Уилл сказал, что все детство прятался на территории замка. Отец позволял ему бродить где угодно, при условии что он ничего не станет трогать. В половине шестого, когда уходили последние туристы, а садовники начинали подстригать кусты и наводить порядок, когда уборщицы опустошали урны и подметали пустые картонки из-под сока и сувенирных ирисок, замок становился его личной игровой площадкой. Когда он рассказал мне это, я подумала, что, если бы замок был предоставлен в полное распоряжение нам с Триной, у нас закружилась бы голова и мы молотили бы воздух кулаками, не веря в собственное счастье.

— Я впервые поцеловался с девушкой перед подъемным мостом. — Уилл притормозил, чтобы взглянуть на него, когда мы гуляли по гравийной дорожке.

— Вы сказали ей, что это ваш личный замок?

— Нет. Наверное, стоило. Она бросила меня через неделю ради парня, который работал в круглосуточном магазине.

Я обернулась и с изумлением уставилась на него:

— Случайно, не Терри Роуленде? Темные волосы, зачесанные назад, и татуировки до локтей?

— Да, он, — поднял бровь Уилл.

— Знаете, он до сих пор работает там. В круглосуточном магазине. Если вам от этого легче.

— Вряд ли он завидует моей судьбе, — ответил Уилл, и я снова замолчала.

Странно было видеть замок таким — тихим, безлюдным. Только мы вдвоем да время от времени садовник вдалеке. Вместо того чтобы глазеть на туристов, отвлекаться на их акценты и неведомую жизнь, я, наверное, впервые увидела замок, начала впитывать его историю. Его каменные стены стояли более восьмисот лет. Здесь рождались и умирали люди, воспаряли и разбивались сердца. И теперь, в тишине, казалось, можно было услышать голоса, шаги на дорожке.

— Ладно, пора признаваться, — сказала я. — Вы когда-нибудь гуляли здесь и воображали, будто вы некий принц-воитель?

— Честно? — покосился на меня Уилл.

— Разумеется.

— Да. Я даже однажды снял меч со стены парадного зала. Он весил целую тонну. Помню, как перепугался, что не смогу вернуть его на место.

Мы достигли вершины холма. Внизу лежал ров, а за ним море травы, которое простиралось до развалин стены — границы замка. За стеной находился город — неоновые вывески, автомобильные пробки, неизбежная суета часа пик в маленьком городке. А вокруг нас было тихо — только пение птиц и негромкий гул кресла Уилла.

Уилл резко остановил его и развернул к замку.

— Странно, что мы никогда не встречались, — проговорил он. — В смысле, в детстве. Наши пути должны были пересечься.

— С чего бы? Мы вращались в совсем разных кругах. К тому же я была всего лишь младенцем в детской коляске, мимо которого вы шли, размахивая мечом.

— А! Совсем забыл — я же древний старик по сравнению с вами.

— Восемь лет — вполне достаточно, чтобы вы считались старше. Даже в подростковом возрасте папа запрещал мне встречаться с мужчинами старше меня.

— Даже с теми, у кого есть собственный замок?

— Несомненно, это изменило бы дело.

Мы шли, и вокруг поднимался сладкий запах травы. Колеса Уилла шелестели по прозрачным лужицам на дорожке. На душе было легко. Наши отношения не стали прежними, но, вероятно, этого следовало ожидать. Миссис Трейнор права: Уиллу всегда было нелегко смотреть, как другие люди продолжают жить. Я мысленно пообещала, что впредь буду думать, как мои поступки могут отразиться на его чувствах. Мне больше не хотелось злиться.

— Пойдемте в лабиринт. Сто лет по нему не бродил.

Я вынырнула из раздумий.

— О! Нет, спасибо. — Я огляделась, внезапно осознав, куда мы забрели.

— Почему? Боитесь заблудиться? Ну же, Кларк! Я бросаю вам вызов. Посмотрим, сможете ли вы запомнить дорогу и вернуться по своим следам. Я засеку время. Я часто так развлекался.

— Что-то не хочется. — Я обернулась на дом. При одной мысли о лабиринте у меня скрутило живот.

— А! Боитесь!

— Вовсе нет.

— Ну и ладно. Продолжим нашу скучную маленькую прогулку и вернемся в наш скучный маленький флигель.

Я знала, что он шутит. Но что-то в его тоне задело меня за живое. Я вспомнила Дейрдре в автобусе: та радовалась, что одна из нас осталась дома. Мне предстояло вести скромную жизнь, умерив амбиции.

Я обернулась на лабиринт, на его темную, плотную живую изгородь. Я веду себя глупо. Возможно, уже много лет. В конце концов, все позади. А я живу дальше.

— Просто запомните, в какую сторону повернули, а на обратном пути поворачивайте в противоположную. Это не так сложно, как кажется. Правда.

Я оставила Уилла одного на дорожке, прежде чем успела как следует поразмыслить. Глубоко вдохнула и, пройдя мимо предупредительного знака «Дети только в сопровождении взрослых», бодро зашагала между темными, влажными стенами, на которых еще блестели капли дождя.

«Не так уж и плохо, не так уж и плохо, — бормотала я себе под нос. — Это старые живые изгороди, только и всего».

Я повернула направо, затем налево через брешь в стене. Снова направо и налево, мысленно повторяя в обратном порядке: «Направо. Налево. Брешь. Направо. Налево».

Мое сердце билось учащенно, кровь шумела в ушах. Я заставила себя думать об Уилле по ту сторону изгороди, поглядывающем на часы. Это просто глупая проверка. Я больше не наивная юная девушка. Мне двадцать семь лет. Я живу со своим парнем. У меня ответственная работа. Я совсем другой человек.

Я повернула, пошла прямо и снова повернула.

А потом, почти ни с того ни сего, паника подступила к горлу, как желчь. Мне показалось, что в конце коридора мелькнул мужчина. Хотя я сказала себе, что мне просто померещилось, я отвлеклась и забыла обратный порядок поворотов. «Направо. Налево. Брешь. Направо. Направо?» Я повернула не туда? У меня перехватило дыхание. Я рванула вперед и тут же поняла, что совсем заблудилась. Я остановилась и огляделась, изучая тени, пытаясь определить, в какой стороне запад.

И тут я поняла, что не могу этого сделать. Не могу здесь оставаться. Я развернулась и пошла, как мне казалось, на юг. Я найду выход. Мне двадцать семь лет. Все хорошо. Но в этот миг я услышала их голоса, свист, глумливый смех. Они мелькали в разрывах изгороди. Я почувствовала, как мои ноги на высоких каблуках пьяно подкосились. Шипы изгороди вонзились в меня, когда я оперлась о нее, пытаясь удержаться на ногах, — незабываемое ощущение.

— Я хочу выйти, — твердила я дрожащим, неразборчивым голосом. — С меня хватит, ребята.

И они исчезли. В лабиринте стало тихо, не считая далеких шепотков — они по ту сторону изгороди? Или просто ветер шелестит листьями?

— Я хочу выйти.

Даже я слышала в своем голосе нотки неуверенности. Я посмотрела на небо, на миг потеряв равновесие при виде бескрайнего черного пространства, усыпанного звездами. А затем подскочила на месте, когда кто-то обхватил меня за талию. Темноволосый парень. Тот, что был в Африке.