Этот вопрос, однако ж, невозможно с точностью разрешить одним взглядом на Уокима; черты и выражение лица, как загадки, не всегда можно прочесть без ключа. Его орлиный нос, столь сильно-оскорблявший мистера Теливера, при первом взгляде так же мало выражал мошенничество, как и туго-накрахмаленные воротнички его рубашки. То и другое могло иметь самое обличительное значение: раз, что плутовство его было бы для нас доказано.

– Вы мистрис Теливер, если я не ошибаюсь? – сказал мистер Уоким.

– Да, сэр, урожденная мисс Елизавета Додсон.

– Прошу садиться. Вы имеете до меня дело.

– Да, сэр, – сказала мистрис Теливер, которая сама начала пугаться своей храбрости, когда она на самом деле очутилась перед этим страшным человеком и вспомнила, что еще не решила в уме с чего начать.

Мистер Уоким обтянул свой жилет и молча продолжал глядеть на нее.

– Я надеюсь, сэр… – начала она наконец: – я надеюсь, сэр, вы не думаете, чтоб я имела что-либо против вас за то, что мой муж проиграл процесс, что к нам в дом наехал суд и белье наше продано. О, нет!.. я вовсе не так была воспитана. Вы верно помните моего отца, сэр, который был в тесной дружбе со сквайром Дарлей, так что мы, мисс Додсоны, всегда ездили к нему на танцевальные вечера, ни на кого так не любовались и по справедливости мы заслуживали это. Нас было четыре, и вы верно знаете, что мистрис Дин и мистрис Глег – мои сестры. Что ж касается до процессов, потери состояние и продажи имущества, иначе, как после смерти, то я ни о чем подобном не имела понятия до замужества и даже несколько времени после него. Согласитесь, что я не могу отвечать за то несчастье, что из моего семейства после брака попала в такое, где все происходит совершенно иначе. Что ж касается до того, чтоб ругать вас, как ругают вас некоторые другие, то никто не может сказать, чтоб я когда-либо это делала.

При этом мистрис Теливер слегка покачала головой и посмотрела на рубец своего носового платка.

– Я ни мало не сомневаюсь в том, что вы говорите, мистрис Теливер, – сказал мистер Уоким с холодною вежливостью: – но вы верно имеете до меня какую-нибудь просьбу?

– Действительно, сэр. Вот, что я – сказала сама себе: «я не сомневаюсь, что у вас добрая душа». Муж мой, который на себя не похож, вот уж два месяца – хотя, Конечно, я его ни мало не оправдываю в том, что он так горячился по поводу плотины – все же еще лучше многих людей, так как он сознательно никому не сделал зла ни на шиллинг; что ж касается до его вспыльчивости и страсти к тяжбам, то, что я могла сделать против этого? Его как громом поразило письмо, в котором объявляли, что его земля перейдет в ваши руки. Я же нисколько не сомневаюсь, что вы поступите, как настоящий джентльмен.

– Что все это значит, мистрис Теливер? – сказал мистер Уоким довольно резко. – Чего вы от меня хотите?

– А вот чего, сэр, заговорила скороговоркой несколько испуганная мистрис Теливер: – не будете ли вы столь добры не покупать мельницу. Мой муж, я думаю, с ума сойдет, если узнает, что она перешла в ваше владение.

Как будто какая-то новая мысль, мелькнув в голове мистера Уокима, озарила лицо его в то время, как он – спросил:

– Кто – сказал вам, что я намеревался купить вашу мельницу?

– Поверьте, сэр, что это не я выдумала; мне даже никогда бы не пришла эта мысль, так как мой муж постоянно твердил, что стряпчие не имеют надобности покупать земли или дома, так как у них есть другие средства завладеть ими. Следовательно, я могла бы думать, что это относится и к вам, и никогда бы не предположила, что вы в этом случае поступите иначе.

– Ну, хорошо, так кто же – сказал вам это? – спросил мистер Уоким, отворяя свою конторку, как будто отыскивая в ней что-то и в то же время присвистывая почти неслышным образом.

– Мистер Глег и мистер Дин, которые заведуют теперь всеми делами. Мистер Дин даже полагает, что Гест и Ком. будут согласны купить мельницу и оставить ее под управлением мистера Теливера, если только вы не набьете на нее цену. Мой муж, если будет жив, был бы так счастлив остаться на месте. Ведь вы подумайте только: эту мельницу построил еще его дед и отец его постоянно жил в ней. Вначале, после свадьбы, мне не очень то нравился шум ее, так как в нашем семействе, у Додсонов, не было мельниц; и если б я знала, что они причиняют столько хлопот по судам, то, вероятно, не я была бы первая из семейства Додсон, которая вышла за мельника; но я совершенно слепо вдалась во все эти истории о плотинах и проч.

– Вы говорите, что фирма Гест и Ком была бы согласна приобрести мельницу для себя и оставить вашего мужа на жалованье?

– О, да, сэр! Конечно, грустно подумать, что мой муж будет от других получать содержание, – сказала бедная мистрис Теливер и слеза пробилась сквозь ее ресницы: – но все же более походило бы на старый порядок вещей остаться по-прежнему на мельнице, нежели, если б пришлось, переехать на новое место. Возвысив цену, вы бы нанесли такой удар моему бедному мужу, от которого он некогда бы не поправился.

– А что, если б я купил мельницу и оставил бы в ней вашего мужа на тех же условиях?

– О, сэр! я не думаю, чтоб он согласился на это даже в таком случае, если б сама мельница стала умолять его о том. Ваше имя ему теперь более, нежели когда-либо, ненавистно. Он считает вас виновником всех его бедствий с того времени, как вы, восемь лет назад, завязали дело о дороге через луг; с тех пор он и начал вас честить; и так как я постоянно говорила ему, что он неправ…

– Ваш муж – дерзкая и подлая скотина! – прервал ее с негодованием мистер Уоким, совершенно забывшись.

– Ах, что вы, сэр! – воскликнула мистрис Теливер, испуганная таким неожиданным результатом ее слов: – я не хочу вам противоречить, однако ж я думаю, что он несколько переменил свой образ мыслей во время болезни; к тому ж он забыл многое, о чем прежде любил говорить. Вам, верно, было бы неприятно, если б он теперь умер, и иметь на совести смерть человека; с другой стороны, люди говорят, что быть несчастью, если дорнкотская мельница перейдет в другие руки: например, вода может прорвать плотину и уйти, и тогда… не то, чтоб я вам желала какого зла, сэр – сохрани Бог! Тем более, что я помню вашу свадьбу, как будто она была вчера; ведь мистрис Уоким была рожденная мисс Клинт – я это знаю, и мой сын, красивый, стройный малый, каких немного, ходил в школу с вашим сыном…

Мистер Уоким встал, отворил дверь и кликнул одного из своих писцов.

– Извините, что я должен прервать вас, мистрис Теливер, но у меня есть дело, которое я должен исполнить; притом же, я полагаю, что вы более ничего не имеете сообщить мне.

– Я только осмелюсь просить вас, принять мои слова к сведению и не идти против меня и моих детей. Я не спорю, что мистер Теливер был неправ в отношении к вам, но он достаточно наказан и есть люди хуже его, которые делают вред другим; он же повредил только себе и своему семейству. Разумеется, это тем более жалко, и я каждый день хожу смотреть на голые полки, на которых стояли мои вещи.