нас есть шанс доказать невиновность Местралей и спасти их от казни.

– Или таки доказать их вину, – покосился на неё Брастер. – Не забывайте, может оказаться, что всё, что говорят про Дориана, – правда. А вдруг он действительно слетел с катушек? А вдруг это передаётся по наследству?

– Я буду держать её на прицеле! – встрепенулся и вытер слёзы Нарцисс.

– На прицеле? Члена Совета? – хмыкнул Брастер. – Я выпью за ваш упокой, сударь Меврэ!

– Прекратите же вы наконец, – вздохнула Байя. – Даже если её отец и виновен, я никогда не поверю, что Бернардин участвовала в заговоре. Она любила Истиана.

– Ну так что? – оглядел всю компанию Брастер. – Я так разумею, в следующем месяце нам жалованья не видать? Коллеги, предлагаю расформировать Вспомогательную.

– Пойдём против Семинарии?! – то ли утвердил, то ли спросил Нарцисс.

– Ну, обойдём парочку правил, зато после, глядишь, и в героях походим!

– Я за, – шепнула Байя.

– Поддерживаю, – всхлипнул Нарцисс.

Ляйсан во все свои раскосые глаза наблюдала за ними, так до конца и не понимая, на что именно сейчас решались трое прозябающих на обочине жизни магов.

Байя достала мешочек с монетами и кинула его Брастеру:

– Здесь нам рассиживаться нечего. Бери лошадей и возьми чего-нибудь на дорожку. Гульнём за казённый счёт!

Толстяк расплылся в улыбке и, хлопнув себя по ляжке, поднялся с кресла.

– Судари мои, принимаю заказы от десяти пудов! Кто чего изволит откушать?

– Была не была, – вздохнул Нарцисс. – Возьми мне пирог со свининкой и ватрушку захвати.

Уходим на Север (Мосты сожжены)

Последнего выданного им жалованья хватило на пару лошадей с мулом, десяток изысканных блюд и восемь бутылок двухлетнего черестинского вина. Всё это добро, бережно сложенное в походные сумы, примостил к крупу своего мула Брастер. Байя необъятной горой восседала на вороном жеребце. Нарциссу с Ляйсан досталась рыжая молодая кобылка.

Четвёрка без хлопот достигла заброшенной винодельни. Её длинная, местами сгнившая до черноты крыша действительно напоминала огромную бровь. Чернобровая уже почти тридцать лет не имела хозяина. Ладосские жители и гости стольного града предпочитали местному сидру привезённые заморские вина. Яблоневые сады без человеческой заботы дичали. Винодельня разваливалась.

– Вы слышите? – обернулась к остальным Байя. – Там кто-то есть!

– Сударыня! Сударыня Бернардин! – взвизгнула Ляйсан и, ловко спрыгнув с лошадки, побежала к покосившемуся складу.

На застеленном сеном полу в окружении пустых поломанных бочек тихо плакала Бернардин Местраль. Её длинные рубиновые волосы закрывали лицо, изумрудное платье обильно облепила солома, в руках она держала мокрый от слёз клочок пергамента с текстом Истиана. Основную часть доклада Оглядчика, разорванную на мелкие кусочки, ветер разбросал по углам.

– Ляйсан?! Как же ты меня нашла? – глотая слёзы, едва вымолвила Бернардин.

– Это единственное место, о котором не знал ваш отец! Я поняла, что вы отправились сюда. – Служанка опустилась на колени и обняла хозяйку. – Не пугайтесь, госпожа, меня привезли к вам трое, – она вдруг замялась и призадумалась, – добрых людей, – закончила с улыбкой она.

– Сударыня Местраль, разрешите представиться – Байя Розенблат, руководитель… ваш друг, – добродушно улыбнулась Байя. – Надеюсь, вы не станете ругать служанку, она подсказала нам, где искать вас. Вы поступаете неблагоразумно, находясь здесь. Все стражи Ладоса брошены на ваши поиски. Они отследят ваш Поток в Источнике и…

– Нет, я скрыла следы заклятья с помощью камня приумножения. Моё перемещение никто не отследит, а Поток я пока закрыла.

