Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Браун выключил звук и свел вместе ладони.
– Клонирование – уже не фантастика. Хочешь клонировать себя, отца, мать, любимого песика – наука поможет. Но исторические персонажи – дело другое. В сознании людей они – фигуры знаковые, способные определять массовое поведение. Только подумай, какой властью над умами обладал бы Джордж Вашингтон, окажись он среди нас! И кто он в сравнении с Сыном Божьим? Во все времена религиозные лидеры ассоциировались не только с мученичеством и духовным подвигом; с их подачи происходили священные войны, взлет и падение монархий, смуты, убийства и прочие проявления людской агрессии. Достаточно было двух крошечных невнятных статеек – и Си-эн-эн уже обсуждает это в прямом эфире, а в парках устраивают молитвенные сборища.
У Сэма чуть не подкосились колени.
– Вот что дают убеждения.– Браун уронил взгляд на ящик стола.– В том числе предрасудки. Некоторые даже верят, что по звездам можно прочесть будущее.
– И вы в это верите? – рискнул предположить Сэм. Браун смотрел куда-то вдаль.
– Я Лев по гороскопу.
Сэм чуть не сказал: «А я то ли Овен, то ли Телец – в общем, кто-то из них», но потом передумал и просто добавил:
– Заметно.
Браун посмотрел на него.
– Не важно, Сэм, чей это клон. Важно, кем его считают.
– Не удивлюсь, если Понтий Пилат говорил точно так же,– усмехнулся тот.
Браун пропустил остроту мимо ушей.
– Ни о каком втором Христе не должно быть и речи. Любые манипуляции с реальными и даже предполагаемыми источниками Его ДНК необходимо предотвратить.
Минуту-другую оба сидели молча. Судя по услышанному, Браун считал себя устроителем нового мирового порядка и совсем не собирался позволить какому-то выскочке с того света пустить все труды псу под хвост. У Сэма оставались считанные секунды, чтобы определиться с выбором, но ему было достаточно. Долгих семь месяцев он просчитывал свои сценарии – поминутно, посуточно, понедельно. Шаг влево – и ты на распутье со множеством альтернатив; шаг вправо – и все они отсекаются.
– Я рад, что спросил заранее,– произнес он вполголоса.– Похоже, я вас недопонял. Это дело не для меня.
– Что?
– Может, я брежу, но когда вы твердите о клоне, мне в голову лезут сплошь матери и младенцы. Если дело – не шутка, вы намерены пресечь его появление, верно?
Браун смотрел на него в упор.
Сэм помедлил, понимая, что от его следующих слов зависит будущее. Браун, конечно, был самым щедрым из работодателей, но требовал безоговорочного подчинения.
– Такие дела не по мне. На меня лучше не рассчитывать.
– Мне нужно все или ничего.
– Знаю.– Сэм встал.
Когда он вышел в фойе, Браун отправился следом.
– До полуночи я съеду,– сказал Сэм, заходя в лифт.– Ключи, карточки, пропуска и остальное сдам перед уходом.
Глядя Брауну в глаза, он нажал кнопку вестибюля. Но прежде, чем двери кабинки закрылись, успел услышать ответ:
– Подумай еще раз, Сэм. Даю тебе две недели.
Добравшись к себе, Сэм первым дело прошел к холодильнику, взял бутылку «Максорли» и отпил половину. Окажись у него что-то покрепче пива, он точно напился бы. То, что Сэм знал о Брауне, бросало в дрожь; но еще больше пугало то, чего он не знал. Можно ли в принципе саботировать операцию мистера Брауна? Какая участь ждет саботажника?
За годы службы Сэм порой ощущал, что в распоряжении Брауна была и другая, много более тайная сила, чем его детективный корпус. Однажды он нарвался на двух типов в черном, выходящих со служебного входа. Одного взгляда на них было достаточно, чтобы навсегда потерять охоту выяснять, кто они и чем занимаются.
Теперь Сэм только и думал, что об их зверских лицах, попутно задаваясь вопросом, избегаемым на протяжении одиннадцати лет: правда ли, что страховочные варианты Брауна включают в себя резню наподобие африканской, задержку поставок медикаментов против СПИДа и уничтожение неугодных? Целый год он боялся спросить, что случилось с женой госсекретаря. По рассказам (секретарь как-то раз упал в стельку пьяный посреди гаража и, рыдая, поведал ему эту историю), она застала мужа в постели со своей дочерью от предыдущего брака и в запале пригрозила обнародовать их с Брауном грязные дела. С тех пор Сэм отчаянно сдерживался, чтобы не пойти выпытывать – действительно ли жена секретаря разбилась в катастрофе, или ее смерть – дело рук Брауна.
Собирая вещи, он еще раз все взвесил и понял: надо уходить. Да и что ему оставалось? Если Браун прознает о Мэгги и примет решение, что ребенок не должен появиться на свет, придется дежурить у нее круглые сутки, а не по разу в неделю. Мэгги понадобится защитник – знакомый с оружием и равнодушный к деньгам. К несчастью, у Брауна достанет средств купить половину святых и апостолов, а значит, кроме Сэма, ей рассчитывать не на кого.
Поэтому Сэм разыграл свой единственный козырь: положился на то, что Браун симпатизирует и доверяет эму. За все одиннадцать лет Сэм ни разу не обманул его и не воспользовался своим положением и справедливо рассчитывал, что Браун не заподозрит его в афере с клонированием. Для шефа это было бы таким же нонсенсом, как богобоязненный Прометей, как публика, спокойно внимающая новости о вторжении марсиан. Сэм вел корабль по курсу, проложенному в первый год службы, и ни разу с него не сошел. Бунтарство – не в его стиле, насколько знал Браун. Он наверняка решит, будто моряк отказывает из сентиментальности, о чем заявил в разговоре.
А пока Сэм решил воспользоваться отведенным ему временем и на неделю-другую затаиться, прежде чем дать окончательный ответ. В самом деле, к чему спешить? Нет смысла подгонять события. Сейчас его беспокоило только одно: отпускает ли Браун исполнителей своей воли живыми?
Вдруг в дверь постучали, и Сэм замер, прислушиваясь. Потом сорвал с вешалки кобуру и достал пистолет.
И опять: тук-тук-тук.
Сэм вжался в стену возле двери и спросил:
– Кто там?
– Сэм, это я,– ответил женский голос.
– Кто «я»? – Он нахмурился.
– Помнишь кухню рядом с танцзалом?
Сэм возвел глаза к потолку и прошептал: «Господи! Сейчас-то зачем?», а затем открыл дверь, оставаясь, как был, за стеной.
Раздался стук каолучков, и вот она уже зашла внутрь, продолжая звать его по имени.
Он резко захлопнул дверь. Танцовщица стремительно обернулась. Ее каштановые локоны ниспадали на алый глянцевый плащ, перехваченный у талии поясом. Красные « шпильки» и лак длинных ногтей дополняли картину.
– Мистер Браун прислал меня вместо морковки. Так и велел передать.