«Не подготовленными как органы управления», «не умеющими организовать бой» и «не справляющимися с работой по управлению войсками в ходе боя», словом, «не выполняющими своих функций», по крайней мере, войсковые штабы в Красной Армии были и в первой, «дорепрессионной» половине 37-го. Относительно штабов батальонов и полков такой вывод вытекает из отмеченного нами выше факта их несколоченности «как органов управления боем», а распространить этот вывод и на штабы соединений позволяют документы трех крупнейших военных округов. Еще раз напомним формулировки приказа комвойсками КВО И.Ф. Федько № 0100 от 22 июня 1937 г. (штабы «слабо подготовлены для выполнения задач по управлению боем»), материалов к отчету штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г. («навыки организации и управления боем в большинстве штабов стоят невысоко») и тот факт, что войсковые штабы БВО к середине 1937-го «несвоевременно» доводили решение командира до войск и не контролировали выполнение войсками приказов (это ведь и есть слабое управление боем).

Индивидуальная выучка командиров штаба 57-го корпуса летом 39-го была «неудовлетворительной», но, согласно письму М.Н. Тухачевского К.Е. Ворошилову от 1 декабря 1935 г., «кадры штабных командиров» в РККА были «слабы по своей подготовке» и в 35-м72. В штабе 5-го стрелкового корпуса передового (!) БВО командиры в марте 1935 г. даже не владели как следует навыками графической работы на карте и военным языком, а «вместо скупых на слова, но четких и ясных приказов, докладов, донесений, информаций» разводили «разговоры»73. В годовом отчете передового (!) КВО от 4 октября 1936 г. открыто признавалась необходимость повысить квалификацию штабистов (с учетом того, что этот документ просто беззастенчиво приукрашивал действительность, можно заключить, что выучка штабистов КВО тоже была тогда близка к неудовлетворительной).

Та же картина и с техникой штабной службы. Летом 39-го в советских штабах «исполнители своих обязанностей не знали, необходимых штабных навыков не имели, в работе в усложненных условиях» были «не натренированы» – но разве не то же самое было в Красной Армии и в 35-м? Штабистам, напоминал 4 февраля 1935 г. К.Е. Ворошилову начальник политуправления ОКДВА Л.Н. Аронштам, не хватает навыков практического выполнения своих функций, исполнители не знают, «кто и кому передает предварительные распоряжения, кто наносит обстановку на карту, кто в это время готовит посыльных, кто готовит связистов к выходу для проведения новых линий связи, кто одновременно готовит указания по тылу» и т. д. Дальневосточные штабы обладали тогда «недостатками, общими для всей РККА»74, и действительно, весной – летом 1935-го техника штабной службы была слаба в штабах всех четырех стрелковых корпусов передового КВО и такой элитной дивизии РККА как 44-я стрелковая, а на долго репетировавшихся Киевских маневрах начальники артиллерии обоих (8-го и 17-го) стрелковых корпусов подменяли своих штабистов… То, что в РККА еще не выработан «практический штабной работник», подчеркивал тогда и М.Н. Тухачевский. «Штабной командир, – напоминал он 9 декабря 1935 г. на Военном совете при наркоме обороны, – если дело пахнет боем, должен сразу забеспокоиться, проверить, действуют ли телефоны, работает ли радио, подготовлены ли ординарцы, имеется ли нужное количество посыльных, находятся ли войска там, где он считает, что они должны быть, или не находятся, что делают соседи и пр.» Но «все эти моменты забываются в поле»75…

«Неряшливы» «в полевой работе» (как признал на Военном совете сам комвойсками И.К. Грязнов) были в 35-м и войсковые штабы ЗабВО76, почти всем соединениям которого, повторяем, пришлось потом воевать на Халхин-Голе…

