Тут он немного блефовал, но нужного эффекта все же добился. Марк занервничал.

– Я не могу сказать, это медицинская тайна. Правда не могу! Не заставляй меня.

– Хотя бы намекни, – почти взмолился Герман и схватил Марка за второе плечо. – Ты отвел меня к ней и теперь не можешь бросить меня на полпути! Мне нужно знать, я обещал защищать ее!

Марк засомневался, его эмоции снова пришли в бесконтрольное хаотичное движение, и наконец он негромко признался:

– Мы провели кое-какие анализы, в том числе и магическое сканирование глубинных слоев ауры. В общем, ты не все знаешь об этой девушке. Ее уже давно не должно было существовать на этом свете. На ней лежит сильнейшее заклятие медленной смерти. Недавно что-то остановило процесс, но в любой момент может начаться обратный отсчет. Прости.

Он вывернулся и оказался рядом с Германом. Осторожно тронул его за плечо.

– Если эта девушка тебе дорога, не оставляй ее, она может этого не пережить.

На Германа вдруг накатила невероятная усталость. Казалось, он только сумел сложить все фрагменты невероятно сложного пазла по имени Стефания, и вновь оказалось, что не хватает деталей. Марк рядом занервничал, сильнее сжимая его плечо.

– Ну не переживай ты так. Она же пока еще жива.

– Пока? – Герман готов уже был вцепиться в Марка и вытрясти из него все, что тот поклялся держать в секрете, как в коридоре послышались шаги. Герман по инерции обернулся, вновь забывая, что повязка полностью лишала его зрения.

– О! Какая удача! – Герман без труда узнал голос Вильяма и насупился. – Привет! Стефания ведь в этой палате лежит? Мне сказали, что сегодня я могу ее навестить.

Марк отпустил его, и Герман вдруг почувствовал себя посреди высокого моста без ограждения. Неверный шаг – и он упадет вниз.

– В этой, но к ней пока точно нельзя, ее осматривает мастер Гош. – Он, казалось, обрадовался появлению Вармы, ведь тот спас его от продолжения неприятного диалога. А Герман подумал, что это несправедливо – разрешить навестить Стефанию только одному Вильяму. А он ведь ей даже не родственник.

Даже не ее парень.

– Жаль. – Вильям вздохнул. – Тогда зайду к Герману. Ребята попросили занести ему гостинцев.

– Вообще-то я здесь, – хмуро встрял Герман.

– И правда! А ослеп вроде ты, а не я, – фыркнул Вильям и вновь обратился к Марку: – Его палата соседняя? Давай отведу, у тебя дел, наверное, полно.

Молочное облако всколыхнулось и потянулось к его локтю, но Герман вдруг, резко отдернул руку. Присутствие Вильяма его раздражало и, стыдно признаться, обижало. Особенно сейчас, когда он беспомощен, как слепой котенок, а меньше всего хотелось в этом прикосновении ощутить презрение и жалость. Те самые чувства, которые люди привыкли испытывать к калекам.

– Про твою гордость я уже наслышан, но она сейчас неуместна.

Герман понял, что со стороны наверняка выглядел очень глупо, и скрепя сердце позволил себе помочь. Но в неожиданно теплом прикосновении он ощутил не жалость, а уважение, совершенно расходящееся с едкими словами Вильяма. Стало невыносимо стыдно.

– Прости, – вздохнул Герман, когда они остановились перед дверью. Вильям хмыкнул:

– За что же?

– Плохо о тебе подумал.

– Я тебя не понимаю. Аккуратнее, порог.

В палате, где Герман провел последнюю неделю, пахло цветами и уже привычно – лекарствами. Солнце било в окно, словно и не ждало со дня на день сезона дождей. Даже с закрытыми глазами Герман ощущал его тепло на щеках и очень жалел, что не может выглянуть на улицу, чтобы запомнить последнее цветение хризантем в парке перед медицинским крылом.

Вильям помог Герману добраться до койки, но сам на кровать не сел. Зашаркал по палате и, видимо, принес табурет.

– Зигги и Фо тебе привет передавали, – начал Вильям. Его словно и не смущала возникшая неловкая пауза. Герман же испытывал внутреннее напряжение и дискомфорт, Вильям запомнился ему другим – заносчивым и немногословным, а теперь был готов болтать без умолку. – Да и приятели твои обивают порог медицинского крыла. Гротт даже обещался всучить им метлы, чтобы не просто так ошивались.

Герман вздохнул. Ребята волновались о нем. Это было приятно.

– Корзинку я на тумбочку поставлю.

– Почему только тебя пустили? – оборвал его Герман.

– А ты кого хотел увидеть? Люси Шерилд? Она тоже на вахте была, это, кстати, она передала цветы. А я… я просто показался им достаточно разумным, чтобы не наговорить глупостей.

– Плохо у тебя получается.

– Просто ты меня не видишь, – серьезно ответил Варма. – Сейчас это твое преимущество. Ты ведь был у Стефании? Как она? Вы вроде неплохо ладите, ты ведь знаешь подробности? Ее слишком долго держат здесь для той незначительной травмы, что она получила.

Герман невольно стиснул кулаки на коленях, молочное пятно в темноте колыхнулось и окрасилось подозрением. Впрочем, видение тут же исчезло, лишая Германа зрительного восприятия. Такое иногда случалось, когда он начинал сильно нервничать.

– Не знаю.

Неожиданно захотелось поделиться страхами и догадками, Вильям бы все понял, даже то, что не было бы произнесено вслух, но тайна принадлежала не ему одному. Герман опустил голову.

– Не хочешь говорить, – догадался Вильям и цокнул языком. – Вы встречаетесь?

Вопрос оказался настолько внезапным, что Герман вздрогнул и невольно подобрался. Щеки защипало от одной только мысли об этом.

– Нет.

– Ну и дурак.

– В каком смысле?

– В прямом. Прими бесплатный совет от друга – не заставляй ее слишком долго ждать.

Похоже, что все, что хотел, Вильям уже сказал. Он поднялся, прошел к окну и закрыл ставни. Стало гораздо тише.

– Простудишься. – Он пересек палату и замер возле выхода. Герман почти видел, как тот обернулся, взявшись рукой за дверной косяк. – Выздоравливай, Герман, нам еще предстоит с тобой немало побороться. До встречи.

Герман просидел в одной позе еще минут двадцать, пытаясь понять, значит ли этот разговор то, что в любви Варма ему не соперник, а потом рухнул на бок и провалился в сон. И снились ему яркие хризантемы под теплым солнечным светом.

Спустя два дня ему позволили снять повязку. От новой, дурно пахнущей и едкой мази щипало веки, но уже к обеду мастер Гош лично удалил ее смоченным в травяном настое тампоном. Герман сидел на койке и ждал, пока доктор закончит заполнять документы на выписку.

– Вещи заберешь у дежурной медсестры. – Гош отложил ручку и крутанулся в кресле. Герман привычно отметил скрип колесиков. – А теперь медленно открой глаза.