– Гениально! – ахнул вошедший Брастер.

– Умножающий камень! – прошептал вошедший следом за ним Нарцисс.

– Ты её на прицел-то взял?

– Ты что, дурак? Колдовать нельзя, и что, разве не видишь – она плачет!

Бернардин вытерла слёзы, убрала листок и не без опаски поглядела на парочку у входа.

– Эти со мной, – устало махнула Байя. – Нарцисс Меврэ и Брастор Дык. Дворцовые отслеживают сейчас любую волшбу. Так что давайте без глупостей, – бросила она только что представленным.

– Я же это и сказал! – изумился Нарцисс и хотел что-то добавить, но на этот раз лёгкий, даже дружеский толчок локтем от Брастера заставил его замолчать.

Бернардин рассказала всё, что произошло после её последней встречи с Истианом. Байя в ответ поделилась их мыслями о произошедшем. Все пятеро сидели за столом на веранде полуразвалившейся винодельни в задумчивом молчании.

– Госпожа! – заламывая руки, выкрикнула Ляйсан, услышав о словах Истиана, отправленных Бернардин, и разрыдалась в голос. – Ла-Майя Великая! Трое Светлых! Как же вы несчастны!

Бернардин зажмурилась, сдерживая вновь накатившие слёзы, и прижала заветный клочок бумаги к груди. Она прорыдала над ним полдня, но слёз оплакать смерть Истиана у неё ещё было в достатке.

У Нарцисса после этой истории у самого щемило сердце и глаза были на мокром месте. Неразделённая любовь, годами верная и ожидающая своего единственного мужчину женщина и решившийся поддаться новому чувству этот самый мужчина, по роковой случайности убитый ужасным Зверем Тёмного мира. Такого нежная натура Нарцисса вынести не могла. Причитания Ляйсан до края расшатали его нервы, и, чтобы не рухнуть в слезах на колени перед несчастной женщиной, он попытался начать разговор о чём-нибудь менее горьком, но вышло у него так себе, потому что он сказал следующее:

– Сударыня, я не понимаю, зачем Листону ваш отец? Он не входит в Совет и вне всех магических дел Империи. Какую угрозу может представлять безобидный теоретик?

– Я не знаю, зачем Листону понадобилось отрезать отца от Источника. Но если он как-то связан с Тёмными, то люди, способные понять ужасные последствия, к которым это может привести, ему не нужны. Подождите! – вдруг встрепенулась Бернардин. – Отец рассказал мне, что он как-то поймал Листона за исследованиями запретного Источника.

– Чего?! – единогласно выдохнула троица, а Нарцисс так вообще выдохнул дважды. Разговор вроде пошёл, да и Ляйсан хоть и хлюпала носом, но более-менее успокоилась.

– Это было ещё в Семинарии. Отец тогда никому не стал рассказывать. Листон заверил его, что больше никогда не вернётся к своим опытам. Но потом над ним стала издеваться вся Семинария. Может, он заподозрил, что отец всё же проговорился?

– Тёмный малютка Мюриэл?! – ахнула Байя.

– Кто?! – снова послышались выдохи, но теперь только Нарцисса и Брастера. Бернардин просто вопросительно посмотрела на тучную магичку.

– В последний год обучения я слышала о каком-то пареньке, который будто бы связался с Тёмными, – пояснила свою реакцию Байя. – Все его дразнили «тёмный малютка Мюриэл», но я и подумать не могла, что это Мюриэл Листон! Там был замешан ещё один мальчик. Говорили, что они потом очень сдружились. Вестор, по-моему.

– Вестор Роман?! – сильно удивился Брастер.

– Да, кажется, так. Ты его знаешь?

– Друзья мои! Вы не знаете Зубодробителя?!