– Ты че разлегся? – в Васином шепоте бушевало возмущение. – Бегом давай – форма четыре!

– Вот же послал бог урода... – Я перевернулся на другой бок и натянул одеяло на голову – вставать смертельно не хотелось, под такой дождик можно спать вечно...

– Подъем! – Вася-изверг содрал с меня одеяло и сказал кому-то: – Сказал?

– Сейчас подойдут, – так же шепотом ответил из мглы голос Петрушина.

Я сел на кровати, на ощупь нашел спортивный костюм и стал натягивать штаны. Чего это они тут устроили?

Теперь понятно было, откуда идет зеленоватое свечение. На полу, между нашими кроватями, лежал Лизин тепловизор и неброско отсвечивал компактным экраном. На экране были видны десятка три красных точек разной степени яркости. Присмотревшись, я заметил между ними разницу: у нижней грани экрана находились статичные точки, их было большинство, а у верхней грани виднелась всего одна. Вдоль левой грани медленно двигались пять точек, судя по вектору, они направлялись к той, что была отдельно.

Я натянул костюм и приоткрыл нижний обрез одеяла на окне – взглянуть, не светает ли.

– Поставь на место! – зашипел Вася. – Мы же, типа, спим!

– Не видно, – успокоил его Петрушин. – Отсвет слабый, второй этаж, панель лоджии прикрывает. Но вообще, лучше, конечно, не открывать. Ближе подойдут, могут заметить.

За окном – ни зги! А вечером, помнится, фонари горели... И кто подойдет-то?!

Вася что-то недовольно пробурчал и задвинул прибор под мою кровать. Я сплю возле окна, теперь уж точно с улицы никто не заметит, можно балконную дверь настежь открывать.

Скрипнула входная дверь, ожидаемая полоска света из коридора не появилась, в призрачном отсвете экрана тепловизора соткалось какое-то подобие двух новых теней.

– Чего так темно? – раздался хрипловатый со сна шепот Иванова.

– Судя по всему, трансформатор рубанули, – ответил Петрушин. – Вот, смотрите...

Некоторое время тени молча пялились на экран прибора – мне пришлось пересесть на Васину койку, не видно ни фига. Пять точек продолжали неспешное движение, остальные пребывали в покое. Я обратил внимание, что в левом нижнем углу экрана тоже есть отдельное от остальных пятнышко – именно пятнышко, а не точка, оно было больше и значительно ярче.

– Сектор охвата? – уточнил Иванов.

– Триста метров, – доложил из темноты Серега. – Думаю, это то самое. Наблюдатель, пять бойцов и транспорт. Только подъехали – горячий...

Пять точек пересекли верхнюю грань экрана и пропали.

– Хорошо – в обход идут, – продолжил Серега. – Если бы топали по прямой, уже здесь были бы. Ну и что будем делать?

– Да не факт, что нам вообще что-то надо делать. – Иванов сочно зевнул. – Может, это какие-нибудь казановы с прогулки топают – типа наших ловеласов...

– Впятером? – усомнился Петрушин. – Вдоль периметра? И наблюдателя выставили? Ну, полковник...

– Этот все время там сидел, – добавил Вася. – Я включил в два часа – там уже была точка.

В этот момент знакомо пискнул тон автоподстройки радиочастотного сканера, крохотный динамик хрипло булькнул и отчетливо выдал по-чеченски:

– ... дик ю.

– А ху бох?

– Обстановк дик ю. Мича ду шу?

– Вай хинц хабохур бу...

В номере на несколько секунд воцарилась гробовая тишина – все как будто даже дышать перестали.

Я лязгнул зубами от неожиданности и проснулся окончательно. Вот так ни фига себе – дождались! Откуда вы, родные?! Мы же вроде как в самом сердце России, тут кругом гарнизонов и милиции понапичкано – немерено...

– Чего говорят? – деловито уточнил Вася.

– Все нормально, скоро будем, – ответил Серега. – Думаю, у нас есть не более пяти минут до начала активной фазы.

– Журналю... – Иванов сипло откашлялся. – Кхе-кхе... Журналисты. «Привязка»...

– А я что говорил? – злорадно прошептал Вася. – Ну и кто умный?

– Да, Вася, да, – торопливо пробормотал Иванов. – Предположим худший для нас вариант. Следили, вычислили, знают – где... Что делают?

– Оба входа заперты изнутри, – высказался Петрушин. – Стропа, кошка, лоджия. Огонь через окна, стекла осыпаются. Лезут в окна, добивают. Эвакуация. Проще пареной репы.

– Да, просто... Но шумно, – не одобрил Серега. – Стекла осыпаются. Даже если бесшумное оружие – могут быть крики. Время эвакуации значительно сокращается. Через полчаса будут искать по всей области.

– Хорошо, твой вариант?

– Лоджия первого этажа. Щупать все двери и окна, пока не обнаружат открытое.

Резонно. Лоджия сплошная, вдоль всего корпуса, между номерами перегородки по пояс – Петрушин перешагнет и не заметит...

– А если нет открытой двери или окна?

– Если у них есть хотя бы один ночной прибор, не проблема найти пустой номер. Их гораздо больше, чем занятых. На первом этаже вообще, по-моему, три-четыре заняты. Аккуратно взрезать стекло, войти внутрь. Коридор, лестница, второй этаж. Искомый номер. Все! Как минимум до утра никто не хватится. Можно неспешно уходить в полный рост и даже успеть покинуть область до общей тревоги.

– Искомый номер? – засомневался Иванов. – Если ориентировались только по балкону и другой информации не имеют... Попробуй-ка найди в темноте этот самый искомый! Дверь номера заперта. Опять шум получится. Вдруг «клиенты» чутко спят?

– Они грохнут дежурную, – прорезался Вася. – Сто пудов.

– Не факт, – возразил Серега. – Из нижнего коридора можно спокойно пройти на лестницу, не заходя в фойе. Лестница в пяти метрах от входа в фойе, дежурная сидит в глубине, за конторкой...

– Они ее грохнут, – убежденно заявил Вася. – Потому что у нее вторые комплекты ключей. И дощечка с фамилиями отдыхающих – кто в каком номере живет. Я вечером разговаривал, видел...

– Ты просто клад, Вася! – искренне похвалил Иванов.

– Да я в курсе. Если бы не я, вы бы вообще сейчас спали бы все. А Костя, между прочим...

– Погоди-ка...

В этот момент рядом с «точкой-наблюдателем» вновь появились пять ее пропавших было близнецов. Несколько секунд они топтались в куче, затем выровнялись в колонну по одному и медленно двинулись к общему массиву статичных точек.

«Духи» шли к нам. Теперь соображать надо было очень быстро...

* * *

– Что мы делаем? – вроде бы невозмутимо уточнил Иванов.

– А где Глебыч? – спросил Петрушин.

– Нет его, в карты играет. Что делаем?!

– Мы с Васей... Вася?

А Вася куда-то исчез! Смылся, гаденыш, в самый ответственный момент!

– На разведку пошел, – успокоил нас Петрушин. – Сейчас придет.