— Вице-адмирал Барти, сэр, свидетельствует вам свое почтение, — поздоровался он, вручил ему письмо адмирала и откланялся.

По мере чтения лицо Головнина мрачнело. Вздохнув, он разочарованно сообщил Муру:

— Вот так-то, Федор Федорович. Вице-адмирал кивает на своего предшественника Роулея. Он, мол, уже запросил Адмиралтейство, посему ему это дело до ответа Лондона не под силу разрешить. А стало быть, нам набраться терпения следует и ожидать оказии из Англии…

Судьбы мореплавателей извечно сплелись с невзгодами и лишениями. Такова неизбежная участь людей, связавших свою участь с морем. Речь не о тех испытаниях в схватках со стихией, которые нередко оканчиваются печально.

Мореходы-первопроходцы, за редким исключением, пытливые искатели, на своем пути всегда попадают в иную, отличную от привычной, среду обитания людей. Здесь они сталкивались с нравами и обычаями, которые подчас чужды им и неприемлемы. Пришельцы далеко не всегда были желанными гостями для аборигенов…

Христофор Колумб и Фернандо Магеллан, Васко де Гама и Америго Веспуччи, Джемс Кук и Жан Лаперуз. Разные эпохи и страны. Неодинаковы характеры этих людей, но много общего в их нелегкой жизни первооткрывателей, подчас с трагическим концом. Взять хотя бы последнего из них, Лаперуза, которого не раз вспоминал в пути Головнин.

Два десятилетия назад отправился в дальний путь Лаперуз, уже увидели свет его записки, а сама судьба мореплавателя и его спутников до сих пор покрыта завесой неизвестности…

Вот и «Диана» оказалась плененной. Но не по оплошности или вине командира. Шлюп стал невольным заложником разыгравшейся далеко от Доброй Надежды схватки европейских властителей.

Попав, казалось бы, в безвыходную ситуацию, Головнин пока еще надеялся на благополучный исход. Получив последний ответ Барти, он понял его однозначно: «Итак, мы должны были дожидаться решения из Англии. Другого делать нам ничего не оставалось, как только опять вооружиться терпением».

Одно утешало капитана «Дианы». «Хотя я и находился на мысе Доброй Надежды 13 месяцев сряду и во все это время со стороны здешнего правительства мог иметь позволение пользоваться совершенною свободою ездить по колонии, куда и когда мне было угодно».

Правда, желания совпадали с возможностями не всегда по весьма банальной причине — «недостаток в деньгах, нужных для путешествия».

Головнин уже не первый месяц пытливым взором русского мореплавателя оценивает благодатную природу края, всматривается в жизнь и быт его обитателей, о которых немало читал раньше. «Кроме нашей братьи мореходцев, писавших о сей славной колонии, многие знаменитые мужи, известные в свете своими дарованиями и ученостью, нарочно посещали оную и издали в свет описания своих путешествий».

Как моряка, капитана «Дианы» прежде всего интересуют условия плавания, водная акватория и побережье. Глубины и опасности, грунт и течения, ветры сезонные и случайные, заливы, бухты и рейды. Приметные знаки, ориентиры на берегу, мысы, горы, ущелья.

Не упускает он и важную составляющую успеха каждого морехода — заботу о пропитании. Чем можно запастись на берегу из пищи, исходя из своего опыта, не забывает посоветовать «об обманах, коим неопытные путешественники могут быть подвергнуты здешними торговцами и о средствах, какими они сами могут получить все для них нужное за сходные цены…»

Не только нужды мореплавания заботят русского моряка.

Отправляясь в плавание, Головнин не раз вспоминал давний наказ молодым офицерам адмирала Мордвинова.

— Замечать и узнавать состояние земледелия, мануфактур, торговли, дабы употребить ваши сведения на пользу отечеству.

Еще на острове Святой Екатерины присматривается он к «выгодам и, невыгодам» торговли, сравнивает цены в Санта-Крус и Рио-Жанейро, узнает, какие деньги в ходу: «португальские серебряные и медные, испанские пиастры, также и английские шиллинги не безызвестны…»

У Доброй Надежды торговые люди оказались намного проворнее, чем в Бразилии. «Не успеет приходящее на рейд судно положить якорь, как весь город узнает, какое это судно, откуда и куда идет. Лишь только в первый раз съезжает начальник судна на берег, агент тотчас узнает о том через нарочно поставленных караульных и встречает его у самой пристани, приглашает в свой дом, где вы находите все готовое к вашим услугам; впрочем, никогда не упустит случая искусно дать вам заметить, сколь счастливым он себя почитает через ваше посещение. Он обещает вам доставить за самые сходные цены нужных вам потребностей, но всегда такие обещания и уверения бывают на словах. Но это еще не все: чтобы убедить вас более в своей честности, он подошлет к вам человек двух или трех из его приятелей, которые очень искусно умеют роль свою играть. Они заведут с вами разговор, как с недавно прибывшим иностранцем, о европейских новостях, войне, о политике и т. п. Между прочими разговорами спросят: кому вы здесь знакомы и какие купеческие конторы дела ваши исправляют. Если скажете, что никого не знаете, то они тотчас вас предостерегут, с большим доброжелательством посоветуют быть осторожным, чтобы не обманули вас, и скажут, что здешние купцы почти все обманщики, кроме такого-то, а именно покажут вам точно первого и главного плута».

Не один раз обводили вокруг пальца такие ловкачи и самого Головнина, в чем он откровенно и сознался. «К стыду моему надобно признаться, что я был в двух случаях такими людьми бессовестно обманут; я говорю по опыту, мною самим изведанному и, судя по недостаточному моему состоянию, очень-очень недешево купленному».

Особое внимание Головнина привлекли обитатели мыса Доброй Надежды. Сразу подметил он одну из отличительных особенностей. «Нажить деньги почитают они главной целью своей жизни». Отсюда и все интересы. «Жизнь капских колонистов вообще единообразна и крайне скучна: что есть сего дни, то было вчера и точно будет то же завтра. Они не наблюдают никаких больших праздников и торжественных дней; высокоторжественные праздники Светлого воскресенья, Рождество и другие, которые у нас и во многих других христианских государствах доставляют всякого состояния людям столько радости, удовольствия и веселого, приятного препровождения времени, здесь не что иное, как обыкновенные дни. Если в оные случится хорошая погода, и голландцу удастся заключить выгодный для него подряд, вот ему и праздник». А вот и источники относительного благополучия колонистов. Все просчитано мореходом, видимо, по статистическим выкладкам. На каждого колониста-европейца приходится примерно один абориген-готтентот и главная даровая рабочая сила, привозные негры-невольники, которых больше, чем колонистов. Цена на них в последнее время повысилась. Головнин в целом делает вывод, что «следовательно, голландцы здешние народ доброжелательный. Главнейший из их пороков есть, по мнению моему, жестокость, с каковою многие из них обходятся со своими невольниками». При этом Василий Михайлович не высказывается против сути устоев здешних порядков. Быть может, потому, что и сам-то он как-никак вершитель судеб не одной сотни крепостных в своем поместье…

Для мужской половины, живущей на суше, практически нет особых проблем для общения с прекрасным полом. Разве за исключением отшельников и чудаков. Моряки же вынуждены неделями и месяцами обходиться без женских ласк.