– Общение с этим псом, который, я не сомневаюсь, водил дружбу со всеми городскими воришками, оказывает на меня дурное влияние. Ваши часы, Бертрам!

Тот короткий промежуток времени, который оставался до тайного бракосочетания, был заполнен у мистера Бьюмариса многочисленными хлопотами. Он дал указания кучеру и форейтору, ему даже пришлось выезжать за город. Однако он не предпринимал никаких шагов, чтобы получить специальное разрешение. А это означало, что церемония бракосочетания состоится в Гретне-Грин[3], чтобы избежать соблюдения подобающего такому случаю обряда, что, конечно, немало удивило бы его знакомых, которые и не подозревали о странном намерении Несравненного. Однако поведение мистера Быомариса ничем не отличалось от обычного, поэтому никто ни о чем не догадывался и не ломал голову над его столь необычной выходкой. И только будущая невеста в промежутках между светскими развлечениями предавалась глубоким размышлениям о предстоящем событии.

Арабелла, которая понятия не имела о том, как совершаются поспешные брак, не знала, что для этого необходимо специальное разрешение. Она, конечно, предполагала, что ей придется ехать в Гретне-Грин, и, понимая, что это вынужденная, хотя и очень неприятная необходимость, раз и навсегда запретила себе думать об этом. Для Арабеллы, которая всегда воспитывалась в строгости, тайное бракосочетание, несмотря на всю романтику, казалось поступком, глубоко безнравственным, заслуживающим серьезного осуждения. Как ей придется объяснять свое поведение отцу, она даже представить себе не могла. И только сознание того, что этим она поможет брату, поддерживало ее. Воспользовавшись несколькими минутами между возвращением с очередного увеселительного мероприятия, где она наблюдала запуск шара, и подготовкой к грандиозному балу, Арабелла написала письмо Бертраму, в котором просила его набраться терпения и пожить еще несколько дней в гостинице «Кок», пока у нее не появится возможность решить все проблемы сразу.

Мистера Бьюмариса она не видела до тех пор, пока они не встретились в саду «Воксхолл». Его не было на балу вечером, накануне их «побега», и девушка не знала, радоваться ей или огорчаться по этому поводу.

Планы леди Бридлингтон, как всегда, были весьма обширны, поэтому у Арабеллы почти не оставалось времени на размышления. У нее не было и часа, чтобы спокойно посидеть в своей комнате. А вернувшись с последнего бала, она сразу заснула и проснулась только утром, когда в комнату вошла Мария, чтобы поднять шторы на окнах. Этот день был также очень насыщенным, и не успела Арабелла опомниться, как пришло время одеваться к балу мистера Бьюмариса в «Воксхолле».

Случилось так, что, несмотря на многочисленные приглашения, которые постоянно приходили в дом на Парк-стрит, Арабелле до сих пор не приходилось бывать в этом знаменитом увеселительном саду. Они переплыли на лодке реку и подошли к находящимся у самой воды воротам. Не будь Арабелла так взволнована предстоящими событиями, картина, открывшаяся перед ней, наверняка поразила бы ее воображение. Сад, утопающий в зелени, был освещен, как сообщил Арабелле лорд Бридлингтон, тридцатью семью тысячами ламп, которые гирляндами висели вдоль аллей. Оркестр расположился в главной роще на открытой эстраде, украшенной сотнями огней. Был здесь и великолепный зеркальный павильон, а также огромный зал, где во время лондонского сезона давали концерты. А еще несколько огромных фонтанов. По бесчисленным аллеям прогуливались влюбленные пары.

Мистер Бьюмарис встретил своих гостей у входа и повел их в концертный зал. Было уже половина девятого. Арабелла боялась поднять на него глаза, но один раз все же мельком взглянула на него. Он улыбнулся ей, но поговорить им не удалось.

После первой части концерта, около десяти часов, дали звонок, и те посетители, которые не слушали музыку, хлынули с улицы в зал, чтобы посмотреть «Великую панораму». Арабелла, забыв о своих волнениях, не могла удержаться от восторженного восклицания, когда подняли темный занавес и перед ней открылось удивительное зрелище – сделанный в миниатюре сельский пейзаж с крошечным водопадом, водяной мельницей, мостиком, каретами и фургонами. Все выглядело, как настоящее. Слышался даже скрип колес и шум воды. Теперь она поняла, почему люди по несколько раз приходили в этот сад.

Когда занавес опустили, мистер Бьюмарис предложил своим гостям, не дожидаясь начала второй части концерта, пойти поужинать. Предложение было принято, и они пошли по одной из аллей к банкетному залу, который хозяин бала специально снял на этот вечер. Зал был расположен в очень удобном месте – в главной роще, откуда открывался прекрасный вид, и довольно далеко от эстрады, на которой расположился оркестр, так что можно было разговаривать совершенно спокойно, не повышая голоса. Ужины в «Воксхолле» всегда славились своей фирменной ветчиной и отменным пуншем, но мистер Бьюмарис заказал для гостей еще множество необыкновенных блюд, которые могли бы удовлетворить вкус любого гурмана. Даже Арабелла, у которой вот уже несколько дней совсем не было аппетита, с удовольствием отведала цыплят, которые готовились тут же на специальном приспособлении. Мистер Бьюмарис лично преподнес ей персик, и хотя Арабелла считала, что предстоящая «свадьба с побегом» еще не дает ему права на такую фамильярность, она решила пренебречь манерами и приняла из его рук фрукт, застенчиво и благодарно улыбнувшись. Почти весь ужин она просидела молча, что, конечно же, не ускользнуло бы от внимания лорда Бридлингтона, если бы он не был занят беседой с дамами. Упиваясь собственным красноречием, он рассказывал им об устройстве «Великой панорамы», об истории сада «Воксхолл», объясняя, каким образом название этого места связано с именем его бывшего владельца Фалько де Бреоти. И лишь изредка ему приходилось прерывать свою лекцию, чтобы поприветствовать знакомых. Леди Бридлингтон тоже слушала с большим вниманием, с улыбкой кивая головой. И даже мистер Бьюмарис, едва сдерживаясь, вставил несколько одобрительных замечаний. Так что лорд Бридлингтон был очень доволен собой и немного расстроился, когда хозяин вечера предложил пойти посмотреть фейерверк.

Лорд Бридлингтон взял Арабеллу под руку и повел ее туда, откуда фейерверк был виден лучше всего. Мистер Бьюмарис сопровождал леди Бридлингтон. Лорд Бридлингтон нашел два хороших места, но совершенно неожиданно для себя оказался вытесненным Несравненным. Как это получилось, он так и не понял. Пришлось ему присоединиться к матери, которая была недовольна открывшимся видом и ворчливо просила сына подыскать ей другое место, где не будет «вон той полной дамы, заслонившей своими перьями полнеба».

Раздался первый залп, и Арабелла тотчас забыла все свои тревоги. Она в восторге захлопала в ладоши, увидев, как темное небо над головой расцвечивается тысячами огней. Мистер Бьюмарис, не раз любовавшийся фейерверками, испытывал гораздо большее удовольствие, глядя на восторженную Арабеллу. Но вскоре ему пришлось оторвать взгляд от ее восхищенного лица. Он посмотрел на часы и тихо сказал: