— Гм… это просто напоминание о работе.

— Ты думаешь, твой контракт не продлят?

— Я не знаю, Пат.

Патрик взял ручку с подставки, посмотрел на следующий месяц и написал на двадцать восьмой неделе: «Пора искать новую работу».

— Так ты будешь готова ко всему. — Он поцеловал меня в лоб и оставил одну.

Я аккуратно расставила в ванной кремы для тела, убрала бритву, увлажняющий крем и тампоны в зеркальный шкафчик. Поставила несколько книг на пол под окном гостевой комнаты, в том числе новые книги, которые Уилл заказал для меня на Amazon. Патрик обещал повесить полки, когда у него выдастся свободная минутка.

Он ушел бегать. Я сидела, глядя на замок за промышленной зоной и мысленно повторяя слово «дом».

* * *

Я совершенно не умею хранить секреты. Трина утверждает, что я касаюсь носа всякий раз, как только мне приходит в голову соврать. Родители до сих пор посмеиваются над записками, которые я писала учителям, чтобы прогуливать школу. «Дорогая мисс Траубридж, — гласили они, — пожалуйста, освободите Луизу Кларк от сегодняшних уроков, потому что у меня ужасные проблемы по женской части». Папа должен был меня отругать, но едва сдерживал смех.

Скрывать план Уилла от семьи было несложно — я неплохо скрываю тайны от родителей. В конце концов, все мы учимся этому в детстве и юности. Но как мне справиться с тревогой?

Следующие пару вечеров я пыталась понять, что Уилл намерен делать и как его остановить. Я лихорадочно размышляла об этом, даже когда мы с Патриком болтали, вместе готовя еду на маленькой кухоньке. Я узнала о Патрике кое-что новое: например, то, что он действительно знает сотню блюд из индюшачьей грудки. Ночью мы занимались любовью — это казалось почти обязательным, как будто мы должны были насладиться обретенной свободой. Как будто Патрик чувствовал, что я в долгу у него из-за того, что постоянно нахожусь рядом с Уиллом. Но едва он засыпал, я снова погружалась в раздумья.

Осталось чуть больше семи недель.

И Уилл строит планы, даже если я их не строю.

На следующей неделе если Уилл и заметил, что я поглощена мыслями, то ничего не сказал. Мы погрузились в повседневную рутину: я возила его ненадолго за город, готовила еду, присматривала за ним, пока мы были в доме. Он больше не шутил насчет Бегуна.

Мы побеседовали о последних книгах, которые он мне рекомендовал: «Английском пациенте» — мне понравилось — и шведском триллере — не понравилось. Мы были внимательны друг к другу, даже чрезмерно вежливы. Мне не хватало его насмешек, его раздражительности — их отсутствие лишь усиливало ощущение нависшей угрозы.

Натан наблюдал за нами, как натуралист за новым видом животных.

— Вы поссорились? — спросил он однажды на кухне, когда я разбирала покупки.

— Лучше спроси у него, — ответила я.

— Он сказал то же самое.

Натан покосился на меня и удалился в ванную, чтобы отпереть шкафчик с лекарствами Уилла.

Тем временем я продержалась три дня после визита Майкла Лоулера, прежде чем позвонить миссис Трейнор. Я попросила ее встретиться со мной вне дома, и мы выбрали маленькое кафе, открывшееся на территории замка. Забавно — оно помещалось там же, где и то кафе, которое стоило мне работы.

Заведение оказалось намного более элегантным, чем «Булочка с маслом», — сплошь беленый дуб, стулья и столы из беленого дерева. В кафе подавали домашний суп с настоящими овощами и роскошные пирожные. Нормального кофе в нем не водилось, только латте, капучино и макиато. Никаких строителей или девчонок из парикмахерской. Я сидела, потягивая чай и думая о Леди Одуванчик. Достанет ли ей духу сидеть здесь все утро и читать газету?

— Луиза, простите, что опоздала. — Камилла Трейнор ворвалась в кафе с сумкой под мышкой. Одета она была в серую шелковую блузку и темно-синие брюки.

Я подавила желание встать. При каждом нашем разговоре мне казалось, что я вновь прохожу собеседование.

— Меня задержали в суде.

— Простите. В смысле, что оторвала вас от работы. Просто я… Мне показалось, что это не терпит отлагательства.

Миссис Трейнор подняла руку и одними губами что-то приказала официантке. Затем она села напротив меня. Под ее взглядом я словно стала прозрачной.

— К Уиллу приходил юрист, — выпалила я. — Я выяснила, что он специалист по завещаниям и наследственным делам. — Я так и не придумала, как начать разговор издалека.

Миссис Трейнор отшатнулась, как будто я ударила ее в лицо. Слишком поздно я поняла, что она, наверное, надеялась услышать хорошие новости.

— Юрист? Вы уверены?

— Я нашла его в Интернете. У него офис на Риджент-стрит. В Лондоне, — зачем-то добавила я. — Его зовут Майкл Лоулер.

— Это Уилл вам сказал? — Она часто моргала, как будто пытаясь понять.

— Нет. По-моему, он не хотел, чтобы я знала. Я… я выяснила имя посетителя и поискала его в Интернете.

Принесли капучино. Официантка поставила чашку на стол, но миссис Трейнор словно не заметила.

— Что-нибудь еще? — спросила девушка.

— Нет, спасибо.

— Блюдо дня — морковный торт. Мы сами готовим его. С чудесным сливочным кремом…

— Нет, — отрезала миссис Трейнор. — Спасибо.

Девушка немного постояла рядом с нами, чтобы дать понять, что она обиделась, и удалилась, демонстративно размахивая блокнотом.

— Простите, — сказала я. — Вы говорили, чтобы я сообщала обо всем важном. Я полночи не спала, решая, нужно ли вообще говорить.

Лицо Камиллы Трейнор почти лишилось красок.

Я знала, что она чувствует.

— Как он? Вы… вы придумали что-нибудь новое? Вылазки?

— Он не хочет. — Я рассказала ей о Париже и списке.

Я говорила и видела, что миссис Трейнор мысленно забегает вперед, подсчитывает, оценивает.

— Куда угодно, — наконец сказала она. — Я заплачу. Любое путешествие. Я заплачу за вас. За Натана. Лишь бы… лишь бы вы смогли его уговорить. — (Я кивнула.) — Если вы сможете придумать что-то еще… просто чтобы выиграть время. Разумеется, я оплачу вашу работу сверх шести месяцев.

— Это… это неважно.

Мы молча допили кофе, погрузившись в раздумья. Тайком наблюдая за миссис Трейнор, я заметила, что ее безукоризненную прическу подернула седина, а под глазами залегли темные круги, как и у меня. И мне не стало ни капельки легче, оттого что я ей рассказала, оттого что переложила на ее плечи свою лихорадочную тревогу. Но разве у меня был выбор? Ставки росли с каждым днем. Часы пробили два, и она стряхнула оцепенение.

— К сожалению, мне пора на работу. Пожалуйста, сообщайте мне обо всем, что вы… что вы сможете придумать, Луиза. И лучше нам вести эти разговоры подальше от флигеля.