Пластов молчал. Все, что рассказал Субботин, подтверждало сделанные раньше выводы, хотя теперь он понимал: в них вносятся существенные поправки. До разговора с инженером адвокат был убежден – подоплекой событий была конкурентная борьба, в поджоге замешана одна из фирм-соперниц. Теперь же у него почти не было сомнений: дело связано с военным шпионажем. Еще во время объяснений Субботина он вспомнил: трезубец на фоне шестерни. Эмблема, которой нет ни у одной петербургской фирмы. Не нужно быть провидцем, чтобы понимать: подавляющее большинство немецких промышленных фирм снабжает сведениями германскую разведку. Но с другой стороны, если допустить, что пустырь у завода Глебова приобретен одной из таких фирм, да еще за несколько дней до пожара и скрытно, это может нарушить конспирацию…

– Василий Васильевич, в связи со сказанным у меня есть несколько вопросов. Почему Вологдин не сказал мне о значении своего изобретения?

– Вологдин чрезвычайно скромный человек.

– Хорошо, пусть так, но Глебов? Почему в разговоре со мной он всячески принижал значение генератора? Почему отказывался даже называть это изобретением?

– Нет пророка в своем отечестве. Я очень хорошо отношусь к Николаю Николаевичу Глебову, это пионер отечественного электромашиностроения, всесторонне образованный человек, даже не без широты взглядов. Но не забывайте, Глебов прежде всего предприниматель. При всех прочих обстоятельствах он думает прежде всего о получении прибыли. Вы знаете, что сначала Морское ведомство хотело заказать изготовление генератора не ему, а немецкой фирме «Симменс-Галльске»?

– Нет. И что же?

– Ничего, все было расписано как по нотам. Подумав, немцы отказали, но весьма своеобразным образом: заломив за изготовление опытной модели генератора небывалую сумму, двести тысяч рублей.

– Ого.

– Ясно, это был блеф, генератора они все равно бы так и не сделали, только оттянули бы время. И ясно также, что у Морского ведомства не могло оказаться столь огромной суммы – тем более на изготовление спорного в теоретическом и практическом смысле устройства. Заказ «Симменс-Галльске» отпал. Но вскоре разговоры о радиогенераторе возникли в фирме Глебова.

– И что же Глебов?

– Сначала он категорически отказался брать заказ. Ведь Глебов чистый электромеханик, с радио дела никогда не имел. Боялся не выполнить заказ, да и просто-напросто не верил в этот проект. Но об идее высокочастотного генератора узнал Вологдин – и загорелся. А я знаю, что это такое, когда загорится Вологдин. Валентин Петрович подсчитал, что стоимость работ не превысит семи тысяч рублей. Мы вместе налегли на Глебова – и после долгих переговоров тот наконец согласился изготовить генератор по чертежам Вологдина. Но при условии: Морское ведомство должно заключить льготный договор лично с ним, Глебовым. Так что бы вы думали – и после этого Глебов не верил Вологдину. Хотя машина строилась на его заводе, практически он не оказывал изобретателю никакой помощи, в последнее же время даже отказал в кредитах. Вологдину пришлось из своего небольшого жалованья платить за модели, за получаемое из-за границы высокочастотное железо, даже за такую сложную деталь, как ротор. Естественно, когда работа была завершена, Глебов не придал или не захотел придать ей должного значения. Тем более, как я уже говорил, в радиотехнике Николай Николаевич понимает мало.

Пластова такое объяснение устраивало, но были другие вопросы. Подождав, пока Субботин усядется в кресло – пальцы инженера теперь нервно постукивали по краю стола, – спросил:

– Василий Васильевич, что значит ваше сомнение, будто генератор Вологдина не сгорел?

Пальцы застыли, инженер встал.

– Хорошо, Арсений Дмитриевич, извольте. Сгоревший генератор стоит у меня в сарае, прошу. Я объясню все на месте.

Пластов вошел в сарай; сразу за дверью в рассеянном свете можно было разглядеть сильно помятый и прогоревший кожух. Не церемонясь, Субботин носком ботинка отодвинул покрытие. Открылись внутренности – собственно, это были даже не внутренности, под кожухом лишь чернели обгоревшие остатки.

– Жалкое зрелище? Э-эх… – Субботин скривился. – И все-таки. – Присел, тронул что-то, цокнул языком. – Все-таки это не генератор Вологдина. Нет, не генератор.

Пластов повернулся:

– Как не генератор Вологдина? Что же это?

– Ничего. Хотя этот лом очень похож на сгоревший генератор, это не он. Видите ли, Вологдин впервые совместил в своем устройстве сам генератор и двигатель. Машина стала компактней, увеличилась скорость вращения ротора. Так вот – кто-то, очень хорошо знающий конструкцию только что созданного радиогенератора, засунул в один корпус остатки деталей сгоревших ротора и статора вместе с двигателем. Или на пожаре, или, скорей всего, еще до пожара этот умелец позаимствовал части других машин типа УМО и, чтобы замести следы, поставил на испытательный стенд, дабы создать полную иллюзию сгоревшей высокочастотной машины.

Пластов на секунду встретился взглядом с Субботиным.

– Вы хотите сказать, настоящий генератор был похищен?

– Я хочу сказать именно это. Дело в том, что сразу после отладки новый радиогенератор должны были принять для ходовых испытаний к себе на борт моряки броненосца «Андрей Первозванный». Кстати, они узнали о пожаре одними из первых, я сам позвонил им. Так как у военно-морского порта есть свои автомобили, моряки во главе с начальником радиосвязи «Первозванного» лейтенантом Бергом первыми были на месте. Увы, завод к этому времени уже сгорел. Все же матросы и сам Берг, не жалея себя, кинулись сквозь догоравшие обломки к испытательному стенду. К несчастью, им удалось обнаружить лишь это. – Инженер отряхнул руки, встал. – К тому времени на месте происшествия уже были я сам, Ступак, Гервер… Позже подъехал Глебов. Вологдин, как вы знаете, был в отъезде. Оказавшись у испытательного стенда, я увидел лишь то, что нашли моряки. Валентин Петрович не захотел даже рассматривать все это. Сам же я, в спокойной обстановке изучив те немногие детали, которые обнаружил на стенде, убедился: это ни в коем случае не генератор Вологдина. То, что стоит у меня в сарае, лишь подделка.

– Как я понял, Вологдин об этом не знает?

– Пока не знает.

– Кто еще знает о подмене?

– Никто, кроме меня. Теперь, само собой, и вас. Но если подозревать меня, то с моей стороны по меньшей мере глупо обо всем этом рассказывать.

– Но есть еще Глебов.

– Глебов никогда не стал бы этим заниматься, он все-таки выше этого. Но даже если допустить такую невероятную вещь – Николай Николаевич, как я уже говорил, крайне слабо разбирается в конструкции радиогенератора. И уж совершенно точно он не знал, что генератор и двигатель совмещены.

– Тогда кто же совершил подмену?

– Неразрешимая загадка. Решить ее я не могу.

Пластов откланялся, уже от дверей квартиры спросил: