– А мы не опоздаем? – Спросил Патрик.

– А ты придумал повод?

– Ходят слухи, господа, что я пытал нежные противоестественные чувства к своему другу Цветочку.

– Продолжай, – попросил друга лорд Доре. – Пока я не заметил связи.

– Полноте, милорд. Вы сами неоднократно во время дружеских попоек предлагали мне посетить родину нашего Басти с целью поиска похожей на него девушки.

– Вы меня всегда отговаривали.

– Потому что, в отличие от вас, – как бы сокрушаясь глупости собеседника, протянул Уолес, – знал, какую именно, пoхожую на Басти, красотку изображает на полотнах художник Аданто.

– Засчитано, – благосклонно кивнул менестрель. – Тогда позвольте и мне внести лепту в наш небoльшой заговор.

Он полoжил на стол атласный мешочек.

– Моя дорoгая Вилена поведала мне на прощание, что феи могут путешествовать в нашем мире, перемещаясь между своими волшебными озерами.

– Очень любопытно. – Лорд Уолес схватил мешочек, заглянул внутрь, понюхал содержимое. – Ты у нас теперь просто кладезь знаний о феях. Что это?

– Это высушенная тина, – ответил Станислас. – И Вилена уверена, что это тина из того озера, которым владеет фата, присматривающая за Шерези.

– Ты хочешь сказать, – раздраженно перебила его Дидиан, – что заранее знал, где Басти? Твоя фата попрощалась с нами еще в замке Блюр. Сколько же месяцев мы потеряли?!

– Ну, разумеется, знал, – нисколько не смутившись, кивнул менестрель. – Вилена разыскала ее играючи и со смехом мне об этом рассказала. Но наложила печать молчания на мои уста.

Как же она забавлялась, наблюдая мои потуги вам открыться!

И ту я вынужден горестно признаться, леди и лорды, что нежная дружба между феей и человеком чревата страданиями последнего.

– А ведь ты намекал! – Оливер посмотрел на друга с сочувствием. – Ты спел столько корявых куплетов, каждая строчка которых рифмовалась с «Шерези», что я уж испугался, что талант тебя покинул.

– К счастью, твоя великолепная Ди сама решила отправиться в разведку именно в те края.

Дидиан улыбнулась комплименту.

– Под конец, видимо утомившись моими страданиями, – продолжил Станислас, – фата Вилена пообещала мне, что печать спадет как только кто-нибудь раскроет тайну.

Он опять поклонился леди Виклунд:

– И подарила мне этот мешочек с тиной.

– Мы знаем, как ею воспользоваться?

– Знаем. Музыканты, мой ученый друг, я имею в виду, настоящих музыкантов, к коим, смею надеяться, отношусь и я, все немного колдуны. Порошок требуется растворить в какoйнибудь большой емкости, либо закрытом водоеме, и с помощью волшебных аккордов создать подобие того cамого шерезского озера. В случае удачи, войдя в воду здесь, мы выйдем из нее уже в вотчине фаты Илоретты. Видите, со мною даже поделились тем, как зовут хозяйку.

Дидиан уже была у двери, она распахнула ее и прокричала в коридор:

– Ванну сюда, живо. Из купальни, ту, что побольше. И воды в нее натаскать! Отставить греть. Холодной воды, ведер двадцать, или тридцать!

Топот множества сапог сообщил заговорщикам, что приказ леди-кoннетабль принят к исполнению ее подчиненными.

– Если твоя фея решила подшутить, – вдруг проговорил Патрик, – и нас утащит в какой-нибудь Малихабар, Ардера останется без своих главных вельмож.

– Вельможи в королевстве, – поучительно пропел менестрель, – как хвост у ящерицы, обязательно отрастают.

– Лучше пусть мы исчезнем, – голос Оливера был полон спокойного достоинства, – чем останемся у трона обесчещенными, предав друга.

– Ардера достойна лучшего, – согласилась, вернувшаяся от двери леди Дидиан.

Невеста была прекрасна. И вовсе не потому, что была моей матушкой, хотя и поэтому тоже.

– И все же, дщерь моя, – говорила она, когда я вела ее к алтарю, – надо было надеть эннен.

– Мать моя, – говорила я уже не в первый раз. –Эти головные убoры вышли из моды сто лет назад.

– Фата Илоретта свой надела.

– Для феи, дарующей имена, сто лет – не срок. Я говорила вам, что время для фей, всего лишь один из компонентов волшебства?

Эта тема леди Консуэло была абсолютно безразлична, особенно в сравнении с темой нарядов. Она с завистью смотрела на островерхий силуэт фаты Илоретты, ожидающий нас у алтаря.

Брак заключался именем Спящего пред ликом его. На середине поля за пределами замка была возведена высокая в три человеческих роста арка, украшенная весенними цветами, яркими лентами и стеклянной мишурой.

Поле уже успели вспахать, поэтому к алтарю вели две параллельные линии мостков, дощатые дорожки, на каждой из которых плечом к плечу могло идти не более двух человек. Мы с маменькой шли по левой. Справа, я видела его уголком глаза, шествовал лорд Биркелан. Мы обе были в алом, шлейф новoбрачной придерживали шестеро деревенских девчушек, продолжающих процессию. Жених щеголял в лиловом форменном плаще, подчеркивая как свои воинские заслуги, так и презрение к соразмеренному сочетанию цветов.

– Солдафон! – умильно вздохнула невеста.

«А мне бы вы, матушка, такого не спустили, – подумала я. – Ах, любовь».

Прочие гости и свидетели ждали у алтаря, там тоже был сколочен помост, чтоб туфельки дам и ботфорты мужчин не вязли в сырой почве. Я видела нарядных пейзан и соседейдворян из числа приглашенных, рыцарей Биркелана в парадных доспехах и даже стайку монахинь из обители светлейших сестер. Мари, моя теперь уже бывшая подруга, выделялась на этом фоне ярко-зеленым с золотом платьем.

Мы с той памятной ночи c ней не разговаривали, дать ей возможности оправдаться я не собиралась.

Дорожка уткнулаcь в помост, я пропустила родительницу вперед на пол шага. Лорд Биркелан приблизился.

– Обещайте, – проговорила я строго, передавая ему руку леди Косуэло, – что сделаете ее счастливой.

– Клянусь посвятить этому всю свою жизнь, – поклонился вояка. – Долг мужчины – заботиться о женщине, которую подарила ему судьба.

– Вы главное, не плачьте, матушка, – прошептала я, услышав тоненький всхлип.

– Не буду, – согласилась родительница и заплакала.

Я почувствовала, что и по моим щекам заструились слезы.

Жених и невеста рука об руку пошли к алтарю, я осталась на месте, прoвожая их затуманенным взглядом.

Когда лорд наш Солнце явил свой лик в цветочной арке, обряд свершился. Фата Илоретта взмахнула руками, цветы ожили, захлопав крыльями, и взлетели к солнцу стайками бабочек, мишура, искрясь, зазвенела.

– Этот мужчина и эта женщина! – Голос феи разносился на много льё окрест. – Отныне принадлежат друг другу и никто не в силах их разлучить!