– Аллилуйя! – воскликнул Марк, торжествуя победу начальницы. Перекинувшись с ним еще парой слов, Блейз засела за работу – хотелось просмотреть отснятый в Марокко материал, и в первую очередь интервью с королем.

Она провела приятный уикенд в обществе Салимы и Бекки. Блейз пригласила их на ужин в ресторан, где все трое замечательно провели время. Затем уже у себя в спальне Блейз мучительно обдумывала свое решение. Время у нее еще оставалось, хотя и немного.

В принципе, решение она уже приняла – прервать беременность. И все же Блейз оттягивала визит к гинекологу. Поначалу она была исполнена решимости. Но затем засомневалась. Интересно, как это, в ее возрасте обзавестись ребенком? Тем более что, кроме Салимы, у Блейз больше никого нет. Справится ли она? Или же все-таки нет?

Ей всегда казалось, что материнство – не самая сильная ее сторона. Впрочем, после рождения Салимы Блейз старалась вообще не думать на эту тему, тем более что она была ей неприятна. И вот теперь Блейз, пусть всего на пару секунд, позволила фантазиям взять над собой верх. «Немедленно прекрати», – одернула она себя, решив, что это все из-за Саймона. Ведь даже если она не прервет беременность и оставит ребенка, это будет ее ребенок, а вовсе не их общий. У Саймона теперь своя жизнь, которую он делит с Меган. Вот у них наверняка будут общие дети.

Родив ребенка – хотя это и не входило в ее планы, – она поставит Саймона в известность и даже позволит его навещать. А вот беременность – ее личное дело. У нее нет никакого желания становиться ему обузой или хотя бы поддерживать ненужные ему отношения. Зачем? Ведь у него уже есть женщина. Его молчание в течение двух последних месяцев говорило само за себя. Впрочем, Блейз и сама сказала ему, чтобы он не звонил, уверенная в том, что он ушел от нее к Меган. Блейз меньше всего хотелось быть «другой» женщиной в его жизни. И даже «бывшей подружкой», которую нужно пожалеть. Блейз хотелось, чтобы он принадлежал ей весь, целиком. Внезапно ей стало до боли обидно, что он так ни разу ей и не позвонил.

Выходило, что в некотором роде он сыграл роль донора спермы, только и всего. Чувства Блейз к нему ничего не значили. Нет, она по-прежнему любит его, но только слегка отстраненно, как любят тех, кто далеко. Мучительная боль первых нескольких недель начала утихать, превратившись в хроническое щемящее чувство, с которым, в принципе, можно жить. Что касается пустоты, то ее можно заполнить самыми разными вещами. И если вдруг случится так, что Блейз родит ребенка, она не станет противиться тому, чтобы Саймон навещал его и проводил с ним время. Иное дело, что ни о каких отношениях не может быть и речи. Нечего даже надеяться.

Сейчас для нее самое главное – прийти к окончательному решению: прервать беременность или все же оставить ребенка?

Блейз позвонила врачу в понедельник, через неделю после того, как вернулась к работе. Все выходные она провела в мыслях о том, что в ее возрасте это такое чудо, от которого грех отказываться. Она не знала, что и думать. Тем более что второго такого шанса у нее не будет.

– Как вы намерены поступить, Блейз? – спросила ее гинеколог, когда во вторник Блейз, пораньше уйдя с работы, пришла к ней на прием. Накануне она не спала все ночь, думая, что ей делать.

– Не знаю. Меня раздирают противоречивые чувства. Я никогда не собиралась обзаводиться вторым ребенком.

Она не стала говорить врачу, что в свое время и первый ей тоже был не слишком нужен.

Обе беременности были случайными. Более того, в ее возрасте такие вещи, по идее, вообще не должны происходить. И ведь они с Саймоном предохранялись, за исключением одного раза.

– У моей дочери диабет первого типа. Я консультировалась с генетиками, и все они говорят, что, скорее всего, такое не повторится. Лично я не хотела бы пройти через это еще раз. Сейчас дочь живет со мной, она незрячая. С меня и без того хватает забот, не говоря уже о моей карьере. Отношений с отцом ребенка я не поддерживаю. Мы разошлись два месяца назад.

Гинеколог сочувственно посмотрела на нее.

– Он хороший человек?

– Очень. И он хотел ребенка. Я же сказала ему, что в моем возрасте о детях думать поздно, вряд ли я смогу забеременеть, – печально добавила Блейз. – Теперь у него другая женщина. Так что, если я рожу этого ребенка, растить его придется мне одной.

– На прошлой неделе у меня была одна пятидесятилетняя женщина, которая тоже считала, что ей уже никогда не забеременеть. Но природа подчас преподносит нам сюрпризы. Вы же поступайте так, как считаете правильным. Тем более если все свалится на вас одну.

– А как поступила она? – спросила Блейз, имея в виду ту пятидесятилетнюю женщину.

– Решила оставить ребенка. Но она замужем, и ее муж на седьмом небе от счастья. У них даже была мысль кого-нибудь усыновить, но теперь необходимость в этом отпала. А вы? Вы поставили в известность отца ребенка?

– Нет, и не собираюсь. Мы не поддерживаем отношений. Думаю, так будет лучше всего. Если я оставлю ребенка, то, конечно же, я ему сообщу. Но это решение я хочу принять сама. Ведь ребенка придется растить мне одной. Я не знаю, зачем я рассматриваю эту возможность. Я была твердо намерена прервать беременность. И, по всей видимости, так и поступлю. Но меня не отпускает чувство, что эта беременность – своего рода дар. Учитывая мой возраст.

Врач улыбнулась, но соглашаться не стала. Пусть пациентка решает сама.

– У вас в запасе примерно две недели, если вы хотите прервать беременность, – сказала врач лишь затем, чтобы Блейз не затягивала с решением. – Если вы все же захотите оставить ребенка, на следующей неделе вам нужно будет взять пробу на наличие генетических аномалий. Если таковые обнаружатся, а также в случае амниоцентезиса, беременность лучше прервать. Но в любом случае без генетического теста не обойтись. Поэтому постарайтесь в течение этой недели принять решение.

Итак, она на третьем месяце беременности. Доктор сделала ей УЗИ. Блейз не только услышала, как бьется сердце ее ребенка, но и увидела его на экране.

Уйдя от врача, она попыталась выбросить все это из головы. Дело не в ребенке и даже не в том, откуда он взялся, то есть не в ее любви к Саймону. Дело в ней самой. В том, с чем, по ее мнению, она или справится, или не справится. На ней и без того лежала огромная ответственность за Салиму. От Гарри же не было никакой помощи.

Она все делала сама. Точно так же будет и на этот раз. Ей вновь стало грустно от того, что Саймон вернулся к Меган. Но что тут поделаешь? И вот теперь Блейз предстоит решить, как ей поступить с этим ребенком – избавиться от него или же оставить, чтобы потом растить его одной?

Вернувшись домой, Блейз легла в постель, и единственное, о чем она могла думать, – это о ребенке. Ребенке Саймона. Сколько бы она ни уверяла себя, что Саймона в ее жизни больше нет, что он принадлежит другой женщине, Блейз знала: ребенок этот его, он плод их взаимной любви.

И, даже если они были вместе лишь короткое время и им суждено расстаться, они искренне любили друг друга. И ребенок, который был зачат в результате этой любви, безусловно, подарок судьбы.