— Вот дура! Надо было не слушать ее, сейчас бы не переживала.

— Успокойтесь, тетя Валя. Полковник вроде говорил, что исполком должен переехать в Полесское. Я завтра туда съезжу, поспрашиваю, что к чему. Может, отца найду.

— Вот спасибо, Денис, век тебе благодарна буду.

— Да ладно вам, тетя Валя. Заодно узнаю, что же нам делать дальше? Мам, у тебя как с работой? Что-то известно?

Мать работала на городском узле связи экономистом.

— За меня не волнуйся, я схожу в сельсовет, позвоню в областное управление. А сам, смотри, не рвись туда… Здоровье, знаешь, оно одно…

— Да ладно тебе, не так страшен черт, как его малюют. Да и своих найти надо, может, там без механика дело труба…

На том и порешили. Допили бутылку, добавили деревенской самогонки, нестройно попели песни и отправились спать.

Ранним утром, позавтракав вместе с хозяйским сыном жареной картошкой, Денис отправился на автобусную остановку, где уже собралась порядочная толпа эвакуированных. У всех были вопросы, и каждый хотел получить на них хоть какие-то ответы. С трудом пробившись в переполненный автобус, а затем стоя на одной ноге, он доехал до Иванкова, где пришлось сделать пересадку и уже оттуда добираться в Полесское.

Полесское вызвало у него удивление. По улицам ходили неприкаянные жители Припяти, враз лишившиеся всего: квартир, вещей, нажитых в течение всей жизни, благ цивилизации, соседей… Да что там говорить, целый город лишился привычного уклада жизни.

На площадке, возле дороги, стоял дозиметрист и всем желающим измерял уровень загрязнения одежды. Проводя датчиком по обуви, штанам, рубашкам, платьям, он монотонно, без всяких эмоций повторял:

— Вытряхнуть по ветру… Постирать… Выкинуть… Грязно… Чисто…

На многих была одежда, в которой бы раньше они никогда не вышли на улицу: старые застиранные домашние халаты, тапочки со стоптанными задниками, нелепые ботинки без шнурков. Денис тоже встал в эту очередь, двигавшуюся достаточно быстро. Было видно, что дозиметрист совершенно отупел от этого «грязно-чисто», но все-таки продолжал делать свое дело.

— Рубашку и брюки постирать, обувь выкинуть, — сказал он Денису.

Тот недоуменно посмотрел на свои новые, купленные за неделю до аварии импортные кроссовки и засомневался: они были совершенно такие же, как вчера и позавчера.

— Да ну… Выкидывать еще… Новенькие же!

— Молодой человек, не задерживайте очередь! — тут же возмутилась какая-то бабулька.

— Как хотите. — Дозиметрист пожал плечами и добавил: — Только имейте в виду, обойдется дороже…

Денис хмыкнул и пошел дальше. У большого кафе на площади выстроилась длинная очередь желающих перекусить. Денис безошибочно угадал, где находится Припятский горисполком: возле четырехэтажного здания собралась толпа в несколько сот человек. «Ого… — растерялся он. — Как же туда пробиться? Это сколько стоять надо?»

— Денис! — Кто-то хлопнул его по плечу.

— Папа! Ну прямо как в сказке!

— Где мама?

— В Кухарях, нас туда вывезли. Ждет меня с новостями. Как ты?

— Ничего, нормально.

Всегда аккуратный, отец сейчас выглядел осунувшимся и неопрятным: небритый, под глазами мешки, давно не глаженные брюки пузырились на коленях, а на воротник рубашки лучше было не смотреть.

— Вот что, сын, я сейчас уезжаю в Иванковский район, у меня в машине есть свободное место, садись, по дороге все расскажешь. За этим зданием «уазик» стоит, иди и жди меня там.

— Мне узнать надо…

— Ничего ты тут не узнаешь, мы сами ничего не знаем, только время потеряешь. В машине все обсудим. Иди быстрее…

— Хорошо, папа.

В Иванков выехали через полчаса. Старенький «уазик» трясло, как в лихорадке, едва стрелка спидометра переваливала за пятьдесят. Когда сын дошел до рассказа о тете Вале и ее старенькой маме, оставленной вместе с чужой собакой, отец озабоченно покачал головой.

— Этого не надо было делать.

— Чего «этого»? Собаку с бабкой оставлять?

— Да нет, собаку все равно пришлось бы оставить. Людей бы вывезти от беды подальше… Бабку не надо было оставлять!

— Так объявили же, что эвакуация временная!

— Никто тебе сейчас не скажет, сколько она может продлиться, и вообще…

— Что вообще?

— Неизвестно, вернемся ли мы в город…

— Да ну… — недоверчиво протянул Денис.

— Вот тебе и да ну… Мне мужики со станции говорили, что реактор разрушен, а это значит… Это много чего значит…

Денис учился на факультете тепловой энергетики, к тому же только на втором курсе, и об атомной энергетике имел самое общее представление, но даже его знаний вполне хватало, чтобы понять, какая огромная беда обрушилась на город.

— Вот почему столько пораженных, — пробормотал он, вспомнив, что рассказывала мать. — И сколько людей ты уже отправил в Москву?

— Сто тридцать человек двумя рейсами.

— Ого!

— Вот так-то…

В машине вместе с отцом ехали еще двое, Денис их не знал. Вымотанные предыдущими бессонными сутками, спутники спали, и только их головы мотались из стороны в сторону, когда «уазик» подпрыгивал на ухабах. Отец посмотрел на спящих коллег и сказал:

— Заедем в Кухари, к маме. Да и тебя завезу. На машине недолго.

Водитель согласно кивнул.

— Слышь, па, — хотел было спросить Денис, но вдруг увидел, что голова отца свесилась на плечо — он тоже заснул, как и его коллеги. Досталось, видно, родителю…

Денис не стал тревожить отца и молча уставился в окно.

О том, что в Кухари приехал работник исполкома, непонятным образом мгновенно стало известно всем эвакуированным, и они столпились во дворе дома, что вызвало у хозяйки полное неудовольствие.

— Швендяють… Швендяють… Уси грядки затопчуть! Вы б краще на вулыцю йшлы, га?

С полчаса отец разговаривал с припятчанами. Единственным бесспорным моментом было сообщение о том, что завтра, в семь утра, к магазину подъедет автобус. Всех трудоспособных просят собраться и выйти на работу. Автобус отвезет их в Чернобыль, где надо будет насыпать в мешки песок, а вертолеты начнут сбрасывать их в реактор, чтобы запломбировать его, как дантист пломбирует зуб. Пломба нужна, чтобы прекратить выбросы радиоактивного топлива.

— Работа тяжелая и небезопасная, — говорил отец, — поэтому дело сугубо добровольное. Мы постараемся наладить радиопередачи, слушайте вечерами радио. Будем сообщать новости.

Наконец он смог уделить время и семье. Обменявшись новостями, отец сказал тете Вале, что бабушку надо бы вывезти.

— Сегодня в городе отключили электроэнергию и воду. Когда мы вернемся назад, никто не знает, да и вернемся ли вообще? Зря вы ее оставили.