– Черт побери! – Она со всей силы ударила кулаком по матрасу. – Что со мной такое?

Стоило вспомнить жар его дыхания – и в горле у нее пересохло.

– Дура, дура, дура! – обругала себя Марла и, откинув одеяло, поспешила в ванную.

Она торопливо сорвала с себя одежду – ах, вырвать бы из сердца с такой же легкостью эротические образы! Но и под пульсирующей струей душа в быстро запотевающей кабинке ей вспоминалось одно – прикосновение мужских пальцев к затвердевшим соскам, мягкое трение ткани о пылающее, словно в лихорадке, тело.

– Хватит! – прикрикнула она на себя и пустила холодную воду, чтобы изгнать из головы распутные мысли.

Господи боже, похоже, она вот-вот свихнется, точнее, станет еще ненормальнее, чем была.

– Если такое возможно, – пробормотала Марла и, выключив душ, принялась энергично растираться полотенцем.

Но не помог и холодный душ – ей по-прежнему мерещился Ник. Обнаженный, мускулистый живот, низко сидящие на бедрах джинсы, вздувшаяся ширинка. Проклиная себя за слабость, Марла натянула джинсы и свитер, втерла в стриженые волосы немного мусса, торопливо подкрасила губы и глаза. В душе ее кипели противоречивые чувства – потрясение и стыд странным образом соседствовали с проблесками радости и крупицами надежды. Гордость приказывала ей бороться с влечением к Нику, но в глубине души Марла понимала, что битва уже проиграна.

Как забыть сладость его губ, жар его прикосновений? Как забыть, с какой самозабвенной страстью она отвечала ему?

Боже, о чем она только думает? Марла хмуро взглянула на свое отражение и провела рукой по волосам.

Женщина в зеркале озорно блеснула зелеными глазами. Марлу это привело в бешенство.

– У тебя куча проблем! Куча! Просто нет времени на всякую романтическую ерунду!

И все же, выходя из спальни, Марла не переставала спрашивать себя, со всеми ли она похотлива и распутна – или только с Ником?

«Дело в том, что ты... ну... интересовалась другими мужчинами», – эхом отозвалось в ее мозгу признание Алекса.

– Не думай об этом, – сказала она себе. – Займись более неотложными делами.

В первый раз после возвращения к жизни Марла чувствовала себя по-настоящему живой. Полной сил. Ей не терпелось взять быка за рога и выяснить наконец, что произошло в ночь катастрофы, что происходит сейчас, почему, черт побери, в собственном доме она чувствует себя то ли нежеланной гостьей, то ли пленницей! Подумать только, сколько времени потеряно зря – из-за того, что Алекс по собственной прихоти взял и вычеркнул из ее жизни пять дней!

Да, но это не причина, чтобы у него за спиной заводить шашни с его братом.

Нет, сказала себе Марла. Ее чувства к Нику – одно, а к Алексу – совсем другое. На Алекса она просто зла как черт. Пять дней! Почти неделя! Ему, видите ли, показалось, что так будет лучше! Он, оказывается, ради нее старался!

Так она и поверила.

Заныла челюсть, напоминая, что Марла еще не до конца поправилась. Но нет, она не позволит какой-то дурацкой боли собой командовать! Марла приняла пару таблеток аспирина и вышла на кухню выпить кофе – как раз вовремя, чтобы застать Сисси и пожелать ей успехов в школе.

Алекс, как сообщила ей Кармен, уже уехал на работу. А может быть, и не возвращался? Куда он ездил ночью? С кем встречался? Почему выскользнул из дома тайком, как вор?

Что ж, она все выяснит. Прежде чем начинать открытую борьбу, стоит провести небольшое расследование. Трудно сказать почему, но Марла не сомневалась, что ей уже приходилось заниматься чем-то подобным. Так или иначе, с нее хватит! Ее уже тошнит от роли беспомощной жертвы, бедной больной домохозяйки, не помнящей собственного имени!

Алекс что-то от нее скрывает. И будь она проклята, если не выяснит, что!

– А Ник? – спросила она у Кармен, прислонившись к дверному косяку и наблюдая, как толстенная улыбчивая повариха по имени Эльза режет мясо для маринада.

– Тоже уехал рано утром. А миссис Юджинию Ларс увез на заседание совета директоров в Кейхилл-хаусе. – Кармен весело блеснула карими глазами. – Не очень-то ей по душе вставать в такую рань!

– Еще бы!

Допив кофе, Марла поднялась в детскую. Фиона как раз вынимала малыша из кроватки.

– Дайте-ка я займусь нашим красавчиком! – предложила Марла.

Накормив и перепеленав малыша под бдительным взглядом няни, она снова заговорила:

– Сегодня до обеда можете отдохнуть. Я хочу провести немного времени с сыном. Не возражаете? – улыбнулась Марла.

– А чего ж возражать? Мамаша-то вы!

– Вот именно.

– Я долго не задержусь! – радостно пообещала девушка, уже предвкушая свободное утро.

Марла выкупала сына в ванночке, осторожно проводя губкой по его тельцу. Джеймс радостно ворковал и бил по воде крошечными ножонками. «Какое же это счастье, – думала Марла, – держать его на руках, прижимать к себе, играть с этим маленьким чудом.»

– Ты самый чудесный малыш на свете, – прошептала она и пощекотала ему животик. – Пусть даже отец твой – порядочная свинья.

Малыш улыбнулся и помахал ручкой, словно понял ее слова. У Марлы дрогнуло сердце. Почему она не может довольствоваться тем, что есть, – вести блестящую жизнь, которой позавидовали бы тысячи женщин, принимать мужа таким, как он есть, наслаждаться детьми?

Вздохнув, она вытерла Джеймса, обработала детской присыпкой складочки на крохотном тельце и натянула на малыша голубую пижаму, из которой он на глазах вырастал.

– Какой ты у меня большой мальчик! – проговорила она и, подхватив сына на руки, понесла вниз, в гостиную.

В доме стояла тишина. Все, кроме слуг, разошлись по своим делам, и у Марлы появилась возможность кое-что сделать. Положив малыша в манеж, она прежде всего направилась к телефону.

Через несколько секунд ее соединили с городской полицией Сан-Франциско. Однако диспетчер сказал, что детектива Патерно сейчас нет на месте, и предложил оставить для него сообщение. Марла попросила детектива перезвонить ей, повесила трубку и набрала номер университета в Санта-Крус.

– Мне очень жаль, – ответил ей вежливый женский голос на другом конце провода, – но среди наших студентов нет никого по фамилии Делакруа.

Так. Марла забарабанила пальцами по подлокотнику. Джеймс ворковал в манеже, ничего еще не ведая о людских тревогах и разочарованиях.

– Может быть, Джули Делакруа зарегистрирована у вас под другой фамилией? – – спросила Марла, отчаянно пытаясь вызвать в памяти хоть что-нибудь о Памеле Делакруа и ее дочери.

– Ничем не могу вам помочь. Если и так, я не вправе разглашать такую информацию.

Марла задала еще несколько вопросов и повесила трубку, так ничего и не добившись. Тупик. Что дальше? Она взглянула на запястье, чтобы узнать, сколько времени и тут в первый раз сообразила, что на ней нет часов.