Имело место в «дорепрессионной» РККА и непонимание штабистами задач разведки, только проявлялось оно (насколько нам удалось установить) не в обременении разведорганов задачами, «не имеющими принципиального значения», а в неконкретности постановки задач. «Предрепрессионные» штабы нередко, например на знаменитых Киевских маневрах 1935 г. в полках 43-й стрелковой дивизии БВО в марте 1936 г. или в 110-м стрелковом полку 37-й стрелковой дивизии БВО в октябре того же года, требовали не «выяснить силы противника», а «вести разведку в таком-то направлении», т. е. не ориентировали разведчиков на получение полезного результата.

Атаки вовсе без разведки в РККА также были обычным делом и до ее чистки. Вспомним, что именно так атаковали подразделения 32-й стрелковой дивизии и 8-го механизированного полка 8-й кавдивизии ОКДВА на маневрах в Приморье 15 марта 1936 г., части 15-й механизированной бригады КВО на Шепетовских маневрах 13 сентября 1936 г. и «ударной» (!) 5-й стрелковой Витебской Краснознаменной дивизии имени Чехословацкого пролетариата, 18-й механизированной и 1-й тяжелой танковой бригад БВО на Полоцких учениях 2–4 октября 1936 г. Без разведки бросили своих людей в атаку и командир отдельного кавэскадрона 40-й стрелковой дивизии ОКДВА капитан С.А. Бонич в бою под Хунчуном 25 марта 1936 г. и командир 63-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии ОКДВА полковник И.Р. Добыш в ходе конфликта у Турьего Рога 27 ноября 1936 г.; без разведки готовился атаковать японцев и командир 4-й стрелковой роты 63-го полка лейтенант Немков во время инцидента у Винокурки 6 июля 1937-го…

Управление войсками. В конце мая – начале июня 1939 г. халхин-гольские командиры и штабы выказали прямо-таки абсолютное неумение управлять войсками. В самом деле, «штабы своих функций не выполняли, частям и подразделениям конкретных задач не ставилось, в обстановке не ориентировались»55. И неудивительно: даже в штабе 57-го корпуса «индивидуальная подготовка штабных командиров и сколоченность штаба в целом» оказалась «неудовлетворительной», «особенно плохо» было «налажено взаимодействие отделов штаба». Поэтому, например, «в течение 28 мая шел исключительно неорганизованный бой, управляемый только командирами подразделений»56. Но зачастую от управления самоустранялись и эти последние! «Комсостав часто не находился на своем месте, не руководил войсками, а превращался в бойца, берясь за пулемет и оставляя на произвол свои части и подразделения…»57

Немногим лучше положение было и в июле. «Управление в бою штабами батальонов и полков слабое, в ротах еще хуже», – доносил тогда с Халхин-Гола в Москву замнаркома Г.И. Кулик58. Из отданного после июльских боев приказа Г.К. Жукова явствует, что «комначсостав» 57-го корпуса не умел даже «ориентироваться на местности» – как с «картой, компасом», так «и без таковых»!59

По крайней мере, в штабе 1-й армейской группы качественное управление войсками не смогли организовать и в августе 1939-го, ибо продолжали игнорировать радиосвязь как «основное средство управления боем» и использовали вместо нее (да и других технических средств) делегатов связи (проще говоря, посыльных). Эти делегаты «плутали по бескрайним степям или погибали под огнем японцев», и «приказы командующего или не доходили до командиров частей, или безнадежно опаздывали, когда обстановка требовала уже другого решения». Игнорирование технических средств связи дезорганизовывало подчас и работу самого штаба. «Бывали случаи, когда делегатов связи от частей не хватало, и тогда Жуков рассылал по фронту офицеров своего штаба. Иногда в штабе оставались только командующий со своим начальником штаба»…60

Заметим здесь, что уровень выучки халхин-гольских штабов был типичным для тогдашней РККА. «Подготовка и работа войсковых и оперативных штабов, – отмечалось в приказе наркома обороны № 0104 от 19 июля 1939 г., – продолжают оставаться на исключительно низком уровне. […]

Штабы как органы управления не подготовлены, организовать бой не умеют, с работой по управлению войсками в ходе боя не справляются.

