Нам предложили пятьсот рублей задаток. Никифоровна с бабушкой переглянулись и кивнули синхронно головами. Мы с отцом парня ударили по рукам, он пообещал зайти сегодня вечером с деньгами, и довольная толпа покинула нашу хату.

— Сколько стоит дом в Подмосковье? — спросил я.

— Шесть тысяч восемьсот рублей, — ответила Никифоровна. — Хотели семь, но мы сторговали двести рублей.

— Сколько вы оставили задатка?

— Тоже пятьсот.

— Сколько вы выручили за свой дом? — спросил я Никифоровну.

— Четыре тысячи триста.

— Так, нам не хватает полторы тысячи? — посчитал я. — А за сколько вы наш дом выставили?

— Выставили за пять, — ответила бабушка, — а сторговались за четыре девятьсот.

— Хорошо, — подвёл итог я. — Значит, я свои доложу полторы тысячи. Остальное на переезд останется и жизнь, пока мы за стройотряд оплату за работу не получим.

— Мы тебе вернем деньги, когда получим от покупателей остальное! — поспешно сказала бабушка.

Я кивнул. Не время мне сейчас деньгами разбрасываться. Я Галию в столицу сорвал, и надо еще запас иметь на случай, если Эмма очнется. В каком она состоянии будет и что ей понадобится — большой вопрос. Речь может пойти о большой сумме, а я не уверен, что она у Германа найдется, и тем более, дело понятное, что у Славки. Медицина сейчас, конечно, бесплатная, но мой опыт жизни в двадцать первом веке не давал в этом вопросе полностью расслабиться.

— Отлично. Значит, можно заниматься переездом. Неплохо бы о себе напомнить. А то приедем с вещами и окажемся в чистом поле…

— Типун тебе на язык, Пашка! — воскликнула бабушка. — С чего мы в чистом поле окажемся?

— Ну, всякое бывает. Люди разные. Вы как-то о себе напоминали, как вернулись оттуда?

— Пойду-ка я своим позвоню, — взглянув на часы, тут же засобиралась Никифоровна. — Пусть, правда, сходят, скажут, что мы едем уже.

— Вот это правильно, — одобрил я.

Успокоившись, бабушка занялась обедом. Сам увидел, что воды опять нет и пошёл на колонку. Пока воду набирал, заметил Ивана Николаева в форме, спешащего в сторону своего дома.

— О, здорово, — притормозил он около меня и протянул руку. — Как успехи? Хвастайся.

— Пока отлично, в МГУ поступил, — ответил, улыбаясь, я. — У вас как?

— Ничего себе! Поздравляю. Молодец! — сказал Иван и начал рассказывать про свои дела. — Да, потихоньку всё, жена, правда, нервничает, за начальство осталась.

— Слышал, слышал.

— Хмырь их в отпуск отчалил, хоть бы не возвращался никогда. Вероника говорит, без него спокойнее.

— А нервничает чего? — озабоченно спросил я.

— Да возможности у неё появились, смекаешь? На складе ведь за начальство, не абы где. Люди с просьбами идут, а она боится, сам понимаешь. Отказывает, люди обижаются… Говорит, никогда в жизни раньше у нее не появлялось так быстро столько новых друзей, которые также стремительно во врагов превращались.

— Слушай, лучше так, чем потом вскроется какое-нибудь злоупотребление, — успокоил я его. — Зачем ей неприятности ради каких-то сиюминутных выгод. Да и сам понимаешь, не друзья все это, если сливаются, получив отказ достать дефицит какой. Зачем они нужны? Пусть валит всё на милицию, на ОБХСС. Типа, под особым контролем база после того случая с Цушко. И хотела бы помочь, правда, от всей души, да боится.

— Правильно! Отличная мысль! Как я сам не сообразил сразу? — Иван радостно похлопал меня по плечу, попрощался и пошёл к своему дому.

Мы с бабулей ждали Никифоровну, не обедали. Она вернулась немного озадаченная. Сказала, что родственница, которой можно на работу позвонить, в отпуске сейчас. Если коллеги её увидят, то передадут. Плохо. Опять неопределенность. Теперь, пока не въедем в новый дом, не успокоюсь.

После обеда у меня появилось немного свободного времени, решил навестить Клару Васильевну, узнать, как у них дела. Она обрадовалась мне, обняла. За стол усадила. Мелкий их Никитка подошёл ко мне и произнёс:

— Здлавствуйте.

— О! Привет. Как ты хорошо стал говорить, — удивлённо взглянул я на Клару Васильевну.

— Он у нас вообще большой молодец стал, — улыбаясь, сказала она. — И Коля тоже. В садике логопед очень хороший. Занимается с младшим постоянно.

Даже дед мой, вроде, двигается получше и говорить начал более-менее внятно. Восстанавливается понемногу. Только Эмма вот все никак…

— Да. Я с сестрой вчера разговаривал… — начал я.

— Ой! — перебила меня Клара Васильевна. — Спасибо Инночке твоей огромное! Низкий ей поклон за всё! Она даже профессору Эмму показывала!

— Был бы толк… — задумчиво произнёс я. Время идёт. А Эмма всё не приходит в себя. Сестра объясняла, что с каждым днём шансы уменьшаются, или сейчас, или…

Ушёл от Либкиндов в подавленном настроении. Представил себе, что Славка чувствует.

Утром Мишка привёл на стадион желающих заработать пятьсот рублей. Их оказалось меньше, чем я рассчитывал. Сам Миша, Лёха Мужицкий, Олег Афанасьев, его приятель Евгений и незнакомый мне до этого Лаврентий, Лавр, как его Миша представил. Мало, надо еще людей искать срочно.

Обсуждением стройотрядовских вопросов чуть не сорвали Марату занятие.

Заметил, что Славка перестал со мной разговаривать и демонстративно встал отдельно от нас всех. Это что? Я должен был его после всех травм и переломов тоже в стройотряд пригласить⁈

— Слав! Заканчивай, давай! — сказал я ему, подходя. — Ты же сам прекрасно понимаешь, что не потянешь сейчас такую нагрузку. Там бетонные работы. После переломов такое нельзя делать.

— А ты доктор? — зло огрызнулся он. — Всё знаешь?

Пфффф!.. Приплыли. Детский сад — трусы на лямках!

— Слава, давай поступим так, — предложил я. — Завтра идешь в больницу к Демьяну Герасимовичу и берешь справку о том, что тебе разрешены физические нагрузки без ограничений. Приносишь и я сразу же включаю тебя в стройотряд. Только учти, что работать придется наравне со всеми. И про поступление не забудь. Тебе еще надо будет с Мишкой в Брянск на экзамены мотаться. Готов к такой нагрузке?

— Да пусть, как может, так и работает, — вступился за Славку Мишка.

— Это ты так говоришь, пока склад этот не увидел, — ответил я ему. — А когда увидишь и первый день хотя бы поработаешь, осознаешь масштаб задачи, то посмотрю, как заговоришь. Короче, Слав, завтра