– Что это?

Его вопрос Гай скорее разобрал по губам, чем услышал.

– Яд, – просто ответил он. – Яд из цветочных бутонов. Ты их не использовал?

Шак откинулся на спину и заскрипел зубами.

– О цветах ты не знал, – догадался Гай. – У меня все-таки получилось маленькое открытие. Как ты и хотел. Страшная гадость эта синяя слизь. На моих глазах она за пять минут растворила ящерицу. Так что есть и мне чем тебя удивить. Ты проиграл, Шак. Проиграл городскому ничтожеству.

Цветочная слизь распространялась быстро. Будто чувствуя кровь, она тянулась в самое месиво синими рукавами, парализуя и разъедая вены с артериями. Шак уже не стонал, а выл, запустив в рану собственные пальцы.

– Добей! – выкрикнул он сквозь сжатые зубы.

Гай промолчал.

– Не добивает врага только трус! Ну же?! Чего ты ждешь?

– Кто ты, Шак?

– Прикончи меня, ты, дерьмо, выплеснувшееся из городской клоаки!

– Судя по твоему сердцу, я предположил бы, что ты суррогат, – пропустил мимо ушей оскорбление Гай. – Но я неплохо знаю их формы мутации. На внутренних органах изменения как правило не сказываются. Обычно мутирует кожа, руки, ноги, бывает, голова. Так кто ты, Шак?

– Добей! – глаза Шака выкатились из орбит, и, протянув руку, он попытался дотянуться до ноги Гая. – Я бы тебя добил. Прошу…

– Ты просишь? – удивился Гай. – Я не ослышался? Ты просишь? Повтори!

Он склонился к уху Шака и приставил ладонь. Неожиданно его глаза затянулись пеленой, лицо в последний раз исказилось в судороге и разгладилось. И даже сердце стало отбивать удары через раз. В просьбе Шака уже не было никакой надобности. Он умирал, и казалось, что боль наконец над ним сжалилась и отпустила. Гай встал и скорбно склонил голову. «Все кончено – подумал он. – На этот раз навсегда и без продолжения».

Он отвернулся, чтобы не видеть, как сердце вздрогнет в последний раз и остановится. Попробовал вспомнить подобающему случаю молитву. И вдруг вспомнил! Но не то, что хотел.

Гай упал рядом с Шаком на колени и затряс его за плечи.

– Шак, очнись! Стой, чертов выродок!

Затем отвесил пару хороших оплеух по щекам. К его удивлению, глаза Шака открылись, и он посмотрел перед собой вполне осознанным взглядом.

– Шак, всего одно слово! Одно слово и шагай в преисподнюю, где тебе самое место. Шак, ты меня слышишь?

Шак встретился с ним глазами и невнятно шепнул непослушными губами, так тихо, что Гай ничего не расслышал.

– Что? – рывком приподняв Шаку голову, Гай склонился и прислушался. – Повтори, я не слышу!

– Зови меня Ван. Ван Дюк. Кластер М.

– Ван? Какой еще к черту Ван?

И гадать не нужно, что разум Шака помутился. Гай хотел сказать ему, что нет такого кластера, но, взглянув на закатившиеся под лоб глаза, промолчал. Если уж так Шаку хочется, то пусть так и будет. Гаю нужен ответ, а от кого он его получит, от Шака или Вана, разницы нет.

– Ван, кого ты подсунул нам в трюм? Кто твой человек? Ты слышишь? Была записка! Не молчи, скажи, тебе ведь уже все равно!

На лице Шака читалось искреннее непонимание. А когда Гай повторил вопрос еще раз, он вдруг задергался, выплевывая кровавые брызги. Гай стер попавшие на руки капли и вдруг понял, что Шак хохочет. Булькающее горло выдало еще пару фонтанов, и хохот превратился в мерзкий кашель. Его глаза вновь поплыли, и Гай испугался, что так и не узнает ответ.

– Стой, Шак! Не вздумай сдохнуть, пока не ответишь! Кто твой человек? Кто он? Назови имя! Имя!

На мгновение Шак успокоился, на лице заиграла хитрая ухмылка, и, расставаясь с последними силами, он четко выговорил:

– Уловка Брикса. И ты на нее попался, городской засранец!

– Брикса? Кто такой Брикс?

Но Шак уже его не слышал. Остаток сил он отдал на прощальный взрыв хохота, а потом внезапно затих. Будто выключили рубильник. Напрасно Гай бил по его щекам. Напрасно вытряхивал душу. А когда взглянул на остановившееся сердце, то понял – невозможно вытрясти то, чего уже нет.

Затем все вдруг переменилось. Время заметно сгустилось, замедлилось. Движение ветра, листьев, травы, сделались тягучими, смазанными. Гай не удивился. Он уже знал, что происходит.

Из леса выглянул Ур.

– Прощай! – выкрикнул Гай, взмахнув рукой.

Но успел ли Ур увидеть его прощальный жест, осталось загадкой.

Хлопнув ртом, Гай шумно втянул горячий воздух душного трюма полной грудью и рухнул навзничь. Мазутная вонь и затхлая примесь замкнутого помещения едва не вывернули наизнанку и резанули песком в глазах. Наверное, так чувствует себя выловленная в кристальном ручье рыба и тут же брошенная на сковородку, полную масла.

Гай схватился за горло, потом за переборку. Тусклый иллюминатор качнулся и поплыл под потолок. Он хотел позвать на помощь, неожиданно обнаружив себя лежащим на расползшихся досках грязной палубы, но вдруг понял, что не знает, кого звать. Тогда, не вставая, Гай пошарил взглядом по темным углам. Кажется, седьмой? Точно, седьмой. Крохотная дверь только в восьмом не по центру, а слева по ходу движения. Но теперь она не закручена проволокой, а заперта навесным замком. Однако, словно ей в противовес, дверь в шестой отсек как обычно не закрыта на стопор, а всего лишь прикрыта, и в оставленную щель запросто протиснется кулак. Почему она открыта? Гай нервно передернулся! Какого черта открыта эта долбанная дверь? Непорядок! Должна быть всегда закрыта. Это незыблемое правило им удалось вбить даже в глупую голову Дрэда!

Гай тяжело поднялся и, согнувшись, часто задышал. Как таким воздухом вообще можно дышать? Не воздух, а тяжелый смрад, щедро сдобренный горячими испарениями смолы и соли! Как же ему далеко до пьянящей голову лесной атмосферы, с ароматами цветов и зелени.

Он подкрался к двери и прислушался. За ней звякнул по металлу металл, крякнул тихий кашель, зашуршало невнятное бормотание – в шестом отсеке явно кто-то был. Тогда Гай припал к щели, шаря глазами между трапом и переборкой пятого отсека. Трап освещался ярче всего. Свет на него падал сверху, через открытый люк. При виде открытого настежь люка в голове и вовсе все смешалось и пошло кругом. К беззаботно распахнутым дверям еще и открытый люк в трюм? Такое казалось невозможным! От возмущения в груди поднялась буря. Такому невероятному преступлению должно быть очень весомое оправдание!

Увидев под иллюминатором согнутую спину, Гай подался вперед, предчувствуя приближение разгадки. Лицо скрывала тень, но худые плечи с выпирающими лопатками, в накинутом поверх покрывале из парусины, показались знакомыми. Свимми? Хотя он будет пошире. Тогда Дрэд? Гай потянул на себя дверь, вглядываясь в копошащийся у борта силуэт. Хотел сделать это бесшумно, но ржавые петли заскрипели, выдав его с головой. Силуэт вскочил и подставил себя под луч света.