Исполнители своих обязанностей не знают, необходимых штабных навыков не имеют, в работе в усложненных условиях не натренированы. […]

Организовать и обеспечить управление войсками в бою надежной, прочной связью штабы не умеют.

Радио – надежнейшее средство связи – не используется в бою даже при отказе остальных средств связи и, как правило, бездействует.

Работа внутри штабов не организована. Взаимная информация между отделами и отделениями штаба отсутствует. […]

Содержание и техническое оформление всей документации исключительно низкое»61.

Остановимся вначале на командирах, точнее – на командирах подразделений (в частях и соединениях основная нагрузка по управлению войсками ложится уже на штаб). Зафиксированное на Халхин-Голе стремление их самоустраниться от управления боем и драться в качестве рядовых бойцов также не может считаться следствием репрессий: точно так же было и практически во всех конфликтах с японцами, проходивших на протяжении последних полутора лет перед началом чистки РККА! Командир сводного танкового взвода, высланного 1 февраля 1936 г. 2-м танковым батальоном 2-й механизированной бригады в район боев у Сиянхэ, Кузнецов сразу же после выхода из расположения части бросил взвод, умчался на легковой автомашине вперед и был остановлен лишь самим начальником автобронетанковых войск Приморской группы М.Д. Соломатиным! В дальнейшем он тоже не проявлял никакой распорядительности… Из четырех средних и старших командиров, участвовавших в бою 25 марта 1936 г. под Хунчуном, трое – командир отдельного кавэскадрона 40-й стрелковой дивизии капитан С.А. Бонич и командиры его взводов лейтенанты Ковалев и Коврижкин – «забывали» управлять огнем своих подразделений. Оба средних командира, защищавших 26 ноября 1936 г. Павлову сопку близ Турьего Рога – командир 1-й стрелковой роты 63-го стрелкового полка 21-й стрелковой дивизии старший лейтенант П.Г. Кочетков и командир пулеметного взвода этой роты лейтенант П.М. Пресняков, – точно так же, как и их коллеги на Халхин-Голе в мае 1939-го, то и дело «брались за пулемет» (штатный расчет которого еще не выбыл из строя) и подменяли рядовых бойцов. Подменял пулеметчика и командир атаковавшей 5 июля 1937 г. высоту Винокурка 9-й стрелковой роты того же полка лейтенант Кузин, не ставший управлять ни огнем, ни движением своего подразделения…

Случаи самоустранения комсостава от управления своими подразделениями не раз демонстрировали и войсковые учения «предрепрессионных» лет. Так, на мартовских маневрах 1936 г. в Приморье комбаты «14-го стрелкового полка» (сформированного из 77-го полка 26-й стрелковой дивизии ОКДВА) лишь указывали командирам рот направление атаки или участки обороны, а от всякого руководства начавшимся затем боем самоустранялись; в обороне так же поступали и комроты. Судя по докладу М.Н. Тухачевского от 7 октября 1936 г. «О боевой подготовке РККА», случаи, когда даже комбат «выпускает управление из своих рук», в Красной Армии тогда вообще были обычным явлением62.

В мае 1939-го на Халхин-Голе от руководства войсками самоустранялись командиры не только подразделений, но и частей, но и это встречалось и в «предрепрессионной» РККА. На тех же мартовских маневрах 1936 г. в Приморье командир 8-го механизированного полка 8-й кавалерийской дивизии ОКДВА даже не указал командирам подразделений конкретные объекты атаки. А само движение в атаку его БТ-5 начинали тогда, когда это заблагорассудится командирам эскадронов или даже командирам танков!