Мы послушались. Капитан спрыгнул в яму, повозился там и вынырнул со словами:

– Петька, сбегай в машину за монтировкой!

– Зачем за монтировкой? Вот тут в уголочке инструменты Андрея Петровича лежат! – Белов приволок матерчатый сверток, в котором звякало железо, развернул его на краю ямы и вложил в протянутую руку Лазарчука ломик.

– А что вы там ломать собираетесь? – заволновалась я, вспомнив, что квартира не чья-нибудь, а моя собственная.

– Не волнуйся, канализационную трубу долбить не будем! – усмехнулся Серега. – Тут сундук стоит здоровенный, навесной замок кто-то из старателей уже спилил, но крышку еще что-то держит. Думаю, там еще врезной замок есть, так что я попробую использовать ломик вместо ключа.

– Погоди! – крикнула я, снова шаря в кармане. Где тут мой серебряный ключ имени Степана Андреевича Потапова-старшего? Ага, вот он! – Попробуй сначала этот ключик, может, подойдет…

Лазарчук вопросительно поднял брови, но удержался от вопроса, торопясь примерить ключ к замку сундука. Оставшиеся наверху затаили дыханье, и в звенящей тишине звук проворачиваемого в замке ключа прозвучал громко, как выстрел. Затем раздался таинственный скрип, который идеально подошел бы к звуковому ряду моего мистического саундтрека. Я поняла, что капитан откинул крышку загадочного сундука.

– Ну?! – нетерпеливо выдохнула Ирка, опасно наклонившись к самой яме.

– Ну, принимайте! – отозвался Лазарчук, высовываясь из люка.

В руках у капитана был сверток весьма затрапезного вида. При взгляде на него я вспомнила то полысевшее махровое полотенце, в которое куталась Ирка, изображавшая побирушку.

– Что-то легкое, – сообщил Лазарчук.

Не дождавшись, пока мы «отомрем», он положил тряпичный куль на край ямы и развернул его.

– Красота-то какая! – впечатлительная Ирка всплеснула руками, едва не сбросив меня в люк.

На неопрятной тряпице лежала старинная кукла, пышное платье которой помялось и даже, кажется, слегка заплесневело, но фарфоровое личико, которое Лазарчук наскоро протер рукавом, сияло нежным румянцем. Ирка поставила куклу на ноги, и она тут же распахнула большие, ясные, как у Пети Белова, голубые глаза и нежным голоском сказала:

– Мама!

– Какая прелесть! – разулыбалась очарованная Ирка.

Я осторожно потрогала пальцем слежавшийся кукольный локон. Наклонив голову, прочитала аккуратно вышитое на белом фартучке: «Марфушенька-голубушка» и резюмировала:

– Вот, значит, какую Марфушеньку потеряла бабушка Зоя!

– Похоже, это натуральные волосы, – заметила Ирка, ласково погладив куклу по встрепанной голове. – Их можно вымыть с шампунем, расчесать и уложить!

И она снова повторила:

– Красота!

– Красота спасет мир! – как мне показалось, совершенно машинально откликнулся Моржик.

– Красота спасет мымр! – вполголоса поправила я, хитро улыбаясь.

Ирка вскинула глаза и вопросительно посемафорила мне бровями. Я подмигнула подруге и одними губами шепнула:

– Манюня!

– Что – Манюня? – также шепотом спросила Ирка.

– Я придумала, как его выручить!

Ирка открыла рот, явно желая расспросить меня толком, но тут Лазарчук, успевший снова нырнуть в люк, выдал на-гора новую порцию клада.

– Книги?! – разочарованно выдохнул Петя.

– Полный сундук! – доложил капитан.

– Полное собрание?! – в отличие от Пети, я ахнула откровенно восторженно и жадно сцапала верхний томик из стопки, которую Лазарчук с грохотом поставил на край ямы. – Люди, это же настоящее сокровище!

Я потрясла толстым томом в темно-зеленом переплете со слегка потускневшими золотыми буквами:

– Словарь Брокгауза и Ефрона, дореволюционное издание, еще с «ерями» и «ятями», восемьдесят с чем-то томов! Книги в прекрасном состоянии, цела даже папиросная бумага перед страницами с иллюстрациями!

– Кни-и-иги! – растерянно протянула Ирка, не разделив моего энтузиазма. – А мы думали – клад!

– Это и есть клад, деревня! – вскричала я, с трудом удержавшись, чтобы не треснуть тупоголовую подруженьку раритетным томиком по макушке. – Чтобы ты знала, даже современное издание этого словаря стоит три тысячи долларов, а уж антикварное – на порядок дороже!

– Тридцать тысяч баксов? – Ирка сразу повеселела и посмотрела на Брокгауза – Ефрона с большим уважением. – Это уже что-то! А кому, кстати, принадлежит этот клад?

– С точки зрения закона, это вообще никакой не клад, – шваркая вторую стопку книг рядом с первой, просветил нас Лазарчук. – Это сокрытое имущество, которое принадлежит хозяйке квартиры.

– Тебе? – Ирка с надеждой посмотрела на меня и притиснула к груди куклу.

– Нет, не мне, а бабушке Зое, – твердо ответила я.

– Образцовая гражданка! – с откровенным сожалением вздохнула подруга. – А я-то хотела выпросить у тебя эту куколку.

– Я тебе новую куплю, – утешил расстроенную супругу Моржик. – Я таких в Голландии видел, в следующий раз поеду – буду знать, что везти тебе в подарок.

– Послушайте, поможет мне кто-нибудь или нет?! – поставив на пол третью стопку книг, довольно-таки брюзгливо спросил Лазарчук.

И следующие полчаса мы перегружали из сундука в багажник служебной машины Лазарчука многотомный словарь, в адрес плодовитых авторов которого притомившийся Лазарчук, не сдержавшись, сказал несколько неласковых слов.

– Я впервые понял, что означает выражение «груз знаний», – поддержал коллегу Петя.

Я молчала и только улыбалась, в мыслях отшлифовывая план спасения из лап порнодеятелей нашего дорогого вязаного уродца.

Ночевала я у Ирки, причем на удивление крепко проспала всю ночь, хотя вечером думала, что под действием эфира выспалась на неделю вперед.

Лазарчук уверил меня, что Брокгауз с Ефроном задерживаются им ненадолго, и бабушка Зоя в самом скором времени, после некоторых бюрократических формальностей, получит драгоценные фолианты в целости и сохранности.

Куклу, которую капитан счел не большой материальной ценностью, мне позволено было забрать сразу, и Ирка немедленно пожелала окружить Марфушеньку заботой. Она хотела искупать куклу в ванночке с пеной, вымыть ей волосы шампунем от перхоти и постирать платье, но я не позволила. Мне показалось, что бабушке Зое будет приятно самой позаботиться о бедняжке Марфушеньке. Подумав, Ирка со мной согласилась, но ей так хотелось приукрасить куклу, что утром по дороге в стариковский приют мы закатились в дорогущий игрушечный магазин. В этом кукольном бутике подружка купила Марфушеньке роскошное парчовое платье с настоящими французскими кружевами.