— Я наблюдал за вами некоторое время, пока Морус искал возможность подобраться к вам, не вызвав ни единого подозрения. Высший пилотаж заставить жертву думать, будто она охотник! Вы не супериор, не гениальный учёный-изобретатель и не обладаете ничем выдающимся, тем не менее сумели завоевать доверие такого параноика, как Электрик, а Народный Ангел готов весь Стоград перевернуть ради обладания вами.

— Занятное стечение обстоятельств — вот и вся разгадка, — презрительно фыркнула Ладья.

В её руке я заметила отнятый револьвер. Она поигрывала им с таким видом, будто собиралась пустить в ход. Пустая показуха. Я нужна им не просто живой, но ещё и здоровой. Характер у Народного Ангела не сахар, парень сперва действует, а потом уже интересуется подробностями и ищет виновных.

— Говорите, что наблюдали за мной? Как?

Сложно понимать электронные эмоции, но, похоже, он не шутил про одежду и душ.

— Таково моё проклятье, — ответил Ферзь. — Чем больше человеку даётся сверхсил, тем больше у него отнимается возможностей. Гены "супериор" лишь для горстки избранных являются даром, для всех остальных это ад, с которым приходится мириться. Не верьте тем, кто говорит иначе. Они врут и вам, и себе.

— Это называется оборотной стороной. Своеобразное уравновешивание.

— Мне плевать, как это называется. Я способен путешествовать астральной проекцией в любое место на земле за считанные секунды и проходить сквозь стены, не будучи замеченным ни живым существом, ни рукотворной техникой. Во всём свете не сыщется такого уголка, куда нет для меня доступа. Это реально, но не по-настоящему; только бесчувственная, яркая абстракция, схожая с продуманными мечтами перед сном. А суровая действительность вот она, перед вами. Посмотрите на меня, Никола, во что я превратился в неполные тридцать пять лет. Уже год как я не могу даже пальцем пошевелить. Вы бы согласились на подобное "уравновешивание"?

— О таких вещах не спрашивают. Супериор не приобретается по желанию, он даётся с рождения.

— Вот видите, справедливость с самого начала не предусмотрена жизнью. Она искусственная вещь, такой же токсичный обман, как надежда и десятки других лживых заблуждений человеческого общества, придуманных теми, кто никогда не испытывал действительно серьёзных проблем.

— Вам не повезло, соглашусь, но вы не один такой. В мире сотни тысяч парализованных людей и у многих из них нет не то чтобы абстракций, даже телевизора. Сочувствовать вам не стану. Вы держите в страхе целый район убийствами и шантажами, а теперь похитили меня и собираетесь продать Народному Ангелу, как какую-то рабыню.

Слон и Ладья в обмен любезностями не вмешивались. Я не первый заложник Ферзя и далеко не самый дерзкий. Если что, супериор одной из них предупредит хозяйку за пару секунд до того, как я задумаю дурное.

— Не считайте меня чудовищем, Никола, только потому, что я не разделяю вашу мораль. Убийства, шантажи и похищения в моём понимании не зло, лишь способ существования. Простой и эффективный.

— Но не особо прибыльный, — я обвела руками незатейливую обстановку комнаты.

Разговор под прицелом трёх пар глаз и одного дула револьвера начинал утомлять. Пружины, выскочившие из обивки дивана, кололи спину, во рту стоял привкус бетонной крошки из вентиляционной шахты и... тлена? Откуда-то появилось странное чувство разочарования, природу которого я не могла понять. До смерти захотелось выбраться отсюда прямо сейчас, сорваться с места и попытаться затеряться в тёмных коридорах, но здравый смысл подсказывал, что в таком случае меня кинут в очередную камеру, и остаток времени я проведу в неведении.

— Что вы задумали сделать со мной? Отдадите Народному Ангелу в обмен на его лояльность? Деньги, как поняла, в уравнении роли не играют.

— Верно. Даже дважды верно. Моя сила никогда не оставит нас с сёстрами без средств к существованию. Власть — единственное, что имеет значение. Мы заключили взаимовыгодную сделку: Народный Ангел навсегда покинет Индустриальный район и не тронет никого, кто выкажет подчинение моей воле, а я взамен передам ему вас.

— Минуточку, вы рассчитываете, что Парис выполнит свою часть сделки? — я скептически изогнула уголки губ. Ферзь не ответил. — Очень зря. Народный Ангел не сдержит ни одного обещания, данного вам, хотя бы потому, что для него вы и ваши приспешницы — злодеи. Такова правда, я сама вложила в его голову мысль о том, что злодеи по правилам не играют и слов своих не держат, поэтому расшаркиваться перед ними без толку.

У меня нет опыта "преступных" переговоров, но я без труда вижу в плане Ферзя минимум три крупных изъяна. Во-первых: Народный Ангел имеет на руках несоизмеримо больше козырей, чтобы не брать в расчёт кого-то мельче, чем вся Ассамблея героев сразу. Во-вторых: мне ничего не помешает сказать несколько слов Парису, и он плюнет на все договорённости ради мести тем, кто обидел его даму сердца. И в-третьих: продав меня, Ферзь получит ко всему прочему ещё двух врагов — Электрика и Спектра.

По лицу Ферзя ничего нельзя сказать, а вот лица Лорны и Алекты выражали солидарность с моими мыслями.

— Она права, Барт, — произнесла Слон. — Этот парень непредсказуем. У него нет системы, он руководствуется только своим настроением и невнятной логикой. Ему нельзя отдавать заложницу; сейчас она единственная, кто может стопроцентно гарантировать нам неприкосновенность.

— Всё, что она может нам стопроцентно гарантировать — это уничтожение, Алекта, — возразил Ферзь. — Как только Народный Ангел узнает, что Никола в наших руках и отдавать её мы не собираемся, он весь район разнесёт в клочья.

— Тогда, — Ладья навела на меня револьвер и прицелилась, прищурив один глаз, — лучше её убить пока не поздно, а тело сжечь до пепла. Никто не свяжет её исчезновение с нашими именами.

— Нет. Других вариантов не осталось — мы должны рискнуть. Если не получится, убить Николу всегда успеем.

Угрозы подействовали на меня совсем не так, как предполагалось. Страха больше не было. Либо я наконец-то начала привыкать к жизни среди супериоров, либо Ферзь неубедителен. Он знает, что Народный Ангел с высокой долей вероятности кинет его и всё равно полагается на одно только честное слово...

Бог мой, да ведь он ничего на самом деле не может! Вот она разгадка моего разочарования. Вместо могущественного криминального авторитета, Ферзь, чьё имя жители Индустриального района произносят шёпотом, оказался всего лишь немощным человеком с раздутой репутацией и двумя приспешницами. Ни армии верных последователей, ни могущественной супериор-силы,