А в «предрепрессионном» же 36-м? «[…] Все еще много времени теряется на передачу приказов и донесений благодаря несовершенству штабной работы», – значилось даже в склонном сглаживать острые углы приказе наркома обороны № 00105 от 3 ноября 1936 г.77. И действительно, даже в годовом отчете передового КВО от 4 октября 1936 г. прямо указывалось, что в округе «нет ни одного штаба, где основные работники» «обладали бы в полной мере практикой работы»!78 Вновь напомним о 26 часах, потребовавшихся на Полесских маневрах штабу 7-й стрелковой дивизии КВО для оформления и передачи в полки приказа на оборону…

Практическими навыками штабной службы штабисты Красной Армии слабо владели и в первой, «дорепрессионной» половине 1937-го. Разве не показательно, что в единственном известном нам тогдашнем военном округе, охарактеризованном в источниках (в данном случае в отчете штаба ОКДВА от 18 мая 1937 г.) с интересующей нас сейчас стороны, войсковые штабы отличались «недостаточно сноровистой» организацией работы на командном пункте (КП) и вообще «отсутствием порядка» в работе, а про единственную такую же стрелковую дивизию МВО (6-ю) проверяющий доложил, что и у штадива и у штабов полков «навыков в управлении боем практически – еще недостаточно»?79 Разве не показательно, что в единственном стрелковом корпусе БВО, от которого за тот период сохранилась документация (23-м), на учениях под Мозырем в конце февраля 1937 г. оперативные документы штабом корпуса отрабатывались «медленно и плохо», а приказ на атаку 52-й стрелковой дивизии ее штабисты писали четыре часа?80

Летом 1939-го советские штабы «не умели» «организовать и обеспечить управление войсками в бою надежной, прочной связью» – но слабое умение штабистов организовать и поддерживать связь с войсками в бою М.Н. Тухачевский констатировал и 9 декабря 1935 г. «Получается, положим, приказ, – отмечал он тогда на Военном совете, – а штаб сталкивается с тем, что не развернута радиостанция, не так проложены кабели, нет посыльного и пр.»81. Потеря связи с войсками при обычном в бою перемещении штаба или КП, отмечал там же 8 декабря А.И. Егоров, – общее явление в РККА…

Летом 1939-го советские штабы не умели организовать и поддерживать связь с войсками в бою, но в «предрепрессионном» 1936-м они зачастую к этому и не стремились! Вновь обратимся к директиве наркома обороны № 22500сс от 10 ноября 1936 г.: «Как только начинается движение – связь в большинстве случаев прерывается, и, к сожалению, это нетерпимое положение часто никого не трогает, к этому относятся как к чему-то обычному. […] В динамике боевых действий в большинстве случаев связь нарушается, что показывает на неумение планово и правильно использовать все средства связи»82. На мартовских маневрах Приморской группы ОКДВА два из трех комбатов 13-го стрелкового полка (составленного из подразделений 105-й и 1-й колхозной стрелковых дивизий) даже не пытались восстановить отсутствовавшую у них почти на всем протяжении учений связь со штабом полка («а нет – и не надо»83). Сохранившиеся от 36-го материалы проверок батальонных и полковых штабов в ОКДВА и БВО (по КВО они не сохранились) являют собой один длинный перечень случаев потери связи с войсками. Плохо, как признал даже «отлакированный» годовой отчет округа от 4 октября 1936 г., руководили тогда службой связи и начальники штабов полков КВО…

Летом 1939-го советские штабы не умели организовать и поддерживать связь с войсками в бою, но этого не умели делать и штабы, участвовавшие в последних перед началом чистки РККА дивизионных и корпусных тактических учениях, прошедших в феврале – марте 1937-го в КВО, БВО и ОКДВА. В 105-й стрелковой дивизии ОКДВА штабы на них связь вообще не организовывали, а штаб 72-го стрелкового полка «ударной» 24-й стрелковой дивизии КВО на штабном учении в конце января со спокойной душой переходил на новый КП… до того, как там будут развернуты средства связи!