Я заглянула за угол барной стойки. Доктор Скотт оказался заядлым и опытным игроком в дартс, судя по количеству зеленых бумажек, которые ему отдал соперник. Я приняла решение и зашагала к Скотту, предварительно махнув рукой Бруно.

— Можно вас отвлечь?

Доктор хлопнул по плечу другого игрока и кивнул мне. Сев за свободный столик, он внимательно на меня посмотрел.

— Как вы? Пока в стрессовом состоянии?

Я хрипло рассмеялась.

— Спасибо, в полном порядке. Кстати, — и я указала на растерянную Дону. — Видите ту женщину? Ее зовут Дона Лонг. Она — моя подруга и трудится в нашем офисе секретаршей. Помните, я вам говорила о той твари, Лилит?

— Разумеется.

— Лилит выследила меня благодаря тому, что напала на Дону прямо на парковке. Укус и психическая травма стали для Доны большим потрясением. Не представляю, сумеет ли она выкарабкаться. Вы не могли бы с ней побеседовать? Сейчас не время, но…

Доктор Скотт нахмурился.

— Вообще-то это мой профессиональный долг. И вы правы. Справляется она неважно. Если честно, она на грани суицида. Хорошо, что вы привлекли к ней мое внимание.

У меня противно засосало под ложечкой. Как же мне утешить Дону? Но она не подпускала меня к себе, так что пусть действует специалист.

— А если у нее не хватит денег? Мы платим ей неплохо, но ваши сеансы — очень дорогие.

— Уверен, мы что-нибудь придумаем, — заявил доктор Скотт.

Я обернулась. Дона выглядела одинокой, испуганной и рассерженной.

— Мне нужно поторопиться, пока она не натворила бед, — произнес он.

Я смотрела ему вслед: Скотт догнал Дону и добродушно ей улыбнулся. Она растерялась, но взяла доктора Скотта под руку, и они вместе вышли из зала. А к охранникам-то прибавилась еще пара офицеров в форме! Да уж, не самая лучшая реклама для «Ешь и пой», но я… или, точнее, Вики арендовала ресторанчик на целую ночь, поэтому запоздалых клиентов сюда все равно не пустят.

На стол рухнула пиньята, а я вернулась к Бруно.

— Я что-нибудь пропустила?

Эмма и Бруно рассеянно покачали головами. Внезапно раздался залп стреляющих конфеток: сладости из пакетика еще и светились в темноте. Воздух наполнился зелеными и розовыми искрами. Однако мне не хотелось их даже пробовать.

Мои наручные часы издали негромкую трель. Час ночи. В «Ешь и пой» всегда предупреждали о том, что близится срок окончания продажи спиртного — два часа после полуночи. Сигнал подается дважды, и к половине второго стаканы и бокалы уже убраны. Значит, пора произнести тост.

— Эй! Послушайте! — крикнула я, пытаясь перекричать смеющихся и горланящих друзей.

Никто не отреагировал.

Рядом со мной встал Бруно и залихватски свистнул. Гомон разом стих, а входные двери распахнулись, и вбежали копы с пистолетами наготове.

— Селия собирается сказать тост, — объявил Бруно.

Гости собрались вокруг главного стола. «Может, взять микрофон?» — подумала я, но решила, что он мне не понадобится.

— Во-первых, благодарю вас за то… — начала я, закашлялась и пригубила «Маргариту», — … за то, что вы находитесь здесь. Сегодня мы поминаем троих. Некоторые из вас прощаются с Вики Купер, другие — с Бобом Джонсоном, а третьи — с Карлом Гибсоном. Они были замечательными людьми, и я горжусь тем, что знала их.

Я вздохнула.

— Для нас — большая честь, что Вики почтила нас своим присутствием, — продолжила я.

Конфетти вихрем закружились надо мной.

— Я предлагаю вам поведать Вики о своих чувствах, о том, что она значила в вашей жизни, и почему вы будете по ней скучать.

Из самого дальнего ряда раздался женский голос.

— Ты могла меня перепить, Вики! Ты — лучшая!

Все расхохотались, а потом слово взял Ларри Дейверс, наш университетский приятель. Он говорил серьезно и эмоционально.

— Ты спасла мне жизнь, Вики. Ты сказала, чтобы я не прогуливал химию ради горных лыж. Я жутко разозлился на тебя, но ты не унималась. И я рассвирепел окончательно, когда ты пригрозила, что настучишь на меня в деканат. В итоге я поплелся вместе с тобой на химию. А затем, на том самом склоне, где я собирался кататься, сошла лавина, и погибли все лыжники. Спасибо тебе… не только от меня, но и от моей жены и детей.

На него посыпалось конфетти. А Ларри обнял и поцеловал темноволосую женщину.

И понеслось… У каждого была припасена история о Вики. Многих она уберегла от смерти, а затем познакомила с теми, с кем они поженились или просто были счастливы. Странно… Порой кажется, что ты знаешь все о своей подруге… но неожиданно тебе открываются ее новые стороны.

А в зале громко зазвучала музыка. Может, Вики включила караоке? Но нет, на сцене стояла обольстительная, роскошная женщина в облегающем черном платье. Она запела главную партию из «Призрака оперы». Пожалуй, она могла тягаться с солисткой в бродвейской версии.

Присутствующие смотрели нее как зачарованные. Но я думала только о том, что это нетактично — прервать трогательные воспоминания, прощальные речи. Вики разгневалась. В воздух взметнулись свечи и вилки с ножами. Очевидно, Вики пыталась остановить красотку, но порывы призрачного ветра не причинили той никакого вреда. Незнакомка была недостижима для любых снарядов.

Когда она завершила арию, зал разразился аплодисментами. Рукоплескали все, кроме меня, Бруно, Алекс и еще нескольких человек. Мы воззрились на непрошеную певицу с праведным возмущением. Она явно заявилась сюда без моего ведома.

Женщина величаво сошла вниз. Прожектор превратил ее рыжую гриву в сияющий ореол. Гости расступались, давая ей дорогу, а она шествовала как богиня.

Возможно, она действительно из королевского рода. Дальмар и его свита улетели в Руслундию, чтобы начать подготовку к бракосочетанию принца Резы. Мне следовало ждать приглашения, но суд отказался выпускать меня из страны. К счастью, Дальмар тактично надавил на наше правительство, чтобы меня не отправили за решетку и не засунули пожизненно в психушку. Его жест я оценила куда выше, чем внушительную сумму, которая легла на мой банковский счет. Реза размышлял о том, чтобы порвать связи с группировкой, которая наняла демона и похитила Кристофа. Ну и отлично. Конечно, до отца ему далеко, но, оказавшись на престоле, Реза не превратится в заклятого врага нашей страны.

А эта женщина невольно напомнила мне Резу. Дальмар мог вести себя по-свойски, а его сын был особой «голубых кровей». Перед ним некоторым подданным хотелось упасть ниц.

— Ты — «недоделок», — констатировала дама, поравнявшись со мной.

— А вы — невежа, — парировала я.

Она изумленно отшатнулась — чего я и добивалась.

— Прошу прощения, — процедила я, слегка обнажив клыки, — но разве вы не в курсе, что у нас здесь поминки?