледжа Холлис. Сначала она рыдала у него на груди, а потом… а потом они стали целоваться – так же жадно и страстно, как целовались всю минувшую неделю.

Ханна долго сидела в оцепенении. Наконец взяла телефон и набрала номер Лукаса. Ее звонок принял автоответчик.

– Привет, – сказала она после сигнала. – Это Ханна. Хотела узнать, можем ли мы поговорить. Позвони мне.

Повесив трубку, Ханна потрепала по спине Кроху, одетого в свитер узорной вязки.

– Может, лучше забыть его? – прошептала она. – Наверняка для меня где-то есть более крутой парень, как ты считаешь?

Кроха, с сомнением во взгляде, склонил набок голову, словно не поверил ей.

– Ханна? – окликнул ее снизу голос мисс Марин. – Спустись сюда, пожалуйста.

Ханна встала, повела плечами. Может, и не подобало являться на судебное заседание, на котором Йену будет предъявлено официальное обвинение, в красном платье-трапеции, – как и на похороны, – но ей для поднятия тонуса требовалось надеть что-то яркое. Она застегнула на запястье золотой браслет, взяла красную сумку-хобо и тряхнула головой, откидывая назад волосы. На кухне отец за столом разгадывал кроссворд в газете «Филадельфия инкуайрер». Мама устроилась рядом за лэптопом, проверяя почту. Ханна обалдела. Она не видела, чтобы родители сидели вместе с тех пор, как они поженились.

– Я думала, ты уже вернулся в Аннаполис, – буркнула она.

Мистер Марин положил шариковую ручку, мама Ханны отодвинула в сторону лэптоп.

– Ханна, у нас к тебе серьезный разговор, – сказал папа.

У Ханны екнуло сердце. Они снова вместе. Кейт и Изабель больше нет.

Мама кашлянула.

– Мне предложили перейти на новую работу… и я согласилась. – Она постучала по столу длинными красными ногтями. – Только… это в Сингапуре.

– В Сингапуре? – охнула Ханна, опускаясь на стул.

– Я не жду, что ты поедешь со мной, – продолжала мама. – Тем более что это, на мой взгляд, нецелесообразно: мне придется часто бывать в командировках. Варианты следующие. – Она вытянула одну руку. – Можно перейти в школу-интернат. Даже здесь, если хочешь. – Она вытянула вторую руку. – Либо будешь жить с отцом.

Мистер Марин нервно вертел в пальцах ручку.

– Когда ты попала в больницу… меня это многое заставило переосмыслить, – тихо сказал он. – И я понял, что хочу быть рядом с тобой, Ханна. Хочу играть более значимую роль в твоей жизни.

– В Аннаполис я не поеду, – выпалила Ханна.

– Тебя никто и не заставляет, – ласково произнес отец. – Я переведу свой офис сюда. Твоя мама предложила мне поселиться здесь, в этом доме.

Ханна ошеломленно уставилась на отца. Как будто она попала в телевизионное реалити-шоу с недоработанным сценарием.

– А Кейт и Изабель останутся в Аннаполисе?

Отец покачал головой.

– Тут есть над чем подумать. У тебя будет время принять решение. Я перееду сюда только в том случае, если ты тоже будешь жить здесь. Договорились?

Ханна обвела взглядом их опрятную современную кухню, пытаясь представить, как отец с Изабель стоят за разделочным столом и готовят ужин. За обеденным столом отец будет сидеть на своем прежнем месте, Изабель – на месте мамы, Кейт займет стул, который обычно завален журналами и ненужными рекламными буклетами.

Ханна будет скучать по маме, правда, та и сейчас редко бывает дома. И Ханне очень хотелось, чтобы отец вернулся, только вот она сомневалась, что ей понравится жить вместе с его новой семьей. Если допустить, чтобы Кейт переехала в Роузвуд, будет война.

Кейт стройная, белокурая, красивая. Кейт заявится в дневную школу Роузвуда и попытается занять лидирующее положение. Но ведь Кейт будет новенькой. А Ханна… Ханна пользуется популярностью.

– М-м, ладно. Я подумаю.

Ханна поднялась из-за стола, взяла сумку и пошла в уборную на нижнем этаже. Если честно, она ощущала… волнение. Может, это будет потрясающе. Преимущество на ее стороне. За следующую неделю она постарается укрепить свою репутацию самой популярной девчонки в школе. Без Моны сделать это будет легко.

Ханна сунула руку в шелковый карман сумки. В нем лежали рядышком два «Блэкберри» – ее и Моны. Она знала, что полиция ищет второй телефон Моны, но не спешила его отдавать. Сначала нужно кое-что сделать.

С глубоким вздохом она вытащила из сумки телефон в рыжем замшевом футляре, включила его. Аппарат ожил. На экране – ни приветствия, ни заставки. Мона использовала его сугубо для дела.

Она сохранила все сообщения, которые отправила им. Каждое послание, подписанное одной энергичной буквой «Э». Нервно покусывая нижнюю губу, Ханна листала эсэмэски в свой адрес. Вот самая первая, которую она получила, когда ее привели в полицию за то, что она украла браслет и ожерелье «Тиффани»: «Привет, Ханна. Ты растолстеешь на тюремной жрачке, и знаешь, что скажет на это Шон? Отстой!» А вот и последняя, отправленная Моной с этого телефона. Она содержала леденящие кровь строки: «А Мона? Она тоже тебе не подруга. Так что не теряй бдительности».

Из всех полученных Ханной анонимок с другого телефона была послана только одна – та, что гласила: «Не всему, что говорят, можно верить». Мона случайно отправила ее со своего обычного мобильника. Ханна поежилась. В тот день Мона только-только приобрела новый аппарат и еще не успела внести в него все номера. Мона перепутала, и Ханна узнала номер. Если б Мона не ошиблась, как знать, сколько бы еще продолжался этот кошмар?